Страница 3 из 14
Девушка смотрела на него будто заворожённая. В её широко распахнутых тёмных глазах отчётливо читались испуг и непонимание.
— А ну, отвали! — удар в лицо опрокинул его на прогретый асфальт. Он застонал, обхватив лицо руками.
— Чтоб бомжара вонючий к моей девушке лез! — прозвучал злой мужской голос, — Протрезвей, урод! Пошли отсюда!
Он не выдержал: разрыдался. Разрыдался в голос, как ребёнок, от боли, ужаса, отчаяния и бессилия что-либо изменить.
Перед глазами проносилась его жизнь. Улыбка мамы. Перепачканные краской руки. Гордая улыбка отца. Запах малинового варенья в деревенском доме у бабушки. Мелодичный голос деда, звуки аккордеона. Тёплый вечер. Первые звёзды на глубокой синеве. Университет. Дерзкие мечты стать великим художником и нести в мир свет и красоту. Незабываемый взгляд синих глаз девушки, похитившей его сердце. Творчество и работа — мечта стать художником…
Тогда он тоже думал — всё потом, потом, успею.
А “потом” так и не случилось. Настал тот самый, страшный, день…
Солнце заливало улицы пьянящим теплом. Дул лёгкий, освежающий ветер. Люди спешили по своим делам. Он был беззаботен и полон счастья, хотя, тогда даже не подозревал об этом. Летняя нега оборвалась внезапно. Раскололась от воя сирены. Страшного, пронзительного, протяжного.
А потом был яркий свет. Режущий глаза. Жгучий. И ещё — что он успел уловить, — набухающий огненный гриб в поднебесье.
Всё…конец…
А, ведь, он так и не успел зайти к родителям. Не сказал девушке, что любит её. Не встретился с другом, как обещал — всё переносил встречу. Не зашёл проведать старенькую тётку, хотя уже давно собирался. И где-то в пыльном углу квартиры лежала картина — недовершённый труд, очень ему важный, но завершение которого он всё откладывал. Всё думал, потом, ещё придёт время…
И оно пришло… Безжалостно перечёркивая его жизнь и обрывая все нити.
Если бы он знал раньше!
Очнулся он посреди улицы.
Был тёплый, летний день. Солнце разбрызгивало блики по витринам магазинов, смеялось отблесками света и ласкового тепла. Дул тёплый, солнечный ветер, развевающий лёгкие платьица девушек, невидимыми ладошками гладя разгорячённую кожу, будто успокаивая. Шумела липовая аллея. Шумел город вокруг. И люди, занятые своими мыслями и заботами, своими огорчениями, неудачами, победами и счастьем. Они не знали… И каждый из них думал, что всё ещё впереди.
Отчаяние, безумная надежда и возбуждение охватили его. Надо предупредить всех! Надо дать знать! Рассказать о том, что видел он! Может, им будет не так горько, как ему тогда! А, может быть, он даст нужный импульс, который разойдётся по пространству-времени, и люди изменятся, страшное будущее удастся отменить и изменить! Так он и начал свою горячую проповедь, взывая к прохожим. Люди! Одумайтесь! Жизнь — не черновик и не зарисовка в блокноте! Никакого “потом” не будет! Живите сейчас, не откладывайте жизнь до лучших времён!
Но его не слушали. Кто-то откровенно крутил пальцем у виска. Кто-то смотрел с жалостью. Они не понимали…не слышали и не хотели слышать…
И, теперь, он лежал, свернувшись в комок, и плакал. Горько плакал от отчаяния и бессилия.
А, может быть, он и вправду сумасшедший? Может, привиделось ему всё?
— Гражданин, вам помочь? — добрый, нежный девичий голос над ним.
Он поднял глаза и увидел миниатюрную, тоненькую, голубоглазую и светловолосую девушку в платьице в цветочек. Рядом с ней стоял худой молодой человек в бежевой рубашке с короткими рукавами и белых парусиновых брюках. Тоже смотрел с состраданием. А он будто бы смотрелся в зеркало, и видел в нём отражение собственной жизни, какой она могла бы быть. Девушка была точной копией той, которую он так любил. И парень…ах, он помнил…тот же кареглазый шатен с мечтательным взглядом…каким он был когда-то…
— Спасибо, ребята. — всхлипнул он. — Я просто, очень устал.
