Пожиратели миров

Единоборства, здесь они имели мало общего с тем, что проходили мы. Если у нас солдаты дрались до крови, почти все приёмы, кроме травмирующих, были разрешены, то здесь разве что разрешалось уваливать друг друга, хватать за руки, да бросать на землю.

Я хотел встать с Грогом, но мне в партнёры выпал парень из другого класса. Вальяжно разминая костяшки, он смотрел на меня с усмешкой.

— Ты же из класса батанов, не? — уточнил он.

— Не знаю такого класса, — ответил я невозмутимо, встав напротив него.

— Да-да, точно, из батанов. Давай, я дам тебе фору, нападай.

Сейчас бы влететь в него с ноги, после чего тройка, удар в колено и добивающий. Боюсь, тогда он действительно посетит врача, а мне дадут выговор. Больше странно, что он не узнал меня по дуэли с Твеном. Я думал, это разойдётся по всей гимназии, но видимо кто-то подсуетился, чтобы это осталось среди присутствующих на той площадке.

Желание показать, на что способен космодесант, было велико, но нас всегда учили, что солдат ребёнка не обидит. Если только тот не уличён в связи с хаосом. Поэтому пришлось придержать силы.

Я воспользовался его предложением.

Пошёл ему навстречу, после чего сделал пару вялых замахов в его сторону, делая вид, что пытаюсь ухватить его за руку. Получил в ответ усмешку, после чего он сделал шаг вперёд, пытаясь меня схватить.

И оказывается на земле, когда я перекидываю его через себя. Такое падение не сильно сказывается на нём. Я заметил, что одарённые здесь явно покрепче, чем обычные люди. Возможно, дар усиливает их тело. Подобное я заметил в бою с Твеном, когда осыпал его голову ударами, а тот даже не потерял сознание, хотя пусть даже с моей силой такого вполне бы хватило другому.

­— Я запнулся, — бросил тот недовольно. — Давай по новой.

— Давай, — легко соглашаюсь я.

На этот раз он дерётся грязно. Использует кулаки, когда они разрешены лишь при спарринге под присмотром учителя. Помогло ему это?

Нет.

Ребёнок оказался в пыль быстрее, чем сам успел это понять, и мне даже не пришлось его бить.

— Да что б тебя… Давай ещё раз! — рявкнул он.

— Давай.

Третий раз, он пытает влететь в меня с ноги, но я просто перехватываю её, и выбиваю вторую пинком, роняя его. Отхожу, позволяя встать, и даю начать пытаться попасть кулаками.

Почему он нарушает правила, когда здесь нельзя пользоваться кулаками. Потому что он аристократ, считает себя выше правил и ему будет лишь выговор. Да и парень просто мог сказать, что слишком увлёкся.

Но всё кончается тем, что я просто заламываю ему руку, заставляя упасть на колени.

— Так! Так, я не понял, среди вас глухи завелись⁈ Правила не читаем⁈ — к нам уже спешил тренер, заметив нарушение правил. — Кулаки чешутся⁈

Я отпустил парня и отошёл на пару шагов в сторону.

— Мы просто разминались, — буркнул тот.

— Разминались⁈ Будет вам разминка, значит. Так! Всем остановиться и разойтись! — крикнул он на весь стадион, дунув перед этим в свисток. — Я вижу, что некоторым из вас слишком скучно! Тогда будем действовать иначе! Раз у нас сегодня по плану спарринги, мы проведём небольшое соревнование!

Все зашептались. Я заметил, что местным аристократам нравятся подобные соревнования.

— Это будет турнир до единственного победителя! Разбиваемся на пары, проигравший отходит, победивший идёт дальше. Кто останется последним, тому я разрешу не посещать занятия по физкультуре!

Не только мы «увлеклись», некоторые особо ретивые тоже решили, что единоборства без кулаков слишком скучны. Местным аристократам не хватает дисциплины. Они слишком привыкли делать то, что хочется, потому что им можно то, что другим нельзя. Я знаю, что дети взрослеют, попадают во взрослый мир, где им приходится играть по правилам, иначе их сожрут свои же, однако эта вседозволенность всё равно даёт себе знать так или иначе.

Все собрались в одну шеренгу, после чего тренер начал по очереди вызывать на спарринг учеников. Теперь, под его присмотром им можно было драться на кулаках. И дрались аристократы слегка странно. Их приёмы выглядели красиво, движения были грациозны, но практического смысла в большинстве движений было ноль. Они скорее были сделаны для зрителей.

Это было достаточно интересно. Как шоу. Красивые движения, которые были нацелены на всё, что угодно, кроме того, чтобы убить противника. С таким успехом их бы смог забить даже обычный солдат Империи до полусмерти.

Но всё изменилось, когда вышел Грог. Вот кто был машиной смерти. Он, несмотря на свой размер, был быстрым, его движения точными и скупыми. Он дрался не для вида, он дрался для победы. И учитывая его размер, без дара у его противников не было ни шанса. Поэтому я не удивился, когда его партнёр свалился на землю после первых секунд боя.

Сразу же послышались аплодисменты, и не от кого-то, а тот Нэвии. Насколько мне известно, она пользовалась уважением. Её род был главенствующим в семье и уважаемой в кругу аристократов. Были у них и враги, что естественно для тех, кто успешен. Следом за ней начали аплодировать и некоторые другие, тем самым ещё сильнее унижая проигравшего.

Поэтому я не удивился, когда появились желающие сразиться с Грогом в спарринге. Другие аристократы, принадлежавшие к семье проигравшего, пытались восстановить честь своего товарища, но для Грога они были действительно детьми. И спарринг был не более, чем избиением этих самых детей.

А потом пришла моя очередь.

Против меня выставили парня, который по комплекции походил на Грога. Почти два метра ростом, широкоплечий, накаченный. Я его видел изредка в школе и только сейчас мог рассмотреть нормально.

Помогли ему размеры?

Нет. По нему просто было легче попасть.

Полностью уверенный в своей победе за счёт размеров и силы против меня, он даже не пытался в первый момент защищаться, идя на пролом, как танк. Но любой танк становится просто большой лёгкой мишенью, когда у него подрывают гусеницу.

Этот не стал исключением. Благодаря его самоуверенности я смог спокойно напинать в самые первые минуты ему по ногам. И то, что для зрителей выглядело лёгкими тычками, что были как камень о крепостную стену, для него стало фатальным. И когда все думали, что сейчас-то он меня возьмёт и победа у него в кармане, сам парень уже понимал, что бой будет непростым.

И ошибался. Он уже проиграл.