Я тебя предупреждал

— Ты невыносима, — парень сжал челюсть и глубоко задышал, чтобы успокоиться, потер ладонями лицо.

— А ты… — я только открыла рот, но произнести гадость, что крутилась на языке, не успела. Макс рывком преодолел разделяющее нас пространство, заставив отступать, пока я не уперлась спиной в столешницу.

— Буду учить тебя правилам поведения, — опаляя своим дыханием кожу, сказал он, запечатывая меня между своим телом и кухонным островком.

— Что?.. — голос предательски сел, а в горле пересохло.

Его рука скользнула по моей шее вверх, обхватила затылок, приподнимая голову.

— Правилам поведения и послушания, — повторил Картер. — Слушай внимательно, Кэти, и запоминай...

В знак протеста я успела сделать только короткий вдох, когда повела плечом, пытаясь избавиться от его руки.

— Правило первое: с этого дня в твоей жизни не будет никаких парней, — он на миг сильнее сжал челюсти, видя что мои губы растягиваются в насмешке, прищурился. — И только попробуй…

Но я перебиваю, даже слушать не желая:

— Плевать я хотела, на твои правила, Картер! — пихаю его в грудь, чтобы убрать с пути, но сдвинуть его, оказывается, не так-то просто. — Уйди!

Упираюсь уже двумя руками, чувствуя под пальцами стальные мышцы, но он неожиданно наваливается, прижимая сильнее к столешнице, хватает за подбородок и заставляет разглядывать рисунок ледяной корки на дне его глаз.

— Правило второе: ты пишешь мне сообщение каждый раз, когда куда-то собираешься. В кафе, библиотеку, к подруге. Каждый раз.

— Да иди ты! — снова дёргаюсь я, стремясь вырвать собственный подбородок из цепких пальцев. — Макс, ты совсем охренел? Я Костику расскажу!

Но по его губам вдруг ползёт ухмылка, от которой мне становится не по себе. Она холодная, жёсткая, самоуверенная и злая.

— А ты расскажи, Малая. Расскажи, как ночью в клубе один знакомый, от которого я пытался уберечь, подсыпал в твой напиток наркоты. Расскажи, как под кайфом ты напилась, а потом ушла с ним на улицу, где благополучно приняла ещё один наркотик. Расскажи, как из-за тебя едва не убили человека. Моего человека, Кэти, который сейчас лежит в реанимации, и я не знаю, выживет он или нет. Можешь вскользь упомянуть, что тебя чуть не изнасиловала толпа мужиков, когда другая толпа пыталась прорваться в помещение, где всё происходило, — он резко сжал пальцы на затылке и дёрнул вниз, вынуждая задрать голову. Сам же склонился, взглядом проникая в душу. — Ах, да… не забудь сказать ему, что всех злодеев наказали. Семь трупов, Кэти. Семь жизней, которые пришлось забрать только из-за того, что тебе взбрело в голову пойти мне наперекор, — я смотрела на него распахнутыми глазами, не веря собственным ушам. — А также не забудь сказать, что чуть не откинулась от интоксикации. Я знаю, ты ничего не помнишь, но не думай, что я позволю тебе делать вид, что всего этого не было. Достаточно того, что обо всём прекрасно помню я.

Он ждал ответа, переведя взгляд на мои раскрытые губы, но поняв, что я собираюсь и дальше молчать, потрясённо переваривая информацию, разжал пальцы и резко отстранился.

В голове зашкварчали мысли. Я схватилась за столешницу, пытаясь устоять на ногах, и смотрела на Макса, который с каким-то нечеловеческим равнодушием сел обратно за стойку и принялся доедать омлет. Мне же сейчас любой кусок поперёк горла встанет.

Получается, Игнат меня всё же опоил и… Господи, жуть какая. Какой же надо быть дурой, чтобы дважды попасться на один и тот же трюк? Видимо, непроходимой.

Твою мать!

Я же не ожидала от него! Он же таким хорошим парнем прикидывался. Даже Соне не поверила, когда та сказала, что он мутный и девушка у него… Зажмурилась, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.

Что я ему сделала? Мне казалось, я ему нравлюсь. Казалось, что пройдёт ещё немного времени и, может быть, я почувствую к нему тоже, что когда-то чувствовала к Картеру… А в итоге всё вылилось в…

Он сказал, они убили семерых? Убили?!

Я замерла, забыв, как дышать. Кто они? Почему Игнат это сделал?

