Княжич

Глава 17

Волховский уже собрался ставить на себе крест. Пальцы немели, размыкались, и меч получалось держать едва-едва. Барьер принял ещё несколько прилётов, вспыхнуло созвездие взрывов, за которым неба было не видать. Вспомнилось из прошлой жизни, что обычно в таких ситуациях герои аниме обретали внезапную силу, скрытую и смертоносную. Она решала все проблемы, хотя бы временно обеспечивая преимущество над врагом. Но, увы, концепции японских мультипликаторов в реальной жизни не работали.

Оставалось только держаться.

У Волховского возник соблазн сузить периметр защиты до себя одного. В таком случае можно было находиться под обстрелом сколько угодно. Однако он бы не смог простить себе подлость такого поступка. Всё же, люди на него надеялись, сейчас в его слабеющих руках была их жизнь. Да и не хотелось славы труса. Разве человек с добрым именем и фамилией пожертвовал бы собственными подчинёнными ради спасения собственной шкуры?

Отнюдь.

Волховским двигало желание прославиться, сделав мир лучше. В науке или в бою — неважно, как оказалось. Если получится выстоять, то дружинники вернутся домой, к семьям, а значит, во Вселенной станет чуточку теплее. В противном случае ни идея улучшить мир, ни идея прославить семью ничего не стоили.

Варианта было два — либо держать людей под барьером, либо приказать им покинуть зону обстрела, но тогда миномётчики скорректируют огонь по путям отхода, что неминуемо приведёт к жертвам среди гражданского населения. Классический выбор между двумя стульями с широко известными предметами, который в здравом уме делать не захочется никому, но тут ситуация к нему принуждала.

«Похоже, придётся сесть на точёные пики», — подумал Волховский, и нашёл в себе силы усмехнуться.

Правда секундой позже стало не до усмешек. Очередными прилётами долбануло будто кувалдой по голове. Волховский сморщился от боли, почувствовал слабость в ногах, и рухнул на одно колено. Меч накренился, магическая стойка утратила стабильность, барьер стал дырявым будто решето. Большая часть новых прилётов пришлась на защиту, но одна пачка кассет проскочила, россыпью рухнула на два бронированных фургона.

Яркие взрывы, асфальт, разбитый в дребезги, пыль, и крики тех, кто не успел укрыться в хорошо защищённом кузове. Кого-то контузило, кого-то посекло мелкими осколками в плохо защищённые участки тела, кого-то, кто пренебрёг противоосколочными очками, убило мгновенно. Хватало крохотного кусочка железа в глаз, размером с ноготь мизинца, и всё — смерть. К счастью, прилёт был на приличном расстоянии от заправки, потому дистанции для детонации паров бензина в воздухе не хватило.

Прожужжало в воздухе, совсем рядом с Волховским словно шмель пролетел. В плече стало больно, мокро, но накачанный адреналином организм свёл болевые ощущения практически на нет. Признаться, в бою с каменной шестёркой было намного легче. Там р-раз — и всё. А тут до противника хрен дотянешься. В данный момент княжич не умел кастовать гравитационный удар на большие дистанции. Ещё в плечо прилетело, и не сказать сразу, насколько дело плохо. Глубокую артерию перебьёт, и амба. Великое шествие к мировой славе закончится.

Соблазн защитить себя стал сильнее. Нехорошо давать подчинённым гибнуть, но чёрт, так не хотелось умирать. Потребовалось приложить неимоверное волевое усилие, чтобы подавить в себе трусость. Если бы не курс психологической подготовки Волховского-старшего, то княжич давно бы дал дёру. Именно так он поступал в прошлой жизни. Но не теперь. Теперь стоять. Стоять насмерть.

— С-сука! — Прошипел Волховский сквозь зубы, попытался встать, но понял, что ноги не распрямить. — Силы на исходе!

В подобном положении удалось создать некое подобие стойки, хотя бы верхней частью тела. Барьер снова обрёл целостность, но стал нестабильным.

— Долго вы будете возиться⁈ — Командир свирепо рявкнул в рацию. — Мы тут подыхаем!

— Нашли! — послышалось в ответ. — Работаем!

Случилось затишье, обстрел прекратился. На правом берегу, у «Севера», громыхали взрывы и слышалась стрельба: пулемётная, автоматная. Жилое многоэтажное здание вдруг покосилось, а затем обрушилось и пропало в облаке белой пыли. Княжич рухнул на колени, глубоко задышал, чтобы перевести дух. Плечо. Нужно проверить плечо.

— Всё! — отчиталась оперативная группа. — Миномётные расчёты уничтожены!

— Ваше сиятельство, что с вами? — Командир присел на корточки рядом с Волховским, и оглядел плечо. — Царапина. Осколок по касательной прошёл. Не беспокойтесь.

— Бывало и… — Усмехнулся княжич, прервавшись на полуслове. — Нет. Хуже не бывало. Мне нужно время, чтобы восстановиться.

— Хорошо, — одобрил командир. — Без вас мы могли передохнуть. Я выражаю вам благодарность от имени всей дружины, но расслабляться рано. На правом берегу какая-то чертовщина творится.

— Я слышу. — Князь уселся на землю рядом со зданием заправки, и притулился спиной к стене. — Как никогда хочется выругаться. Крепко выругаться.

— Так выругайтесь, — командир изогнул бровь.

— Задница, — скромно ругнулся княжич. — И простите меня за грубость. Я был не в себе.

— Бросьте, в бою это нормально — снисходительно ответил командир, взял рацию, и спросил в неё: — Оперативная группа, что происходит на правом берегу?

Тишина.

— Оперативная группа, чтоб вас! — с напором повторил командир. — Вы там уснули?

Снова тишина. Даже звуки выстрелов стихли. На правом берегу в небо валили густые столбы чёрного дыма. Машины горели. Много машин. И дома.

— Группа Волховского, пятому на связь, — послышалось в рации командира.

— На связи, — ответил командир.

— Уходите с левого берега, — сказал пятый. — Кем бы этот хрен в каменной броне ни был, он перекрошил половину Красногвардейского отдела. Триста человек полегло. Остальным приказали отступать. Мы сейчас ждём, пока не подтянутся вояки, и не пригонят тяжёлое вооружение.

— Триста? — Командир ушам своим не поверил. — С такой скоростью?

— Тут не район теперь, а каменные джунгли. Он всё в руины превратил. Пули этого ублюдка не берут, гранаты тоже. Никакие. Ни слезоточивые, ни светошумовые. Вы не справитесь.

— У нас есть крупнокалиберные пулемёты, которых у вас на вооружении не числится, — ответил командир.