Суперлуние

О своей «прошлой» жизни, и о доме мы почему-то в своих разговорах не касались. Я подозревала, что у него есть девушка, в том посёлке, где родители. Он часто смущался, то приобнимет меня, то отодвинется. То возьмет мои руки в свои ладони, то отпустит.

Однажды у меня вырвалось:

— Ой, такие красивые у тебя пальцы, не то, что у меня.

А он взял мои "руки ремесленника", как называла бабуля мои руки, накрыл их своими «греческими» ладонями и сказал:

— Вот чего ты всё время прибедняешься, Аль. Ведь это не так! У тебя очень тёплые и нежные талантливые ладошки.

Я просто очумела!

А он развернулся, лёг на скамейке и положил свою белогривую голову мне на колени. Так и провалялся с полчаса.

А я гладила его светло- русые волосы и молчала.

У меня ноги затекли страшно, но сидела как мраморная статуя, и не могла даже думать пошевелиться. Что-то всколыхнулось во мне такое тёплое, не знакомое и почему то навернулись слёзы. Я почувствовала себя в тот момент нужной, желанной и красивой. Мне очень важно было чувствовать себя привлекательной, потому что от этого зависела моя судьба. Я видела, что его тоже волновало, что-то. Но слов не последовало, он упорно молчал, и до меня медленно вкрадывалась мысль, что он просто развлекается, поднимая мужскую самооценку.

Взрослели студенты. Сердечные драмы у нас происходили каждый раз.

А я не хотела этих слёз в ночную подушку, мне и без того хватало.

Но, почему же мне было приятно быть рядом с этим божеством. И я мучилась, боялась признаться себе в этой догадке, так мне было хорошо. Это я сейчас понимаю, что это могло быть. А тогда, была наивной, не грамотной, простушкой, с высокими идеалами, высокими целями и отсутствием рассудительности.

Я каждую встречу переламывала себя и успокаивала тем, что возможно хоть чем-то привлекаю его, а не являюсь объектом праздного времяпрепровождения.

И начала обратный отсчёт, сдавая назад.

Только не знала с чего начать.

Когда весна на всю катушку трудилась, чтобы внести своё календарное тепло, шла всего вторая неделя наших встреч.

Но вот группы стали разъзжаться по производствам на практику.

Нашу группу распределили в СМУ — 23. Дали разнарядки, и мы занялись наведением бумажного порядка в той конторе. Работы было просто море.

Всё, что нам принесло безумную радость, так это питание в столовой СМУ. Ну, наконец-то то мы хорошо питались. И за эту неделю, если не считать всей этой бухгалтерской бездны, то мы себя считали отдохнувшими как на курорте. Взрослые окружили нас, зелёных специалистов, материнской и отеческой заботой. Приглашали после учёбы на работу.

После работы мы ходили по городу, бегали в кино, желающие посещали мини-концерты, заезжающих артистов. Я лично была на концерте в маленьком амфитеатре, где выступала звезда страны!

Но во время самоподготовки за нами строго следил преподаватель, чтобы мы писали отчёты и дневники.

Зато потом можно было погулять до полуночи.

Во время практик с группой очень сближаешься, будто становишься членом большой семьи. Работу распределяли по бригадам, из успевающих ребят выбирали мастера. Фронт работы был очень объёмным, содержательным, и за неделю надо было успеть написать дневник, заполнить журналы, подготовить отчёт.

Надо ли говорить, что курсовая практика — это самое желанное время для студента? Думаю всем и так известно. А так как мы здесь очень концентрируемся, то быстро взрослеем. Дальше будет практика производственная, там мы уже разъедемся по своим местам и увидимся, через месяц, чтобы писать дипломную работу.

Отношения в группе стали крепче. Мы стали сплочённым коллективом и настоящими друзьями.

Глава 10

А тот случай, с местными, доказал, что мы — один за другого. И любого, кто обидит друга — порвем на части.

Выходной день. У нас, с местными работниками строительной части был организован активный отдых — турнир по баскетболу.

Спортзал находился на отшибе города.

