Страница 17 из 26
– А Вольным бывало и хуже!
Взрывной характер Криса редко позволял тому сохранять спокойствие. Не позволил и сейчас. Если бы Кастиэль лично не видел силу и расчетливость этого человека в бою, никогда не поверил бы, что выскочка-вольный носит звание Командующего наравне с ним самим.
С другой стороны – Джерри всегда был прекрасным примером «невозможных сочетаний».
С его-то нравом.
В небольшом каменном зале, где всегда собирался Совет, раздался характерный смешок. Второй имперский, тонкий как шпала, далекий от всякой грации Сильвестр манерно дернул подбородком и поспешил поддержать напарника:
– Вольные как всегда недооценивают силу толпы, – красуясь, он сщелкнул невидимую пылинку с ногтя. – Вы не понимаете: страх гражданских приведет нас к новой войне.
– Очередные ужимки и тайны приведут нас к новой войне, – рыкнул Пятый. У Пятого было имя, но он давно от него отказался. – У вас на лбу прямым текстом: «Императорская тушка велела заткнуться, и мы будем молчать». А вы! – он обвиняюще ткнул пальцем в остальных Вольных, до сих пор державших нейтралитет в затянувшемся споре. – Зря пытаетесь остаться не при делах. По мне так нам всем стоит плюнуть на этот, простите, Совет и пойти по стопам Джереми. Кас! Ты спрашивал, что он думает?
– Нет, – Кастиэль качнул головой. – Ему… Не до нас.
– А ему всегда не до нас. А ты отдуваешься за обоих. Дай хотя бы с ним связь!
– Достаточно.
Холодный голос Филиппа как всегда осадил. Все как один замолчали и обернулись к нему. Нет, Филипп никогда не был лидером здесь, но даже надутые от собственной важности и чинов имперские не смели его перебивать напрямую. Этот искатель был стар, говорил редко, зато скупо по делу. И если уж вмешался в спор, то ситуация еще серьезней, чем о ней думают «необразованные и незнающие жизни юнцы».
– Я поддержу… Пятого. Кастиэль, поговори с Джереми Расселлом. Все мы знаем, что тащить его сюда бесполезно, но он наверняка видит происходящее по-своему, и это может снова помочь.
– Ха!.. – попытался вклиниться в паузу Сильвестр, но Филипп его будто и не заметил.
– Сокрытие исчезновений Стражей лишено всякого смысла. Да, мало кто воспринял всерьез староверцев, ведь здесь и новость такая, в которую так легко не поверишь. Но еще одна-две такие новости, и «внешние» будут вынуждены их услышать. Все до единого. Этот поворотный момент настанет быстро, и им должны управлять мы, а не Вольные и не Империя.
– Для этого надо больше знать.
– Для этого надо больше знать, – эхом откликнулся Филипп. – Нам нужна статистика. Нужна информация. Мои ребята проверили все, что у нас было, и составили список Стражей, исчезновение которых вероятней ждать в ближайшее время. Я предлагаю в кратчайшие сроки собрать отряды, разделиться и проверить их всех. Для каждого я назначу искателя, но попрошу у вас поддержки. Эти отряды должны дойти и вернуться. Для этого нам нужны сильнейшие.
– Я не буду просить Джерри об этом, – предполагая следующие слова, осмелился вклиниться Кас. Чужие взгляды тут же скрестились на нем как клинки – каждый заточен, каждый готов бить наотмашь. Но в последнее время к этому не привыкать. Ведь если бы не Стражи, «война» за жизнь Джерри длилась бы до сих пор. – С него хватит и Замка.
Филипп помолчал, но все же кивнул:
– Я думаю, никто из нас не вправе настаивать. Если остальные согласны меня поддержать, я предлагаю нашим центрам составить план и начать собирать отряды. И еще я бы рассмотрел вероятность дежурства здесь, – узловатый, наполовину срезанный палец указал в уже развернутую над столом карту, – и здесь…
***
Хаук чихнул и проснулся.
Удивительно, как легко он ухитрился задремать прямо над собственной тарелкой. До сих пор не пустой. Вон Джей напротив ехидно скалится, как будто уже сделал ставку – окунется его ученик мордой в похлебку или же нет.
– Не надейся… – буркнул Хаук, отважно сражаясь с остатками сна, тряхнул головой и уверенно подхватил выпавшую было ложку.
