Шоу Подбор

— Главное мы услышали, — произнес Клодель Арчибальд. — что с этим делать вы решайте сами. Копию выдадим, но к расследованию вы не подключены.

— Нет? — вскинул брови Роберт.

— Это юрисдикция ордена, — сообщил очевидное инквизитор. — несмотря на родственные связи, я не стану посвящать вас в дальнейшие результаты расследования. Если хотите докопаться до чего-либо, то делайте это самостоятельно. У вас есть ресурсы и желание.

— Мы понимаем, — кивнул Габриэль Арчибальд. — следующий вопрос на повестке дня — своевременно появление мистера Хоткинса. Что скажете об этом?

— Совпадение, — отмахнулся Агустини. — у продюсера, действительно, кишка тонка. Не думаю, что он держал в руках что-то опаснее пилочки для ногтей.

— С каких это пор ты недооцениваешь противника? — удивился президент.

— Мы проверим его по своим базам, — произнес Клодель Арчибальд. — только потом будем делать выводы. Однако, я склонен согласиться с профессиональным чутьем Агустини.

— На сколько я знаю, — осторожно произнес сэр Аньелли. — у них с Этель были взаимные претензии друг к другу. И именно по его подачке мисс Оплфорд оказалась в лесу в ту ночь.

— Это относится к другому делу, — вскинулся блондин. — расследование под моим кураторством начинается с завтрашнего дня. Мне будут необходимы ваши показания в письменном виде.

— Будут, — кивнул британский лорд. — еще поговорите с персоналом. Складывается впечатление, что они неплохо ладят. Может, чего и знают.

— В этом деле персона Хоткинса слишком навязчива. — произнес Клодель Арчибальд. — Те угрозы, о которых вы рассказали, звучат как обещания ребенка в песочнице двинуть лопаткой другому. Смешно и безобидно. Роберт, ты не думаешь, что он сказал это в порыве?

— Он намеренно произнес это, выжидая реакции. — покачал головой Роберт.

— Уверен? — вскинул бровь инквизитор.

— Не веришь — спроси у Этель, — раздраженно отозвался наследник. — она подслушивала. К слову, поинтересуйся еще и о разговоре Хоткинса с дядей.

— Как много мисс Оплфорд, — задумчиво протянул Клодель Арчибальд, откидываясь на спинку стула.

Взгляд его стал пристальным, с прищуром, а в голосе прорезались металлические нотки. Все в нем в данный момент предупреждало — беги! Инквизитор вышел на след. Сэр Аньелли запил это выражение лица коньяком, сгоняя с языка горечь непроизвольного напряжения. Пожалуй, британский лорд никогда бы не пожелал оказаться в центре внимания Клоделя Арчибальда, который смотрит на тебя как жертву. Или как на небольшое препятствие на пути к той самой жертве. В любом случае, ощущение не из приятных.

— Было бы очевидно подозревать ее, — произнес Роберт. — все слишком гладко получается. Вторглась под прикрытием конкурсантки, подружилась с персоналом, чтобы быть в курсе последних событий, словно специально демонстрирует свое отрицательное отношение к браку, показательно недолюбливает своего, предполагаемого, сообщника, намеренно подставляется под удар. А сама тем временем втирается к нам в доверие, рыская в поисках информации и, словно бы случайно, помогает нам в расследование, находя различные улики и указывая ими псевдо правильное направление. Банально и просто, не находишь?

— Согласен, — кивнул Агустини. — но именно такие сценарии и срабатывают из раза в раз.

— Ваш мозг, привыкший к хитросплетению интриг высшего света, уже сейчас отвергает эту теорию. Почему? — произнес Клодель Арчибальд. — Слишком просто. Но самые велики преступления совершались под носом следователей.

— Хочешь сказать, что мисс Оплфорд первая в списке подозреваемых? — вопросил президент, покачивая головой. — Я верю, что она может обращаться к коню на «Вы», но намеренно спланировать нападение, в ходе которого ее ранят из ГЕНО 744? Это, скорее, сценарий к детективу, нежели реальная жизнь.

— Выводы нужно делать, исходя из того, как она вела себя во время операции. — произнес Агустини, устремив взгляд на начальство.