Мы здорово играли. И не важно, какой счёт был, хорошо развеялись. Запасный выход спортзала был открыт на двор и через открытые двери струился свежий воздух, и заглядывались на игру любопытные местные парни.

Эти жадные до приключений лица неопределённого рода деятельности явно были рады новой свежей человеческой массе, которой обязательно надо было "начистить рожи", просто потому что приезжие.

Наши ребята в перерывах выходили покурить на дворик. Местные, пропуская чужих, на свежий воздух, провожали их до места курения. Они, высокомерно ухмылялись, и посылали призывные знаки — для выяснения отношений. Провокаторам пока не удавалось найти повода, повеселить свои кулаки.

Но вот баскетбольный турнир подошёл к концу.

Рабочие строители пожали студентам руки, похлопали по плечам. И стали расходиться по домам.

Мы были очень довольны, что встреча удалась. Парни, собирая со скамеек свои одежды, пошли в раздевалки.

А наши девочки…

Что-то там закопошилось за дверями запасного выхода. Мы, болельщицы, сидели в зале и ожидали сбора в общежитие, обратились туда. Переглянулись. Из нас в зале не было Кати, и еще двух девочек. Все ребята собирались в раздевалке. А мы пошли к дверям во двор посмотреть, что там за шум.

Открываем, а там картина: местные чуваки наглым образом тянут наших девочек, куда-то вглубь двора, до каменного забора.

Парней было человек шесть.

Я так вскипела, что кинулась за Катей и стала не шумно высказывать своё возмущение. Что за дела?

Девочки сами вышли во двор, наверное, то ли «пофарсить», то ли поболтать. А тут подкатили местные красавцы и стали "подбивать клинья". Разговорчики были сначала так — для заигрывания, а потом пошли гнусные приставания.

Один из них подпер своим телом двери, остальные окружили перепуганных девчат.

Катюша накинулась на одного и — неудача… Шаловливые ручки того и хотели. Ну, хулиганы вошли в азарт и, окружив девчат, попятили их в закуток. Двери приоткрылись и тогда мы услышали этот шум.

Я держала за рукав куртки самого кучерявого с дурацкой химической завивкой на тупой башке.

Его черные мелкие глазки и квадратное лицо с пренебрежительным оскалом, выдавало его очень плохое желание. Я стала высвобождать подругу из кучерявых лап.

И тут он меня так толкнул, что я чуть не упала, но подскочила и опять вцепилась в замок рук. Вскипевший возмущением, что какая-то пигалица скачет перед его носом этим и… выпустив Катю из захвата рук — кааааак размахнулся, да кааааак врезал мне пощёчину, что я отлетела в песок.

Всё это действие было каким-то секундным делом.

В это время девочки орали, вызывая из раздевалок наших парней

и они, услышав ор своих однокурсниц, высыпались во дворик.

Завязалось чёрте что…

Они еще дрались, когда выскочил наш физрук и разогонал эту свору. Девочки отряхнули спортивные костюмы, и пошли умываться, шморгая своими мокрыми носами.

Так вышло, но попало мне знатно и от тех недоумков и от преподавателя…

Я вернулась в общежитие с красной щекой.

Мы сидели тихо, сложив ручки на коленях и склонив головы, выслушивали причитания нашего физрука и воспитателя.

Остальные дни были спокойными, без потрясений и эксцессов.

Вроде, все уже угомонилось.

Мы продолжали работу, вечерами не стали ходить в город, ребята нам запретили. И мы все сидели в общаге, болтали о жизни, читали книжки, скучали.

Заметила, что мои соседки по комнате что-то стали скрывать от меня. Почему я это заметила?

Мы обычно вечерами перед сном обсуждали все нюансы отношений с нашими парнями, с которыми встречались в студенческом городке. А тут, когда я начинала рассказывать про свои чувства и волнения, то мои сводницы замолкали или переводили тему.

Один раз заметила, другой раз, потом, заподозрила что-то неладное.

— Что происходит? — поинтересовалась я у Сони, когда мы заполняли журнал по ТБ. — Может, вы знаете, то, что я не знаю? Так! Колитесь!