Страница 113 из 126
Язолин и Солтран встали со своих мест, предчувствуя потасовку. Но вместо этого Фарагхар вскинул руки, и дроу рухнули на колени. Всё тело налилось свинцом, мышцы выворачивало от боли. Невозможно было пошевелить и пальцем. Словно на них обрушилась бетонная плита. Они упали на пол, тщетно пытаясь подняться. Бармен, пытавшийся остановить беспредел, получил удар в лицо от одного из его подручных. Теперь парням-дроу стало ясно, почему охрана не смогла их остановить. По правилам бара вход в нетрезвом виде запрещен. Язолин попытался подняться, но тут же получил довольно ощутимый удар ногой в живот. Рилинвар понял, что дела их плохи и избиение — это меньшее из зол. Мысли вихрем пролетали в голове в поисках выхода из непростого положения. Их начали просто избивать, а они не смогли даже защититься. Хорошо, что количество выпитого спиртного делало их удары не такими резкими и сильными, как могли бы.
Но тут послышался глухой удар. Красные глаза Фарагхара скосились на переносице, и он рухнул, как подкошенный. Сзади него стояла Вероника с дамской сумочкой наперевес.
— А ну отставить этот дебош! — командным тоном произнесла она.
Действие заклинания прекратилось, и зачинщики драки присмирели, так как в зал ворвалась охрана и выволокла их вон. Затем вызвали полицию. На вызов приехал знакомый Максимовой эльф. Он многозначительным взглядом смерил девушку.
— Рад снова вас видеть, леди полководец, — усмехнулся он, обведя взглядом увеселительное заведение.
— И я вас в добром здравии, офицер, — ответила Вероника.
— Что у вас здесь стряслось? — спросил он всё так же полунасмешливо, глядя на нее.
— Неправомерное применение магии в общественном месте, — заявила девушка, прекрасно осведомленная на счёт межпланетных законов.
После заполнения документов дебоширов увезли. Язолин и Солтран в больницу ехать отказались. После инцидента на неё стали заинтересованно смотреть все присутствующие в баре, и не только мужчины, но и женщины. Бармен предложил им коктейли за счёт заведения.
— Сдается мне, пришла пора уединиться, — сказала она, и официантка отвела их на верхний этаж. Открыла одну из комнат.
Девушка изумленно оглядывала помещение с широкой, застеленной красным бархатом кроватью и лежащими на ней наручниками. Мягкие кресла с фиксаторами. Стол с набором фаллоимитаторов и вибраторов. С потолка свисали цепи. К стене были прикреплены оковы. На стене красовались стеки, плети и хлысты.
Глядя на это, она терялась в догадках, где очутилась: в комнате для постельных утех или в камере пыток.
Но герои-любовники всё-таки получили по звонкому подзатыльнику.
— Не знаю, кому из вас пришла в голову гениальная идея привести меня в бордель. Речь сейчас не об этом. Меня больше интересует то, что было нужно от вас старшекурсникам. Что вы с ними не поделить-то успели? — спросила она, строго глядя на студентов, усаживаясь в кресло.
Те сидели на кровати и смотрели себе на руки от неловкости. Но по её строгому взгляду понимали, что не уйдут, не рассказав ей всё как есть.
После того как они его с горем пополам закончили повествование о своих бедах, вид её был более чем недовольный.
— Вас и на пять минут нельзя оставить. Вы просто магнит для неприятностей. Особенно ты, Рилинвар, — начала она свою гневную речь.
— Я этого не хотел, — сказал Язолин, посмотрев в сторону, стараясь скрыть свою растерянность.
— И как давно это началось? — спросила она об их насущных проблемах.
— В мой первый день учебы, — ответил Язолин.
— И вы всё это время молчали?! Вы хоть понимаете, в какое положение могли бы поставить Марка Францевича? Он как куратор отвечает за вас. Случись что с вами за пределами ЛУМИТЭ, его по головке не погладят, но если вы пострадаете в стенах универа, у него могут быть большие неприятности, — с негодованием говорила она.
