Княжич

— Ты меня не слышал? Говорю — пули его не берут. Тут тяжелое вооружение нужно. Противотанковое. Или авиация с бомбами и самолётными пушками. Истребители, вроде как, готовят ко взлёту, но я не уверен. В общем, бегите оттуда, пока кости целы. Это уже не наша забота. Сдерживать велели, только если он попытается пределы Невско-Красногвардейского кольца покинуть. Дворяне собираются магов подтянуть, но пока они доберутся — сам понимаешь. Перещёлкают нас тут.

— Я понял, — вздохнул командир. — Спасибо. Конец связи.

— Командир, — снова рация. — У нас десять тяжело раненых, семь убитыми, ещё хрен знает сколько контузило в машинах. Оказываем первую помощь, вкалываем стимуляторы. Но парни уже толком не боеспособны.

— Увозите их отсюда, — велел командир. — Им тут делать нечего.

— Уводите всех. — Княжич нашёл в себе силы встать, и размял плечо — кровотечение прекратилось, вроде. — Обеспечьте эвакуацию района. Ему нужна станция, а не вы. Он хочет нанести удар прежде всего по нашей семье, так что я стану отличной приманкой, пока вы уходите с гражданскими.

— Группа Волховского, триста сорок четвёртый, Князю на связь, — в рации послышался голос Волховского-старшего, и княжич обрадовался ему.

— На связи, ваше сиятельство, — ответил командир.

— Мы отбили трассу в Петербургскую область, — произнёс Князь. — У вас там что? Я слышал переговоры.

— Еле пережили обстрел. Ваш сын отлично справился, и спас наши шкуры. Законники говорят, что валить надо.

— Через полчаса подойдут истребители, и дворяне с магией, чтобы уложить выродка, — это князь. — Сейчас хватайте кого можете, и отступайте. Законники помогут с эвакуацией.

— Эвакуацией района? — не понял командир.

— Города. В Петербургскую область, — ответил Князь. — Заправки горят по всей стране. Пока мы светили красивыми костюмчиками на роскошных приёмах, яки годами копили силы прямо у нас под носом. Непонятных сторонников революции тоже порядком вылезло. В общем, война началась. Больше нет смысла класть головы за мои активы, потому что их не осталось. Безопасность гражданского населения в приоритете.

— Вас понял, — ответил командир.

— Что с моим сыном?

— Он в порядке. Только получил лёгкое ранение. Ничего серьёзного.

— Крепче будет. Дай ему станцию.

— Держите, — командир протянул рацию Волховскому. — Дождитесь, пока корреспондент не закончит передачу. Ждите пару секунд. Затем зажимайте эту кнопку, чтобы говорить. Тут всё немного сложнее, чем со смартфоном.

Волховский взял станцию, кивнул, и произнёс в неё:

— Я здесь, отец.

— С почином, — сказал князь. — Если ранили, значит вляпался в серьёзную передрягу. Рассудок сохранил?

— Более чем, — ответил княжич.

— Уходи вместе с дружинниками.

— Не могу.

— Не понял. С этого места поподробней.

— Маги и истребители будут только через полчаса. Минут за пять-семь этот каменный хрен сравнял с землёй несколько кварталов и убил триста человек. Если бои идут по всему городу, то не получится стянуть сюда резервы, чтобы защитить гражданских.

— В героя решил поиграть? Ты же понимаешь, что мне надо зачистить весь город от яков в одиночку, что даже с моей скоростью займёт время. Я не могу перемещаться на бесконечно длинные дистанции. У меня не получится тебе помочь, во всяком случае быстро.

— Если я уйду, он может убить ещё триста человек. Или больше. Разве будущий князь может допустить подобное?

— Ты стратегически важный человек. И тебя надо эвакуировать в первую очередь. Так что не выделывайся, и уходи.

— Что во мне важного? — возразил княжич. — На что и на кого я влияю? На мир своих фантазий? Я всю жизнь витаю в облаках, всю жизнь мечтаю создать нашей семье доброе имя фантастическими способами, а теперь, когда у меня появилась возможность сделать что-то по-настоящему важное, ты говоришь мне отступать? Это не приказ правителя, а приказ отца единственного сына. Ясно ведь, что я расставил приоритеты так же, как и ты. Ведь никто тебе не мешает бросить людей на погибель, чтобы спасти мою бесценную задницу сию же минуту. Ты пытаешься нивелировать потери среди дружинников и гражданских, так позволь помочь в этом.

Некоторое время князь молчал. Обычно Волховский-младший был более-менее покладистым, а тут, с чего-то вдруг, взъерепенился. Княжич больше не хотел, чтобы кто-то умер из-за него. Во время первого покушения от рук Каменной шестёрки полегло немало дружинников, и становилось паршиво от мысли, что к ним на могилы теперь ходили овдовевшие жёны, и осиротевшие дети. «Нет, — подумал княжич. — Больше я подобного не допущу!»

— Что ты намерен делать? — князь наконец подал голос, когда понял, что спорить бессмысленно.

— Сдерживать его, пока не придёт помощь. В идеале — убить.

— Если поймёшь, что не справишься, беги. Не стоит превращать подвиг в бессмысленную смерть. Жди подкрепление. Я приду, если успею. Конец связи.

— Спасибо. — Княжич протянул станцию командиру.

— Станцию оставьте себе, ваше сиятельство. — Командир отвёл руку с рацией. — Вам сообщат, когда подкрепление будет на подходе. Только дайте мне заблокировать циферблат, чтобы вы случайно не перескочили на другую частоту… Вот, готово. Вы уверены, что хотите остаться?

— Уверен. — Княжич кивнул, и прицепил станцию к ремню.

— Ещё возьмите это. — Командир достал из подсумка небольшой инъектор, и передал Волховскому. — Вколите в руку. Военный стимулятор. Отходняки страшные будут, но примерно на час он как следует вас взбодрит.

Командир пожал княжичу руку, дал своим сигнал к отступлению, и вскоре бронированные фургоны уехали.

Волховский остался один, наедине с шумом прибоя и заревом пожарища, которое разгоралось на правом берегу. Чайки больше не кричали, а жаль. Почему-то очень захотелось их послушать. Посмотреть, как они пикируют в Неву и ловят рыбу.

— Княжич, вы на связи? — в станции послышался незнакомый голос.

Волховский немного сконфузился, и ответил:

— Да. Кто это?

— Снайперский расчёт один, и снайперский расчёт два, — ответил голос. — Мы решили остаться, чтобы прикрыть вас. Не оставаться же вам одному, в конце концов.

На душе стало полегче, но снайперов Волховский тоже хотел отослать.

— Вы плохо слышали князя или наш разговор? — возмутился Волховский. — Уходите.

— А мы не уйдём, — возразил голос. — И вы ничего нам за это не сделаете.

Волховский прикрыл глаза, и вздохнул.