Страница 25 из 41
– Давай, девочка… видишь, твоя попочка уже раскрылась. Все позади, перч, – Марат наращивает темп, входит всё глубже.
И снова оргазм. Но в этот раз он иной… яркий, но не такой, как обычно. Страха больше нет. Лишь бесконечное желание ощутить в себе своих мужчин. Почувствовать, что такое, когда внутри два больших члена. Призывно взмахиваю ресницами, и мои бандиты понимают всё правильно…
Глава 17
Карина
Танец. Точно ли он – моя жизнь? Этой ночью всё изменилось. Тот сакральный момент осознания, что я принадлежу двоим мужчинам. Мой первый анальный оргазм. Первое двойное проникновение.
Теперь всё иначе..
– Быстро дай мне эту сладкую попку, – Яр укладывается на спину, – иди сюда, Карри. Садись…
Всё еще окутанная приятной негой, подползаю. После того, что Акаев сделал со мной, чувствую себя необычно. Заваливаюсь, но темноглазый демон удерживает меня.
– Аккуратнее, перч. Давай…
Они оба сажают меня на Яра. Его член быстро проскальзывает в мою раскрытую дырочку. Боже!
– ААА! – стону, опираясь ладонями на плечи Волкова, – круто… как же это круто!
– Погоди, крошка, – Марат становится между моих распахнутых бедер, – сейчас тебе станет еще круче.
И когда он входит, я улетаю. Мы втроём. Единое целое. Нереальный кайф. Ни один танец не дарил мне подобного чувства. Я зажата между двумя стальными телами.
Мои бандиты одновременно жесткие, гуляющие по грани и нежные, внимательные. Откидываю голову, отдаюсь ощущениям.
– Божеее! Это нереаааально! – кричу, срывая голос.
– Кричи, девочка… вот так… принимай нас обоих, – рычит Яр, крепко стискивая мои бёдра.
– В тебе так узко, перч… пиздец туго…
Марат утыкается лбом в моё плечо. Он весь мокрый от напряжения. А мне хочется слизывать этот пот с сокращающихся мышц его пресса. С каких пор я такой стала?
Мы меняем позу за позой. Кончаем. Любим. Отдаёмся этим тройственным чувствам. Именно сейчас нет ничего нормальнее этой любви…
Шорох в спальне возвращает меня в утреннюю реальность.
– Иди сюда, девочка, – Яр просыпается первым, – вернись в постельку.
Покорно шлепаю назад, укладываюсь под мощный бок своего голубоглазого бандита.
– Уделали парня, – показываю на Марата, блаженно пускающего слюнку.
Волков улыбается.
– Яр, – шепчу.
– М? – он обнимает меня еще крепче.
– Что у него… у вас случилось? В прошлом?
Тело Волкова напрягается. Ему явно не хочется вспоминать…
– Сам расскажет, – целует меня в макушку.
– Ну да… ладно, а какая у нас сегодня программа?
– Насыщенная. Это же остров свободы, – лыбится Яр, – как твоя попочка?
Смущение алым румянцем разливается под кожей. Волков встает и голышом уходит в ванную. Боже, какая же у него задница… любуюсь.
– Ты могла меня спросить… – слышу сзади голос Марата, – о прошлом.
– Прости, – разворачиваюсь к нему, – женское любопытство. И постоянное чувство, что я делю тебя с кем-то…
– Вот как, – он начинает перебирать мои пальцы, целует, – тогда я расскажу тебе. Чуть позже. Но слово даю: я целиком твой.
– Надеюсь, – глажу его по лицу.
Дело точно в женщине. Перед глазами всё ещё стоит фотка, которую я обнаружила в интернете. И та блонда, по-хозяйски обнимающая моих мужчин. Неприятное чувство саднит в области сердца.
Колющее, едкое. Нужно ли мне вообще знать о том, что случилось между ними тремя? А что, если правда мне не понравится?
– О чем задумалась, перч? – спрашивает Марат, когда мы завтракаем на веранде.
Утро нереально красивое. Солнце еще не жарит, но нежно ласкает кожу. Оба мужчины пристально смотрят на меня.
После этой ночи внутри меня что-то надломилось…
И вдруг в душу пробирается страх. А что, если меня бросят? Я влюбилась без оглядки. Стала уязвимой. Позволила разрушить внутренние стены, защищающие меня все эти годы.
– Ни о чем, – отворачиваюсь.
– Не ври, – жестко говорит Яр, – в чем дело?
– Просто… наши с вами отношения… – беру салфетку, сминаю её в руке.
