Страница 13 из 126
Глава 6
Вероника проснулась рано, как ей показалось, ещё не привыкнув к новому течению времени. Приведя себя в относительный порядок, она вошла на общую кухню и увидела там давно проснувшегося Генриха. Он стоял спиной, одетый в джинсы и тонкий свитер цвета хаки, который очень шел к его темно-зеленым глазам, и готовил кофе. Девушке прежде не приходилось видеть его в повседневной одежде, и ей казалось, что он носит только классические костюмы, преимущественно зелёных тонов, причем везде и всюду. Такая домашняя одежда, рост выше среднего и субтильность фигуры сбрасывали шатену несколько лет.
Мужчина почувствовал на себе пристальный взгляд и обернулся.
— Доброе утро, — поздоровалась Ника, пытаясь скрыть смущение. Всё-таки так пялиться на людей неприлично.
— Доброе утро, — ответил Генрих на общем земном языке.
— Кофе? — предложил он ей.
— Не откажусь, — ответила девушка.
Он налил в чашку свежеприготовленный кофе и подал девушке.
— Спасибо, — поблагодарила Вероника.
— Осторожно, он горячий, — предупредил мужчина, вернувшись к наливанию приготовленного напитка в свою чашку.
"Интересно они с Сарой встречаются", — вдруг подумала Вероника. Генрих был довольно примечательным мужчиной.
— Вы что-то сказали? — вдруг спросил Генрих.
Ника чуть не выронила чашку от удивления.
— Нет, что вы... — промямлила она.
Но тут на кухню вошёл Марк Францевич и отвлек Генриха.
— Добречка, Генрих. Ваш кофе поднимает с кровати лучше всякого будильника, — улыбнулся мужчина.
— Забыли, что вам нельзя, — нахмурился Генрих.
— Но это вовсе не мешает мне им восхищаться, — не унимался Вингель.
Генрих обречённо вздохнул, скрывая улыбку. Веронике определенно нравился математик своей непосредственностью, не смотря на солидный возраст. Вскоре на кухне собрались все. Чай и бутерброды с сыром были на завтрак и, безусловно, полезная овсянка.
Этот день Вероника посвятила сельскому хозяйству. В прямом и переносном смысле, так как почти весь день вместе с Сарой и Марком Францевичем пробыла на огороде. Осваивала прополку и поливку. Будучи чистокровным городским жителем, заниматься подобным Нике не приходилось. Ни бабушек в деревне, ни дачи у её семьи не было. Отдыхать Максимовы предпочитали в домах отдыха и курортах. Но последнее время подобный вид отдыха перестал ей нравится, и она всеми способами пыталась от него откреститься.
Помимо овощей, были в огороде и земные цветы, за которыми ухаживал только Марк Францевич, не доверяя такое ответственное дело никому. Куст белых лилий, пионовидных, жёлтых тюльпанов и розовый куст. Розы привлекли особое внимание Ники. Черные, среднего размера тугие бутоны с темно-бордовым отливом. Они росли около забора, и виноградная лоза затеняла куст, что обеспечивало бутонам насыщенно черный окрас.
— Черный принц, — озвучил Марк сорт роз, когда Вероника об этом спросила.
Вскоре к ним присоединился Богдан. И работа пошла быстрее.
— В Безухий квартал идти не передумала? — спросил он Веронику, когда они решили устроить себе перерыв.
— Нет, — ответила она.
— Тогда к шести часам будь готова, — сказал парень без особого энтузиазма, видимо, уступив уговорам отца показать ей квартал.
— А вы с Генрихом близки? — осмелилась она спросить у сидевшей рядом Сары.
— Не настолько, как ты можешь подумать. Дело в том, что у него магический синдром, — ответила Сара, потупив взгляд.
— Генрих — маг, — удивилась Ника.
— Да. Весьма неплохой стихийник. Воздушный маг со сложной формой виккафобии, — с сожалением вздохнула Сара.
— А это что? — поинтересовалась девушка, услышав незнакомый термин.
