Страница 25 из 29
ГЛАВА СЕДЬМАЯ: МАДАГАСКАР III
А что Райад? Райад-то ничего. Идёт второй год проживания его среди бедуинов. Бедуины его окружают, он начинает всё глубже и глубже проникаться к ним симпатией. Пока что это взаимно только от семьи старейшины. Райад ещё не подозревает, что эта его «райская жизнь» близка к окончанию. Не буду его расстраивать, хотя и при желании любом я бы не смог сделать этого. Мы же в конце-то концов, хех, не знакомы. А то, что вы сейчас читаете, я выяснил у тех, кто его спас и тех подручных бедуинов, что сидят с ним сейчас в этой клетке, в которой он всё больше и больше дичает и тупеет на глазах. Скоро от того учёного, изучающего быт и народ бедуинов, ничего не останется, кроме жены из «Англии туманной» (здесь я не прильнул процитировать Александра Сергеевича Пушкина) и другой жены, от которой у него сын. Скорее всего, это гарантировано уже генами, он пойдёт по стопам своего отца – поступит в универ, найдёт там девушку, вые…ет её, получит спустя несколько лет научную степень и, в конечном счёте, будет счастливым и уважаемым в обществе человеком. Другой вопрос, что он не знает о том, что у него есть родные сёстры-близнецы, живущие в Англии… Но это уже иная история. В личную жизнь каждого человека мы, обычные смертные, то есть, кто не служит в ЦРУ, е имеем права вторгаться и тем более расторгать её. Я слишком часто делаю монологи, но мне это даже нравится. Надеюсь, что вы того же мнения. Заранее спасибо.
Так вот Райад… Райад живёт самой обычной жизнью. Он воспитывает своего полуторагодовалого сына, которого назвал в честь старейшины бедуинов – Султан. Хотя он и на добрые пятьдесят процентов англичанин. У него уже начинает проявляться британский акцент, и Султан, который старейшина, начинает Райада подозревать в связях с британской разведкой. Но это беспочвенные подозрения. Как бы то ни было, он начинает следить за каждым движением Райада. Жизнь учёного медленно, но верно превращается в ад, из которого ему не выбраться. НИКОГДА. “Every breath you take / Every move you make / Every trouble you make / Every step you take / I’ll be watching you». Если бы старейшина знал эту песню, то он бы напевал её. Но он не знает группу The Police и в этом малое счастье Райада. Пускай радуется, пока может, ему радоваться всё равно недолго.
Всё окончательно начал меняться примерно за месяц до того, как учёного выгнали с Мадагаскара. Султан, наконец, начал разговаривать, правда, с британским акцентом. Дочери Султана было запрещено об этом говорить, ведь за это могли выгнать его любимого мужа с Мадагаскара. Райаду очень сильно понравилось, что его сын, его первый сын, разговаривает по-английски. Султану это не понравилось, но он, как любой старейшина, держит себя в руках. Его именно за это и признали истинным старейшиной и за его терпение, даже в тот момент, когда видел, что на глазах у всех бедуинов его жену е... али. Таких тоже мало и их надо ценить ещё больше. Они-то и спасают человечество в критические моменты его существования.
Султан следил а Райадом в течение пятнадцати дней и за это время он только одну подозрительную на его взгляд вещь заметил – Райад каждое воскресенье, вместо того, чтобы присматривать за женой и сыном, уезжает в ЮАР. Конечно же, ему это не понравилось, но он не видел в этом ничего опасного и чувство подозрения оставило его. Но лишь на одну неделю.
Эта неделя была наисчастливейшей в жизни Райада. Он как будто чувствовал, что на следующий понедельник с ним произойдёт какое-то дерьмо. И именно поэтому он старался каждый день проводить всё чаще и чаще со своей второй семьёй.
Наступил понедельник. Роковой понедельник. Где-то вдали звенит колокол, предвещая несчастье тем, кто способен его услышать и понять. Являясь единственным христианином среди бедуинов, он очень быстро просёк, что этот день, судя по очень частому звону, хорошо не кончится. Интуиция Райада никогда не подводила. Не подвела она и в этот раз.
Ровно в полдень Райада кинули с пятью бедуинами на плот. В клетке. Без средств питания. Как хотите, так и выживайте это называется. Несмотря на многочисленные протесты Райада и его второй жены, его всё же посадили в клетку.
Прошло полгода. Подплывая в результате шторма то к Аравии, то к Индии, то к Индокитаю, они кое-как, но питались. Конечной остановкой стал Шанхай. Его прибило к берегу как раз за неделю до прибытия сюда Джека, Майкла, Смита и Чана, и именно поэтому они их здесь и встретили. Это жалкое зрелище. Но я свято верю, что оно когда-нибудь закончится.