— Вам есть, куда идти? Скорую вызвать? — девушка помогла своему молодому человеку поднять его. Руки у неё были нежные, но сильные. — У вас кровь…
— Не нужно, спасибо, ребята, — он улыбнулся сквозь слёзы. — Не волнуйтесь. Я тут на лавочке посижу. И всё пройдёт.
Пара помогла ему добрести до лавочки в тени под липой.
— Спасибо, ребята, — поблагодарил он, когда сел. И добавил, осторожно, но настойчиво, чтобы хоть как-то дать им знать. — Помните одну очень важную вещь! Берегите друг друга. Цените то, что у вас есть. И никогда не откладывайте то, что можете и хотите сделать. Берегите и наслаждайтесь каждый мгновением, близкими, жизнью. Нет ничего досаднее, чем упустить что-то очень важное, решив, что жизнь можно перепрожить. Перепрожить жизнь нельзя. Любите и цените друг друга и мир вокруг. Тогда и жалеть ни о чём не придётся. Поверьте, я знаю, о чём говорю…
Парень и девушка переглянулись. Он боялся, что и эти прекрасные молодые люди сочтут его сумасшедшим, или пьяницей в белой горячке. Но, нет… В их взгляде не было и тени сомнения, недоверия, брезгливости, или разочарования. Они серьёзно смотрели на него и внимательно слушали.
Тогда, девушка сказала:
— Спасибо вам!
И, убедившись, что ему лучше, пара ушла, рука об руку.
Проводив их взглядом, он устало облокотился на спинку скамейки.
Над головой шелестели липы. Перед ним дети играли в салки. Он закрыл глаза и с наслаждением подставил лицо ветру, растворившись в шуме городской суеты, шёпоте ветра и детском смехе.
Может быть, ещё не всё потеряно?
Рыцари Ядерного Грааля
— Интересно, а сколько ещё продлится ночь?
— Что за дебильный вопрос?! — проворчал Следопыт, но, затем, смягчившись, вздохнул: — Высоколобые наши говорили, что около года… Долбанули-то люди друг друга знатно…
— Как думаешь…будет вообще рассвет?
— Етить-колотить! Тебе что, радиация мозг поправила? Хрень какую-то спрашиваешь! Лучше бы подумал о том, как затариться и до дома добраться, если буря не кончится!
За обшарпанной бетонной стеной глухо выло и грохотало. Будто бесновался сорвавшийся с цепи бешеный зверь.
— На этот раз мы отошли от Убежища дальше, чем обычно, и ещё не всё отыскали.
Чиж покачал головой. Находить припасы было все тяжелее. Окрестности вокруг бункера были уже давно обшарены сталкерами и вдоль и поперек. Теперь, чтобы найти еду, лекарства, оружие и топливо, приходилось уходить все дальше от убежища. Все дальше во тьму, окутывающую выжженную землю и руины, над которыми завывал горький, пропахший гарью и пеплом ветер. Никто не знал, что таили в себе изрытые взрывами и изъеденные пожарами руины бывшего мегаполиса. Сталкера, вернувшиеся с охоты рассказывали всякое. Говорили о чудовищах, рыскающих в лабиринтах разрушенных зданий и затаившихся в заполненных отравленной водой ямах. Или о местах, где сходит с ума пространство и время, а тени былого обретают плоть и пытаются затянуть в свои омуты живых. Или о других людях… Голодных, озлобленных, испуганных, или помешанных. Никогда не знаешь, что ждёт тебя при внезапной встрече с себе подобным в непроглядной мгле мёртвого города. Тебе могут протянуть руку помощи, если ты нуждаешься. С тобой могут обменяться добычей. Тебя могут попытаться убить за эту добычу. А может…ты и сам покажешься более ценной добычей. И этим рассказам Чиж верил больше, чем байкам об аномалиях и мутантах, рыскающих в беспросветной мгле города-призрака.
Следопыт, кстати, лучший сталкер Убежища, именно на людей и напоролся. И именно люди — бешеная толпа голодных обезображенных безумцев, — разорвала компаньона Следопыта, Коршуна. Тот успел затолкать ещё молодого тогда Следопыта за железную дверь подвала, а сам увёл преследователей подальше от молодого компаньона и в последний момент взорвал связку гранат. С тех пор Следопыт и работает один. И Чижа брать в попутчики, по-началу, не хотел. Да, видимо, одиночество не тетка, да и Следопыт со временем не молодел…
За стеной по-прежнему бушевала буря. Следопыт с досадой пнул кусок отколовшейся плитки и плюхнулся на пол рядом с Чижом.