Страница 14 из 29
ГЛАВА ПЯТАЯ: ОСКОРБЛЕННЫЕ III
Это звонил никто иной, как Чан. Чан звонил уже пятый или четвёртый раз и всё безуспешно, так как Смит никогда не брал трубку, когда видел неизвестный ему номер. Чан уже хотел начать материться, когда увидел небольшой ларёк, на котором было написано, естественно, по-китайски: «Табак и алкоголь». К счастью, те несколько тысяч тайваньских юаней, заработанных честным трудом на своей родине, он смог обменять на юани китайские, и всё бы ничего, если бы не одно «но»: Джек опять куда-то пропал. Как оказалось позже, то есть после обеда, он звонил Смиту, чтобы спросить у того, сколько времени они отсутствуют. Да, Джек довольно противоречивый персонаж, но что ж поделать, если его в пьяном состоянии родила собственная мать. В отличие от своего двоюродного или троюродного братца, который жил в Канаде. Если вы знаете мою библиографию, то вы с лёгкостью отгадаете имя этого персонажа. Хотя… его имя вы ещё узнаете, причём на страницах этой книги. Именно, они перекликаются: и по родственным связям, и по связям между двумя книгами, действия которых проходят в двух величайших странах Евразии…
Джек уже начал звонить Смиту и услышал немного гнусавый голос последнего, когда сзади него появился какой-то странный человек в полосатой майке больше похожей на матроску. На его правой руке была нарисована эмблема эсэсовцев, а на левой свастика. При всём при этом он был монголоидом, носил усы как у фюрера и прическу как у того самоубийцы, отравившего себя и свою любовницу Еву Браун ядом. Сами понимаете он был, как и все нацисты, включая часть американцев, частью которых не является Смит, но частью которых является его двоюродный брат, сбежавший из резервации в семь лет, расистом. Да, я считаю эту фобию представителей других рас и национальностей, одной из тупейших, но это не мешает части людей быть неонациками, а часть расистами. Как бы то ни было, это был родной брат Хана, того самого голубого таксиста. Но этот неонацист не был геем – он их ненавидел, и его брат исключением не являлся. Истинный неонацист. Он считает и русских недолюдьми, и проституток недопрофессией. Почему автор сего произведения знает об этом? Всё очень просто, товарищи, читающие пятую из четырнадцати глав главу: я интересовался, кто был в лагерях смерти во времена Второй Мировой Войны. Как бы то ни было этот монголоид начал бить Джека. Тот старался этого не замечать, так как он, наконец, дозвонился своему лучшему и, прошу заметить, единственному другу – Смиту:
– Аллё, Смит, ты на связи? – спросил чёрный индейца.
– Да, канеш, раз ты со мной разговариваешь, то я на связи. Ты когда-нибудь будешь включать свои мозги или как? – спросил Смит, усмехнувшись.
– Да, буду, если ты не будешь мне постоянно об этом напоминать. Слушай, сколько ща времени? – спросил Джек.
– А ты сам не можешь посмотреть, что ли? – Начал злиться Смит.
– Сука, у нас время остановилось, бл…ть! Если бы ты был здесь, то увидел, что даже качели встали, хотя на них катались стоящий подросток и маленький ребёнок, готовый упасть с качелей!
– Ладно, ладно, верю. Два часа пополудни. Всё? – спросил индеец, уже вешая трубку.
– Да, конечно, спасибо за помощь, дружбан. – Сказал негр.
– Ради тебя что угодно, моя милая Цы. Ой, это не тебе, пока. – Были последние слова Смита.
«Хм, кто такая эта «Цы», и как она оказалась у нас в квартире? Надо будет во всём разобраться» – подумал Джек, слушая телефонные гудки.
Затем он развернулся кругом, чтобы пойти к своим хорошим знакомым, но увидел того подозрительного монголоида и хотел закричать, о тут появились откуда ни возьмись низкий человек с котелком и рыжевато-огненными волосами на голове и с разными глазами, высокий брюнет с одним зеленым глазом, а с другим пустым, огромный чёрный кот и клетчатый человек с треснувшим пенсне.
Последний начал говорить со своим тенором так, как будто блеял:
– Ну что, Мессир, мы заберем их к себе?
– Нет, ещё рано, Фагот, ещё очень рано. Одного сейчас всё равно Азазелло убьёт, а другого пристрелит его приспешник, хотя я не имею права, в отличие от романа, где я один из главных персонажей, говорить персонажам этой повести об их смертях. – Ответил клетчатому высокий брюнет.
– Мессир, а можно я тогда? – Попросил кот.
– Ладно, Бегемот, отрубай ему голову, как когда-то Бенгальскому.
И вот этот нацист уже без головы. А Воланд, как и его свита, исчезли так же внезапно, как и появились.
– Кто это могли быть? – подумал Джек перед тем, как увидеть перед собой рассерженного Чана.