— Адекватно. — спокойно отозвался Клодель Арчибальд. — В нужный момент сказала начинать операцию. Морщилась от иглы, практически упала в обморок, когда Илдвайн засунул ей в плечо щипцы, чтобы вытащить пулю. В целом, реакции были спонтанными. Я не заподозрил игры или фальши.

— А что ты вообще делал на операции? — вопросил Роберт, нехорошо прищурившись. Шутка ли! Все успели погеройствовать рядом с Этель, один он в стороне остался.

— Я не обязан отвечать на этот вопрос, — ухмыльнулся Клодель Арчибальд, скрещивая руки на груди.

Нехорошие это слова, многообещающие. Неужели инквизитор заинтересовался малышкой Оплфорд? Иначе чего бы так Роберта-то перекосило? Сэр Аньелли почувствовал, как недобро начало покалывать сердце. Вот, что с молодыми и сильными мужчинами делает постоянный стресс. Определенно, не желал на своем веку британский лорд застать такую ситуацию. Может, ну это все? Пил бы уже через пару дней шампанское в Антверпеновской квартире.

— Мда-а, — растерянно протянул президент, задумавшись. А партия-то, как ни крути, хорошая. — знаете, уже поздно. Рассмотрим имеющиеся факты завтра, выводы также сделаем после того, как отдохнём.

— Выводы будет делать инквизиция, — категорично отозвался Клодель Арчибальд.

Сэр Аньелли лишь развел руками. Лично он на роль великого детектива и не претендовал. А что касается Этель в качестве подозреваемой, так он уже сейчас мог дать честный ответ — бред. Не может малышка, которая кутается в одеяло с очарованием котенка, убивать. А если ситуация на самом деле обстоит иначе, то впору самому сэру Аньелли уходить на покой. Пропускать в верхние ряды новобранцев, так сказать. Потому, что если милейшее создание Этель окажется во главе заговора, то британский лорд уже ничего не смыслит в современной жизни. И пора бы на пенсию. В его-то тридцать четыре.

***

Утро застало меня в начале одиннадцатого. Или уместнее назвать это время суток днем? В любом случае, я прекрасно себя чувствовала, выспавшись и вдоволь понежившись в кровати. Только плечо ныло, заставив с сожалением подняться и выпить обезболивающее. А там уже и окно распахнула, впуская в помещение свежий, прохладный воздух с примесью соли и легкий ветерок, который тут же начал играться со шторами.

Вместе с вечерним мраком ушел и страх. Я стояла посреди спальни, наслаждаясь падающими на меня лучами солнца. Те приятно согревали кожу, словно лаская ее. Определенно, в такую погоду хочется читать Шекспира в саду, а не сидеть в помещении.

Здраво рассудив, что раз завтрак я пропустила, то могу рассчитывать хотя бы на чашечку кофе. А еще лучше — с круассаном. Быстро приняв душ, я застряла в гардеробе, пытаясь подобрать одежду, которая бы скрыла ранение.

Как на зло, на большинстве моих вещей рукава отсутствовали. Хорошенько перерыв содержимое гардероба, отыскала бардовое, шифоновое платье с V-образным вырезом, доходящим до начала груди. Оно скрывало плечи за счет свободных рукавов, заканчивающихся на пять сантиметров выше локтя, но выгодно подчеркивало ключицы. Приталенное, парящее, не доходящее длинной до колена платье буквально требовало легких пляжных локонов и замечательную пару черных лоферов. Нанеся легкий макияж с акцентом на сияющую кожу и проказливые глаза, я вылетела из своих апартаментов, демонстрируя завидный оптимизм.

Признаться, слова сэра Аньелли произвели на меня впечатление. Он был прав во всем, но особенно в том, что стрелок добивается страха. Ему важно чувствовать, как его действия тревожат нас, вгоняют в панику и смятение. И податься этим чувствам означало бы помочь преступнику выиграть, доказать ему, что он сильнее и опаснее. А я не собиралась опускать руки, отсиживаясь в углу, когда моя жизнь под угрозой. То, что за дело взялись инквизиторы, безусловно, прекрасно и внушает надежду, но безопасность моей жизни зависит в большей части все же от меня. И паника, страх, утомленность и апатия будут только мешать поймать стрелка.

Да и речь британского лорда о том, что я веду себя как загнанное в угол животное, заставило пересмотреть взгляды.