– А что с ними?
Волков, как всегда, прямолинеен.
– Они вроде как перешли на другой уровень, – краснею.
– Но тебя что-то смущает? – допытывается Яр.
Марат молчит.
– Просто я становлюсь… в общем, зависимой. И мне это не нравится.
– А что в этом плохого? Мы уже всё обсудили, Карина.
– Да, но…
– И тебе не нужно ничего решать, обдумывать, – Яр злится, – мы все сами сделаем. Дай нам быть мужиками, в конце концов!
Он очень зол. Упс! Смотрю на Марата в поисках защиты. Кажется, что разъяренный взгляд Яра сейчас прожжет во мне дыру.
– Что ты хочешь знать? – вдруг спрашивает Волков, – давай уже этот ебаный вопрос решим и дальше будем отдыхать?
– Кто она? – шепчу, – девушка… я видела на фото с вами блондинку.
– Это Яна, – говорит Яр, – девочка, прибившаяся к нам с Маратом в детдоме.
– Вы детдомовские?! – мои глаза лезут на лоб.
– Да.
Им, должно быть, многое пришлось пережить.
– И вы с ней были близки?
– Да. Особенно Марат, – Яр взглядом указывает на друга, – мы через многое вместе прошли, это оставляет отпечаток, но…
– Но это в прошлом, перч. Яна кинула нас. На бабки, на доверие. И её больше не существует, – вздыхает Акаев.
– Ты любил её, да?
– Было дело, – горько усмехается темноглазый, – но мы оказались для неё лишь ступенькой. Нашла себе хер потолще, подлиннее. Кошелек потолще. И свалила.
Ничего себе! И подумать не могла.
– Ещё вопросы? – Яр выгибает бровь, – или пойдем наконец гулять по Гаване?
– А ты? – не могу не спросить, – любил её, Яр?
– Скорее, уважал. Но наши отношения зашли дальше дружбы, – он пристально смотрит на меня своими голубыми глазами, – ты – совсем другое, Карина. В тебя я всем сердцем влюблен.
– Мы оба. Перч… Яна – ошибка молодости. Мы перешагнули через это. Не беспокойся, даже, если она вдруг объявится, я лично спущу ее с лестницы. Не посмотрю, что тёлка.
Марат очень зол. Так его чувства – это обида и ярость. Значит, я поняла правильно. Они не навредят мне. Но вот возможность возвращения бывшей любовницы – перспективка не из радужных.
Ладно.
Не буду думать об этом сейчас. Эта ночь была прекрасна, утро замечательное. Не хочу портить наш короткий отпуск. Улыбаюсь и хлопаю в ладоши.
– Так, ну показывайте мне свою Гавану.
– Серьезно? Мы поедем на этом? – выгибаю бровь.
Мои бандиты привели меня в гараж, где стоят две ретро-машины. Ярко-красная Шевроле Импала 1959 года выпуска в идеальном состоянии вызывает у меня детский восторг. А рядом чёрный хромированный «Мустанг» того же года.
– Красивая… вы откуда её откопали? – верчусь рядом, осматриваю блестящие детали, – и эти крылья… я такое только в старых фильмах видела.
– Вот перч, – Марат хлопает по крыше, – наша гордость.
– Кое-что мы, конечно, подкрутили, – говорит Яр, внимательно осматривая машину, – но она на ходу. Отлично бегает. Самое то, чтобы таких сладких крошек возить.
От его комплимента я широко улыбаюсь.
– Ты в этом поедешь? – Волков хмурится.
– А что не так? – осматриваю короткие джинсовые шорты и белый кроп-топ.
– Она ещё спрашивает, – бросает Марату, – хочет, чтобы мы всем мужикам там глаза повыдавливали.
– Ну, я готов к этому, – Акаев грозно сверкает глазами, хрустит костяшками.
– Да ладно вам…
– Ты бы хоть лифчик надела, – продолжает негодовать Яр, – у тебя соски стоят.
– Ну это же всё для вас, мои ненасытные мальчики, – подхожу, обвиваю руками сильные шеи и целую мужчин по очереди в их небритые щеки.
– Безжалостная перчинка, – темноглазый щиплет меня за сосок, – наша девочка. Но учти, что на тебя будут пялиться, а мы этого ох как не любим.
Вздыхаю, затем, пока мужчины выгоняют машину, иду и надеваю спортивный лифчик. Ведь знаю, что эти двое слово сдержат и устроят побоище. Мимоходом гляжу на себя в зеркало. Я изменилась.