Страница 9 из 13
– Ты пожалеешь, – пробормотал избитый. – Знаешь, кто мой отец?
– Не знаю. И мне это малоинтересно.
Я сделал паузу, потом уже спокойно объяснил:
– Вы привыкли жить в замкнутой среде. В школе вам говорили, что вы особенные, что некроманты лучше других, вы со временем станете некромантами, и значит – вы тоже лучше других. А если ваш отец сидит на хорошей должности, вы и вовсе родились на вершине мира.
Так вот, вам говорили не всю правду. Вы важнее крестьян. Со временем станете важнее горожан и простых солдат. Но это время еще не настало. И вы никогда не встанете на один уровень с аристократами. Потому что у каждого из аристократов кто-то из предков совершил что-то особенное, повел за собой людей, захватил власть и землю, а прямая линия его потомства сохранила свое положение в борьбе с другими претендентами.
Кстати, я, как опекун благородный леди, баронессы Зеленой Долины, временно равен по статусу баронам. Добавлю, что я лично знаком с герцогом и всей его семьей, включая наследника, графа Омского, а графиня Омы мне обязана. Учитывайте это, когда будете жаловаться своим папочкам.
Добро пожаловать во взрослый мир, засранцы!
***
Соседи забегали, приводя в порядок мое спальное место.
– Может, сэр желает расслабиться? – подошел ко мне местный специалист по оральным утехам.
– Нет, не интересует. И в будущем в моем присутствии этим не занимайтесь. Если не терпится – в парк идите или еще куда. Здесь не бордель.
Из-за всей этой суеты времени на отдых почти не осталось.
Я только прилег минут на пятнадцать, чтобы распрямить кости, и уже вечерний колокол брякает – ворота академии закрывают, пора идти на кладбище, к магистру Бонифаксу.
Зато с соседями по комнате познакомился.
***
На улице осенний мелкий дождик перешел в мокрый снег. Под ногами на мощеных дорожках хлюпала вода. Темно, еле видно камни под ногами. Впереди свет свечного фонаря виднеется. Мне туда.
Я надвинул глубже капюшон плаща. Под ним надета круглая вязаная шапочка, сделанная для меня Вилей. Такие шапочки мы продавали дворянам из герцогского дворца по рублю за штуку. Эксклюзив же. И удобно – вот под капюшоном, например, она не мешает. И под шлемом. А тюрбан, намотанный на голову, или берет – мешали бы. Надо бы еще шляпу с полями изобрести, в дождь такая была бы удобнее.
Я подошел к боковой калитке, перекрывающей проход сквозь толстую стену. Кладбище размещалось не во дворе академии, огороженном крепостной стеной, а рядом. Впрочем, оно тоже было огорожено трехметровым кирпичным забором, так что посторонние туда попасть не могли. А результаты экспериментов студентов не смогли бы разбежаться.
У калитки уже ждали магистр Бонифакс с фонарем и несколько студентов из нашей группы. Потом подтянулись остальные.
– Все пришли? – магистр пересчитал нас по головам. – Вроде все. Ну, идемте.
***
На кладбище он выстроил нас у свежей могилы.
– Здесь похоронен один из подопытных, которого использовали при обучении. Здесь вообще большинство могил – могилы подопытных. Студенты еще изредка погибают, их тоже тут хоронят.
Я слушал, искренне не понимая, зачем нас вообще потащили ночью на кладбище. Когда я присутствовал при призыве души старым некромантом в графстве Ома, тот просто в темном кабинете это делал. Темнота важна, чтобы лучше было видно душу, а дождь, холод и грязь – зачем вот это вот всё?
– Теперь вы возьмете лопаты и выроете труп. Он почти свежий, вам понравится.
– Магистр, а зачем? – не выдержал я. – Неужели у вас не осталось пряди его волос или следа биологических жидкостей?
– Объясняю. Вы ничтожества. Жалкие зародыши магов. Вы не только ничего не умеете, но и не хотите трудиться. Многие не готовы запачкать свои ручонки. Труд некроманта часто связан с грязью, кровью и гнилью. Привыкайте к этому. Кто не готов копаться в грязи и боится гнилого мяса, не сможет стать настоящим профессионалом. Я научу вас не бояться трудностей, сморчки.
