Devil Never Cries

— О, и ты ответишь на всё?

Лили была явно удивлена этим фактом.

— Ну, секретную информацию я точно не буду раскрывать. Так что ты не сможешь узнать, какого цвета нижнее бельё у наших авроров, — хмыкнул парень, когда Эванс закашляла, на его последнюю фразу. Ну и что, что он подождал, пока она начнёт пить кофе. Это случайность.

— Однако ты права — ты имеешь право знать ответы хотя бы на часть вопросов. Если конечно они будут правильными и интересными.

— Вот как. Это странно. Ты всегда был скрытен, Вергилий, а сейчас… Хорошо, тогда объясни, кто они такие? Почему именно детей они похищают для своего ритуала?!

Теперь закашлял Вергилий. Он-то ожидал, что она будет интересоваться Томом, всё-таки, на её Родине идёт война с этим Личем, а ей интересно это. Мда.

— Сам ритуал я не видел, хотя и могу догадываться, каким он был изначально. Этот извращён настолько, что пользоваться им может даже обычный человек, — Вергилий рассмеялся после этих слов. — Даже я понимаю, что после такого их невозможно назвать людьми. Сердце требуется по той причине, что убийство ребёнка самый большой грех против мироздания. Поэтому вырезание и поедание детского сердца и приводит к такому. Совершая это преступление, они призывают силу, продлевающую их жизнь, но уничтожая душу.

— Да у этих монстров не было души изначально! — взорвалась Лили. — Как можно только подумать о том, чтобы убивать ребёнка?!

Полудемон пожал плечами.

— Многие люди не так уж и отличаются от демонов, если посмотреть. Люди, ради своего возвышения, готовы пойти на многое. Даже на убийство семьи и детей. Так что меня это не удивляет. Насчёт твоего вопроса про то, кто они такие — это монстры, бывшие когда-то людьми. Мусор. Сосуды для отголоска силы, что они призвали.

— И что это за сила такая, что она требует такие жертвы? Я уже поняла, что это демоническая сила, можешь про это не говорить, но кому именно она должна принадлежать?

— Одному из сильнейших демонов, что когда-либо существовал в любом из миров. Многие называли его вторым по статусу в иерархии демонов, но силой он превосходил Принца Тьмы. И я не ошибся, когда говорил про другие миры. Здесь его имя практически неизвестно, а вот в других ему даже поклоняются, ведь он спас мир. Пойдя против своего рода, предав их ради людей, он закрыл проход между их миром, и миром демонов.

— А ты можешь справиться с отголоском этой силы, потому что разбираешься в демонологии?

— Почти, — хмыкнул Вергилий, переведя взгляд с горизонта на банку в своей руке. И ему мысленно стало смешно, когда понял, что руки слегка дрожат. Он смешон. Ему страшно признаваться этой девчонке.

Скажи ему кто об этом несколько лет назад, то это было бы его последними словами. Сейчас Вергилий отчётливо понимал, что к Лили его каким-то странным образом притягивает. Словно магнитом. Он привык видеть её постоянно, ему нравилось это странное чувство, когда в голове проскальзывала мысль, что она его ожидает дома. Чёрт, да сколько раз он замечал за собой, что он может подолгу просто стоять и смотреть на неё, когда Лили что-то делает, даже если эти вещи до жути банальны. И от этого внутри него что-то разгоралось, какое-то чувство, которому он не мог найти объяснение. Вроде похоже на спокойствие, но с оттенком тепла. И при мысли, что это закончится, становилось не по себе.

Сделав последний глоток кофе, Вергилий глубоко вздохнул. Хотелось выпить что-то по крепче, может ему легче стало бы, но нет, ему нужен ясный рассудок. Ну что же. Пора. Главное не смотреть на неё, чтобы не видеть разочарования. А дальше он будет действовать так, как ему подскажут эти чёртовы эмоции, что в последние несколько месяцев стали постоянными гостями в его жизни.

— Демона, чью силу призывают эти существа, зовут Спарда.