— Мы думали, что справимся сами. Мы и не думали жаловаться, — пожал плечами Солтран.
— Ладно, я подумаю, как их от вас отвадить. Возможно, не без помощи посторонних, но при одном условии: Марку ни слова. Надеюсь, замдиректора по воспитательной части экономического факультета привлекать не придётся, — сказала Вероника, озабоченно вздохнув, вспомнив про натянутые отношения с Кемендилом.
— Не хотелось бы придавать это дело широкой огласке, это негативно скажется на нашей репутации, — тихо произнес Язолин, не надеясь на положительный ответ.
— Я постараюсь, чтобы всё это не выплыло наружу и не навредило вам. Ну а в остальном... Я предполагала, что с развлечениями у вас плохо, но чтобы настолько... Такое впечатление, что даже сексом вы занимаетесь исключительно по принуждению, — сделала вывод она, окинув комнату критичным взглядом.
— Ну почему же. Если партнёр действительно нравится и это взаимно, то... — говорил Язолин, наткнувшись на внимательный взгляд серых глаз Вероники. Призывный блеск его кошачьих глаз выдавал его чувства, но, казалось, девушка не смогла прочесть их.
— Что ж, думаю, на этой трогательной ноте следует закончить изучение ваших традиций в плане развлечений, — сказала она, вставая с места и направляясь к двери. Тёмные эльфы тоже поднялись с места, намереваясь последовать за ней. Но стоило ей резко открыть дверь, как в комнату ввалились подслушивающие под дверью эльфы, работающие в баре и на данный момент, видимо, ничем не занятые. Они спешно извинились и удалились. По всей видимости, то, что делает безухая с двумя дроу, вызвало нестерпимый интерес.
Это вызвало смешки у студентов Вероники. Та только покачала головой.
Они вернулись за столик, хотя было уже довольно поздно. Однако в баре народу только прибавилось.
— Не передумали насчет танца на пилоне в исполнении Язолина? — вдруг спросил Солтран, лукаво поглядывая на своего соседа по комнате.
— Не передумала. Мы и так привлекаем ненужное внимание, — повторила девушка.
— Не могу же я не отблагодарить вас за помощь, — сказал Язолин, поддержав игривый тон Мит'тара. Он встал со своего места и скинул кожаную куртку, оставшись в узких кожаных брюках и коротком топике, который не скрывал тренированный торс и часть мускулистой спины. Вероника не успела его остановить, как он подошёл к официантке и что-то сказал ей. Та улыбнулась, подошла к диджею, а затем к молодому дроу, который танцевал на правом от сцены пилоне. Тот сошел со сцены.
Заиграла другая музыка. Язолин появился на сцене. Его руки крепко обхватывают пилон, и он поднимается всё выше, а ноги производят тонкие, уверенные движения — от раскачивающегося свинга(1) до внезапных острых поворотов. Каждый жест говорит о гибкости и ловкости, а каждый шаг в воздухе был пронизан ритмом медленной, красивой музыки, которая звучала в зале. Руки, словно крылья, иногда расправлялись в стороны, чтобы создать впечатление полета, затем вновь принимали опору на пилон.
Танец становился всё динамичнее. Язолин выполнял ряд акробатических элементов, то поднимаясь вверх, то плавно скользя вниз, словно лист, который несёт ветер. Его движения с каждым элементом всё более захватывали её внимание. Вероника безотрывно следила за игрой мышц спины и рук при каждом его плавном размеренном движении, блеском его кожи от выступивших капелек пота, и это было необычайно красиво. Он же едва сдерживал гримасы боли и старался не сбиться с ритма, ибо от Фарагхара и его дружков ему изрядно досталось. В завершении он замедляет темп и опускается вниз, оставляя зрителей следить за окончанием танца с замиранием сердца. И едва смолкла музыка, как зал разразился овациями. Спустившись со сцены и подойдя к столику, посмотрел в глаза Веронике, он увидел ещё не погасшее восхищение, не обращая внимание на окружающий его восторг.