Страница 3 из 73
Вышегор Оров вылез из-за руля, прикурил сигаретку и задумчиво пускал в небо колечки дыма. Сёстры тоже вылезли прогуляться. Васька нашла себе на обочине новую игрушку — рыжий приплюснутый кот со следами покрышек на спине пытался потереться о ногу Ксении Ильиничны, а та орала и требовала Ваську немедленно прекратить; перехватить управление зомбарём у Ксюхи не получалось.
Ну а я что?
Я, блядь, проголодался. Разгрузочный день на клюкволюдских огурцах не задался. Да и не задастся, по ходу. Божественный метаболизм превращает мою жизнь в один сплошной и длинный читмил.
Я вылез из машины и огляделся. Шаурма! Придорожный ларёк! Обшарпанный самострой с потёками масла на стенах; всё прям как я люблю!
— Добрый день, сверните мне одну большую, — сказал я.
— Двойную?
— Не-не-не, — ответил я. — Сверните пять двойных в одну.
Я стойко выдержал скептический взгляд шаурмиста. Эх, парень, сейчас ты увидишь такое, о чём будешь рассказывать внукам.
— Пожалуйста, — сказал шаурмист и передал мне мою прелесть на вытянутых руках, будто рыцарский меч; забыл, стервец, церемониально поклониться.
— Ага.
Я отошёл на пару шагов и перехватил эту дуру в вертикальное положение. Шаурма чуть изогнулась и выглядела теперь, как саксофон. Ну-с, начнём.
О-о-о-о, дааа! Зажаренное до корки куриное бедро, такое солоновато-пряное; свежая хрустящая капустка, овощи и соуса. И всё это моё! Блядь, как же я боялся что-то упустить. Боялся не углядеть всю картину целиком; боялся до смерти, что хотя бы одна скрипка из этого оркестра провафлит вступление, не начнёт играть вовремя и я не услышу цельную симфонию.
О, боги, нет! Только не это! Я этого не допущу! Мне нужно было ощутить всё! И чтобы ВСЕ составляющие этого гастрономического шедевра оказались у меня во рту РАЗОМ, — нет, я не кусал дважды, — я разевал рот как можно шире и буквально натягивал щёки на шаурму, как прокладку на смеситель.
— О боги, — выдохнул парнишка-шаурмист и в ужасе отшатнулся.
— Смотри, сопляк! — крикнул я, проглотив очередной кусок. — Узри мою мощь! — и вновь атаковал еду.
В ушах шумело; то вращались жернова Ильи Прямухина — поработителя и истребителя вкуснях.
— М-м-м-м, сука!
Саксофон уменьшился в размерах до кларнета, и я решил чуточек отдышаться. Подумал ещё тогда, мол, блин, а как же я буду есть с насморком? Смогу ли вообще? Не задохнусь ли?
И в этот самый момент я понял, что позади меня, рядом с рефрижератором и джипами Лосей происходит какой-то кипишь. По пробке туда-сюда сновали люди в красно-чёрных мундирах с папахами на головах. Проверка! Казаки!
Я пригляделся повнимательней. Один из казаков, — пузатый хрен с лицом оттенка алебастра, — стоял рядом с грузовиком и что-то качал Кузьмичу.
Ёбтвою! Не открывайте кузов! У меня же там полным-полно дриад! И ёбтвою ещё раз! У меня же там подъесаул Неврозов!
Я бросил шаурму и бросился бежать. Всё слишком быстро происходит! И всё не так, как я планировал! Я не готов, блядь! Не готов!
— Добрый день, — я вклинился между казаком и Джакузием Кузьмичом. — Какие-то проблемы?
— Это у вас проблемы, а у нас приказ, — казак на отъебись отдал мне честь. — Есаул Струканов-Доев, откройте машину для досмотра…