— Спарда? Где-то я уже слышала это имя, — задумалась Лили. На десять секунд. После чего она резко замерла, и медленно перевела взгляд на слизеринца. — Подожди, ты хочешь сказать…

— Верно, Лили. Этот демон — мой отец.

***

В данный момент у Лили кружилась голова. Вергилий — сын демона? Быть такого не может! Или может? Или это просто шутка, правда?

Но смотря на слизеринца, что сейчас улёгся на крыше этой высотки с закрытыми глазами и запрокинул руки за голову, девушка шестым чувством понимала, что он сказал правду. И тогда на многие вопросы, скопившиеся за это время, появлялись ответы. И что же получается? Ведь по идее она должна об этом рассказать, особенно на фоне того, что происходит. Но эта мысль была секундной, исчезнув быстрее, чем смогла полностью сформироваться. Главное не эти слова, а факты.

Вергилий силён, причём с начала пятого курса она чувствовала, что его внутренняя сила только растёт. Куда он направил силу? На помощь тем, кто не может в полной мере себя защитить. А из его последних слов девушка поняла, что он поступил как… как его отец, хотя Вергилий, кажется, этого не осознаёт. Да, Лили прекрасно понимала, что помогает он не за просто так, но сам факт!

Следующее — ощущение. Лили встречалась с демонами, и они ощущаются совсем по-другому, нежели Вергилий. От них тянет замогильным холодом, проникающий в саму душу и лишая воли. А он излучает тепло, в нём чувствуется жизнь, и ты ощущаешь, что он живой. К тому же она прекрасно знала, что у него есть сердце (хотя при нескольких мыслях, когда она слышала стук его сердца, девушка чуть покраснела), а значит, он человек. Живой, чувствующий, и временами такая язвительная зараза, что хочется его придушить. Вергилий сделал много хорошего, и это только то, что знала лично она. А вот как относиться к остальному?

Вергилий убийца, и она прекрасно это понимала. Его работа не допускает иного развития событий, поэтому Лили даже не пыталась отогнать этот факт в сторону или как-то интерпретировать по-другому. У них идёт война, а на войне должны быть люди, способные убивать, хотя есть ощущение, что и до этого он убивал. Та же самая интуиция (и шрамы, которые она видела на его теле, когда тот был без сознания) буквально кричала, что это была цена за выживание. Либо он, либо кто-то другой. Он убивал, чтобы выжить самому, и Лили испытывала…нет не жалость к нему лично, а к тому, что ему настолько не повезло. Что ему пришлось пережить, что нанесло ему такие раны не только на теле, но и в душе?

У демонов нет души. Но она есть у Вергилия. Пусть всего несколько раз, но в моменты, когда он открывался, она видела ту боль, что скрывается в его глазах, что заперта внутри его души и постоянно терзает, изо дня в день, из года в год. Может, это она стала чуть лучше разбираться в нём, или просто позволял себе расслабиться в её присутствии, но некоторое время назад она поняла, почему он с первого взгляда показался странным.

И нет, это не чувство опасности, когда она поворачивалась к нему спиной (но признаем честно — это было одной из причин), оно появилось чуть позже. А его взгляд. Он выделялся на фоне одногодок. Слишком взрослый, слишком потерянный в плане жизни. Слишком болезненный. Взгляд одиночки. И остаётся таким до сих пор.

Прикусив губу, Лили вспомнила те дни, когда Вергилий был в бреду. Он дрожал, постоянно что-то говорил, а температура поднялась почти сразу же. В первый день он говорил какие-то слова на другом языке, отчего её бросало в дрожь, словно они шли из глубины тьмы. А вот на второй день было уже тяжелее.

Вергилий стал метаться по кровати, звал кого-то по имени Данте (как Лили позже узнала, это его брат-близнец), а тело нагрелось так, словно по его венам текла не кровь, а пламя. Несколько раз Вергилий открывал глаза на несколько секунд, но только разума во взгляде не было. Словно в эти мгновения он был далеко. А вот на третий день всё стало хуже. Гораздо хуже.