Страница 1 из 73
Глава 1 Про саксофон, который стал кларнетом
Предприниматель во мне визжал, как резаная свинища. Сердце обливалось кровью.
Пу-пу-пу.
Десять тонн «Кисюн де ля Жри» спешно выгружали из фуры и выбрасывали прямо в придорожную канаву. Рефрижератор пустел прямо на глазах. Цепочкой от одного к другому клюкволюды передавали ящики и без церемоний швыряли их, швыряли, швыряли…
— Осторожней! — прикрикнул я на одного из детей леса; тот критику воспринял и стал вести себя осторожней.
— Р-Р-Р-РАААА!!! — донеслось позади.
— А хотя нет! — передумал я. — Быстрее-быстрее! — и клюкволюды заработали быстрее.
Есть ли надежда на то, что химеры пройдут мимо и не тронут это изысканное лакомство? Вообще, наверное, есть. Может быть потом получится забрать корм? Может повезёт? А может не надеяться на повезёт и накрыть его чем-нибудь, а? Спрятать? Помнится, у поручика Пузо в багажнике есть брезент, вот только… вот только он весь угваздан зомбячим соком. Интересно, продастся ли элитный кошачий корм с трупным запахом, если выставить его по акции? 1+1 там или магнитик какой-нибудь в подарок?
— Р-Р-Р-РАААА!!! — волна была уже совсем близко.
Кузов фуры опустел и первыми в него полезли женщины и дети, — маленькие клюкволюдики и обворожительные клюкволюдочки, — а следом и все остальные. В последнюю очередь в рефрижератор погрузили связанного по рукам и ногам Яросрыва Неврозова. Казак визжал, брыкался и угрожал подохнуть прям сейчас.
Я тем временем давал последние указания Мохобору.
— По-русски ни слова! — инструктировал я. — В любой непонятной ситуации «кепаса», «пиньятта» или «гильмермо-дель-торо». Чо-то хорошее «си, сеньор», чо-то плохое «но» и башкой мотать из стороны в сторону. Записал?
— Из стороны в сторону…
— Давай ещё раз повторим. Кто вы такие?
— Мы беженцы из…
— Нихуя, Мохобор! Кто вы такие?
— Э-э-э, — вождь подсмотрел листочек. — Гильермо-дель-торо?
— Правильно! Ну всё, погнали!
Кузьмич с грохотом закрыл рольставни грузовика, похлопал по кузову и побежал на пассажирское место.
Я прыгнул в джип Вежливых Лосей, — за прошлые сутки я как-то уж больно сильно прикипел к поручику в качестве личного шофёра, — и машины рванули с места. Фура и три джипа. Искренне надеюсь, что мы быстрее волны.
А стартовали мы очень вовремя, поскольку первые твари уже показались метрах в двухсот-трёхсот от нас. Не разглядеть какие именно — отсюда волна выглядела как сплошная стена из копошащихся частей тел, клыков, когтей и клювов. Над волной поднималось облако пыли. Над облаком пыли поднималась зубастая голова Жираньи.
— Р-Р-Р-РАААА!!!
Сука, какая же она огромная. В своей древесной клетке, свернувшись в три погибели, тварь выглядела не так внушительно, а теперь, — гляди-ка, — развернулась в полный рост. Метров… Сколько? Двадцать в высоту? Быть может даже больше.
— Гони, поручик! Гони!
Пятнадцать минут друг за другом по одноколейке, и мы выскочили на нормальную, широкую, человеческую трассу. Теперь джипы не тёрлись в хвосте грузовика, а взяли его в коробочку. Плюс ситуации заключался в том, что здесь мы могли разогнаться побыстрее; минус — в том, что мы повернули и волна оказалась не позади, а сбоку. Теперь мы не сильно-то удалялись друг от друга.
И вот химеры вырвались из леса.
— Р-Р-Р-РАААА!!!
Какие-то несколько лишних секунд, и нас бы зацепило по касательной.
Как будто белозубый златокудрый сёрфер с кубиками пресса и в просторных плавках, наш конвой нёсся на самом острие волны, — да, иногда в стрессовых ситуациях меня пробивает на такие вот пафосные метафоры.
Короче, вырвались.
Я оглянулся назад. Волна чуток отстала. Казалось бы, теперь можно расслабиться, а вот хуй.
От месива химер отделились несколько силуэтов. Силуэты эти приближались с сумасшедшей скоростью и вскоре я смог разглядеть тварей.
Пузатое мохнатое тельце из нескольких сочленений — жопка, тулово, башка. При том каждое следующее сочленение меньше предыдущего. Ну… как у снеговика. Россыпь злобных красных глазок, массивные жвала, куски хитинового панциря; да, это были пауки.
Вот только это были самые быстрые пауки на свете! Вместо тех ножек, которые им уготовила природа, у этих пауков были кошачьи лапы. Длинные, мускулистые, пятнистые, по восемь штук.
Гепардуки звучит по-уебански, и потому я обозвал химер паукопардами.
— Давай меняться! — крикнул я одному из Вежливых Лосей на заднем сидении, и мы кое-как махнулись местами; перелезая, я не со зла пнул поручика ботинком в ухо и машину чуть повело.
— Извини, Пузо!
— Всё нормально, Илья Ильич!
Выглядывая в заднее окно автомобиля, я думал, что бы такого предпринять. Очко у меня сейчас сжалось до размеров игольного ушка, сердце бешено колотилось, и маны было хоть отбавляй. Трать — не хочу. Вот только как?
Один из паукопардов взбодрил конечности и стал приближаться с какой-то нереальной скоростью. Ноги его едва касались земли; ни дать ни взять мохнатая ракета. Казалось, ещё минута и он поравняется с машиной.
Тварь, конечно, небольшая и вряд ли очень опасная, но шину распороть сможет и вот тогда-то нам пиздец.
Ну что ж…
Накастовал перед ним иллюзию кирпичной стены. Химера повелась, отпрыгнула в сторону, чуть заковырялась в ногах, а потом и вовсе врезалась в другого паукопарда. Оба покатились по асфальту; я видел, как ломаются тонкие кошачьи лапки и злорадствовал. Жаль, что они в конечном итоге не взорвались, — могло бы получиться кинематографично.
Нормально, справимся.
Следующим делом я сотворил иллюзию на лобовом стекле соседнего джипа, в котором ехали мои сёстры. Красивым полужирным курсивом я вывел текст: «ТАНЮХ ВАЛИ ПАУКОПАРДОВ». Надеюсь, они поймут о ком я говорю.
Ну кто бы сомневался? Поняли!
Люк джипа открылся, и Танька по грудь вылезла наружу. Скорость была очень приличной и потоки встречного воздуха мешали ей — хлестали хвостиками по лицу. Татьяна Ильинична затянула их резиночкой, настроилась и метнула в химер первый разряд тульской энергии.
Неужели не сможет? Я уже почти расстроился, но:
Одна его лапа подвернулась.