— Это боязнь ведьм, колдунов, магии в целом и всего, что с ней связано. Различают простую и сложную форму этой фобии. Простая — это, когда обычный человек боится людей с магическими способностями. А сложная — это когда сам маг боится своих способностей. Это происходит, если по неопытности, незнанию, в пылу злости или негодования маг причиняет значительный вред здоровью близкого человека: родственника или друга. В таких случаях он перестаёт пользоваться магией, замыкается в себе, становится нелюдимым, порой даже агрессивным по отношению к людям, которые всё-таки настаивают на общении с ним, — объясняла она.
Девушка задумалась. Генрих не производил впечатление затворника, хотя в общении был иногда сдержан. Первым на контакт не шёл. Хотя все его монологи выглядели как инструкции: четкие и лаконичные.
— По моему, не всё так безнадёжно, раз он тебе открылся. Это говорит о том, что ты хороший психолог, — подбодрила женщину Ника.
Та только печально улыбнулась в ответ. Хотя её порадовала спокойная реакция Максимовой на это известие.
После того, как сельхоз работы были закончены, Сара постучала в дверь комнаты Генриха. Тот открыл почти сразу. Женщина вошла, виновато поглядывая на мужчину.
— Я ей рассказала. Прости, — тихо произнесла она.
— Что ж, может, это и к лучшему. Пусть знает, что я могу быть опасен, — спокойно произнёс Шиллер, представив, как Вероника шарахается от него, как от чумы.
— Ты не прав. Хватит корить себя. В магии нет ничего плохого! — возмутилась Сара.
— Я был свидетелем обратного, — возразил Генрих.
— Какой же ты упрямый. Хватит лелеять свои комплексы! — вспылила Сара и ушла.
Генрих некоторое время стоял и смотрел на дверь, вспоминая, как его лучший друг корчился на земле, задыхаясь. Когда они были ещё подростками.
Вскоре настало время прогулки по Безухому кварталу. Богдан оделся весьма эффектно. Классическая черная рубашка с белым воротником и брюки. Белый пиджак из тонкого белого материала. Этот вид человеческой одежды особенно полюбился истрийцам. Насколько Вероника могла заметить по студентам. С небольшими преобразованиями на местный лад, его носили большинство эльфийских студентов, учась на первом курсе. Устав ЛУМИТЭ позволял новичкам в первом семестре носить свою одежду, так как именно в первый год обучения были часты переводы с факультета на факультет при наличии свободных мест без ущерба для учебного процесса. Далее студенты носили форму, и у каждого факультета она была своего цвета. Объединял их крой и символ университета.
Вероника оделась нарядно, но не броско. Голубая блузка и серые, зауженные книзу, брюки и неизменная белая ветровка с капюшоном.
Увидев своего кавалера, Вероника нашла его очень даже симпатичным. Легкая небритость должна была придать его виду желанную брутальность, чтобы выглядеть под стать девушке, которая старше его. Себя же Вероника считала серой мышкой на фоне такого колоритного синеволосого красавца.
Они покинули территорию университета под недовольное бурчание начальника охраны. Тургон не любил, когда вечером покидали территорию университета. По распорядку дня после десяти часов вечера оказаться за воротами универа можно было только в чрезвычайных случаях. И люди в этом отношении были непредсказуемы. Тем более, что Богдан не был студентом этого заведения и был не обязан выполнять эти правила.
Они сравнительно быстро добрались до центра города на проходящем автобусе. А вот до квартала пришлось добираться пешком. И как ожидалось, он находился на самом краю города. Орочий и Гоблинский кварталы были намного ближе к центру города , чем он, чего девушка, в принципе и ожидала. Куча мелких магазинчиков, кафешки, ларьки, перевернутые урны, местами поломанные лавочки и разбитые фонари.
"Как будто никуда и не улетала", — невольно подумала девушка.
Они побродили по магазинам, которые ещё не закрылись, поужинали в кафе. Хоть Вероника и была на улице, по привычке в капюшоне, ей не удалось избежать заинтересованных взглядов в свою сторону. Некоторые открыто спрашивали Богдана о ней, не его ли она девушка. И это немало раздражало парня.