Что-то мне это напомнило…
…старые американские фильмы о военных, еще времен вьетнамской войны. Там часто показывали, как какой-нибудь тупой вояка-сержант, с бритым затылком и гипертрофированными мышцами, всячески гнобит новобранцев, обзывая их по-всякому и заставляя ползать в грязи. Считалось, что это готовит солдат к будущим трудностям. Оказалось – ерунда всё это, после эпического провала во Вьетнаме американцы начали пересматривать концепцию, и допересматривались до полной толерантности. А воевать у них так и не получилось научиться, да… Наверное, чтобы успешно воевать, надо учиться воевать, а если учиться терпеть унижения – то научишься терпеть унижения. Как-то так это работает.
Так что подход магистра у меня доверия не вызвал. Нет, иногда, наверное, приходится некромантам и в земле покопаться, и с несвежим трупом поработать. И это надо уметь, а значит – надо попробовать. Но вот оскорбления тут явно лишние, это он свои психологические комплексы тешит. Да и ладно, пускай. Мне плевать на мнение вот этого конкретного магистра, так что он может обзывать меня как угодно, на мою самооценку это не влияет, вот вообще никак.
Я одним из первых взял лопату, деревянную, окованную по краю узкой полосой мягкого железа, и начал копать. Остальные студенты присоединились.
Что тут сказать? Копать деревянной лопатой – удовольствие так себе. Даже если копать надо могилу, земля на которой еще не успела слежаться.
Когда мы немного углубились, стали меняться, по очереди двое копали в яме, остальные оставались наверху.
Вокруг темно, в могиле совсем темно, свят пары свечных фонарей туда почти не попадает, сверху падает снег, снизу хлюпает вода и чавкает грязь… Извращение какое-то. И над всем этим сквозь облака мутными пятнами просвечивают две луны.
Испачкались мы все землей и рыжей глиной по уши. Знал бы – переоделся бы в бесплатную одежду, которую в академии студентам выдают. Я человек запасливый, я ее при поступлении получил и в тумбочке оставил.
Наконец – докопались до трупа. Труп оказался завернут в саван, без гроба.
– Уберите землю с головы, – начал командовать магистр. – Теперь разрежьте на голове саван. Нет ножа? Значит, разматывайте или рвите!
Я бросил парням свой кинжал, режущей кромки на моем мизерикорде нет, но хоть проткнуть и разорвать тряпку можно.
Покойник уже попахивал, так что тот парень, который возился с головой, не выдержал – его стошнило.
– Слабак! – презрительно бросил Бонифакс. – Выдерни прядь волос.
Выдернул.
Мы думали – всё, образец тканей покойника получен. Оказалось – нет, не всё.
Пришлось нам всем по очереди лезть в могилу и выдергивать себе по пряди волос. Занятие неприятное, но это не первый покойник, с которым я имел дело. Вот в лесу когда я банду уничтожил – пришлось их ворочать всех и раздевать, чтобы собрать трофеи… правда, тогда они свежими были, зато очень много. Если бы не помощь баронессы Гамматы и ее служанки, я бы тогда дня три возился.
Когда все студенты обзавелись волосами покойника, стали зарывать могилу. Зарывать легче и намного быстрее.
***
Бонифакс окинул нас взглядом. Уставших, замерзших, мокрых, грязных. Удовлетворенно усмехнулся.
– Идемте к выходу, там есть плита с уже размеченной пентаграммой вызова.
Мы гуськом побрели за ним.
Боно пристроился ко мне.
– Как ты, Тим? – я дал ему разрешение называть меня сокращенным именем.
– Устал, – вяло ответил я. – Замерз.
– Труп тебя не смутил?
– Ерунда это. Вот, помню, весной, в апреле, я в засаде сидел над тушей лося, еще зимой прикопанного медведем под снег… туша оттаивать начала, вот там – реально запах был отвратным.
Боно покачал головой:
– Какая у тебя интересная жизнь была. Я вот в детстве в деревне жил, я родом из Прибрежной марки, кто-то из проходящих на войну магов мою мать обрюхатил. Потом в соответствие с указом герцога в школу послали – там только казарму и школьный двор видел, на охоту нас не водили.