Перед глазами поплыли "картинки" с татуировками годов на шеях различных парней. Картер, Костик, Даня, Саня, ещё несколько не очень близких знакомых, случайно увиденные мной гости в доме Макса, парни в институте…

— Еще парни считают, что он из одной из группировок. Ну, бандитских. — всплывает в голове голос Сони.

Стало плохо до головокружения, ноги задрожали, руки ослабли, а в глазах запрыгали мушки. Неужели я так много не замечала? Или не хотела замечать? Все эти странные разговоры про семью, которые Костик прекращал при моём появлении, про разборки или ещё что-то в том же духе. Я прекрасно помню, как они смотрели на меня, когда я появлялась на горизонте. Была раздражающим фактором, при котором все умолкали. И ведь никто даже не пытался прогнать, просто ждали, когда сама уйду, а если не уходила, то и не настаивали никогда.

— Те люди… — просипела я. — Почему вы их… За что?..

— Они перешли границы, — ответил, не оборачиваясь. — Больше никаких вопросов, Малая. Если не хочешь есть, иди одевайся и поехали.

Но ни есть, ни, тем более, куда-то ехать, я была не в состоянии.

“Они перешли границы” — эхом звучало в голове, пока мозг лихорадочно вытаскивал информацию из огромной пропасти под названием память.

Бандитские группировки есть ни что иное как сборище самых отъявленных негодяев. Они способны калечить, убивать, насиловать, похищать, вымогать… Они не знают жалости, у них свои честь и закон, свой кодекс. Перед глазами плывёт реальность заволакивая совсем другой картинкой. Воспоминанием, которое я хочу навсегда в себе задавить.

Слова Сони продолжают крутиться в моей голове, и я вспоминаю Тамилову. Вспоминаю синяк на скуле Леры, Дамира и новость о том, что он в коме. Вспоминаю фразу Маси, что Николаю выбили все зубы. Вскидываю взгляд на Макса и смотрю на сбитые костяшки… и снова вспоминаю, как у меня дома он прятал её под стол от моего взгляда.

— Макс, — зову хрипло, чувствуя, что мне не хватает кислорода. Я задыхаюсь от понимания. От осознания. Картер оборачивается и приподнимает бровь на бесстрастном лице. — Ты бандит?

Вопрос прозвучал осторожно и тихо. Я уже знала ответ, но хотела, чтобы он сам мне это сказал.

Он снова отвернулся и продолжил есть.

— Знаешь, Кэти, я всегда удивлялся твоему умению закрывать глаза на очевидные вещи, — Катер отпил воды из стакана и поставил его обратно. — Удивлялся, восхищался и без зазрения совести это использовал, поскольку понимал, что до определённой поры, до некоего толчка, ты будешь упорно думать, что всегда знала правду.

— Что ты имеешь ввиду? — задала я резонный вопрос.

Картер раздраженно отшвырнул вилку, поднялся и снова направился ко мне.

— Я сказал никаких больше вопросов! — он схватил меня за запястье и потянул в комнату, не обращая внимания на мою попытку вырваться.

— Отпусти! Макс! Что ты делаешь?

Продолжая держать, подошел к шкафу, вытащил оттуда мои джинсы и швырнул их на кровать, после чего развернулся ко мне лицом и начал медленно наступать, заставляя пятиться. Я не смела поднять взгляда выше его мощной груди. Знала, что там, наверху, бушует ледяная ярость.

Мне отчего-то становилось страшно. Это чувство закипело в груди и осело внизу живота. Отравило сладкой горечью, ударило в горло и выплеснулось в сиплое:

— Я оденусь, — сказала почти шепотом, — оденусь.

С секунду ждала ответа, но вместо него Картер протянул руку и толкнул меня назад. Споткнувшись о край кровати, упала в её мягкие объятия. Парень же встал коленом на матрас между моих ног, наклонился, вглядываясь в глаза, и упёрся руками в кровать над плечами, слегка касаясь их запястьями.

— Лучше не беси меня, Кэти. Мною сейчас владеет только одно желание, которому я устал сопротивляться, — он посмотрел в мои глаза, перевёл взгляд на губы и выдохнул: — Я просто неистово хочу тебя… придушить.

Я вспыхнула мгновенно. Придушить, значит? Ладонями уперлась в его горячую грудь, пытаясь оттолкнуть, но ничего не вышло. Он лишь склонился ко мне еще ниже.