– Любой «внешний» должен уметь правильно использовать время! – фыркнул Джей и застегнул рюкзак: снова гораздо легче, чем у Хаука, и уже собранный.
Остывшая похлебка была невкусной.
Горячая, впрочем, тоже.
Джей, конечно, предупредил, что в степи диета будет совершенно иной, но она оказалась до мерзости пресной. Сейчас был только первый обед, а Хаук уже мечтал о чем угодно другом. Да хоть о тех же задохликах! С ними хоть понимаешь, что ты что-то ешь – отвратительное, но съедобное. А не очищенную резину.
– Смотрю, твой обещанный дождь послал нас к черту, – попытался поддеть Хаук в отместку за так и не сошедшую с лица Джея ухмылку.
Но учитель легко согласился:
– Нам же лучше. Не готов ты еще к дождю, как ни крути.
Пришлось кивнуть и опять уткнуться в тарелку.
В Пустоши городская разговорчивость Джея сошла на нет, учитель вернулся к привычной собранности. Несмотря на все подколки, говорил больше по делу и меньше – всего остального. Вместе с лишней болтливостью стерлась и вроде бы возникшая между ними простая теплая дружба. Стена учитель-ученик выросла еще выше, плотнее и жестче. Хаук ловил себя на том, что стал сосредоточеннее, внимательней. И если раньше его всегда вело любопытство, то теперь прежде, чем ляпнуть вопрос или сунуть нос куда не надо, Хаук успевал дважды подумать, а то и найти ответ.
На пути тем временем стали все чаще и чаще появляться кустарники и даже молодые деревца. Один раз дорогу преградил широкий ручей, затопивший переправу водой далекого ливня. Но Джей коротко велел лезть на летучку: на таком мелководье тварей не водится.
И больше ничего. Не тишина и не пустота, но все то же одиночество, будто мир сузился до них двоих и клочка Пустоши под ногами.
Степь была многообразной, яркой, цветной и живой, но Хаук очень скоро вспомнил пустынную скуку. Пейзаж стал надоедать, а время превратилось в знакомую патоку, пусть и случилось это не так быстро, как среди бескрайних песков.
Зато вместе с кустами вокруг стало больше и радостных мордочек. Джей, правда, звал их короче и проще: «мордахи».
Безобидные жуки улыбались и подмигивали со всех веток, жужжали о своем, иногда прыгали куда-то к соседям. Пользы от них не было никому, кроме растений и местных птиц. Но птицы боялись узора-улыбки на крыльях и жрали жуков, только когда те засыпали. Этих Хаук помнил лучше всего из прочитанного – уж очень понравилось яркое теплое веселье, которым лучился каждый рисунок.
Вскоре кустов стало совсем много. Небольшой отряд шел буквально через смеющиеся от души заросли. Позитив как-то быстро сменился насмешкой. Сначала простой, будто доброй. Потом скорее злорадной. Потом злой настолько, что каждую морду хотелось разбить о любой ближайший камень.
Хаук снова подумал о Максе – мордахи рассмеялись в лицо.
Хаук попытался сосредоточиться и представить вызубренную до последней черты карту – мордахи ржали над каждой попыткой.
Хаук задал какой-то вопрос – мордахи встретили его растянутыми многоцветными лыбами.
Взять себя в руки не выходило совсем. Умом понималось, что все это иллюзия воображения, но мордахи смеялись и над этой мыслью, выставляя её самой идиотской из всех. Бесило. До скрежета в зубах бесило. И Хаук, сжав кулаки, старался смотреть куда-нибудь в землю.
– Почти на месте, – голос учителя заставил стряхнуть с себя раздражение и припомнить все прочитанное или услышанное. – Давай, рассказывай. Особенности, форма, вид, цели… – Джей зевнул и размял шею. – В городе ты отвечал хорошо, теперь надо все вспомнить и использовать по делу.
– Я должен просто их собрать, да?
– Да. Итак?
Хаук вздохнул, собрался с мыслями и принялся за рассказ. Грибы с идиотским названием «пальцы мертвеца» он помнил прекрасно уже из-за собственного отвращения к рисункам и лекциям. Но грибы были полезны, если их правильно собрать и приготовить. С этого Хаук и начал: как взяться за шляпку, в какой момент срезать прямо под корень… Рутина. Рутиной он и закончил: