Сахара

Девочкам в возрасте восьми лет наносят татуировку на щеки. Опытная женщина вначале намечает будущие шрамы на коже с помощью сажи, а потом небольшим ножом делает надрезы. В раны втирается сажа, которая, по-видимому, несколько замедляет заживление, в результате чего возникают желаемые широкие темные рубцы. Чаще всего татуировка проходит без осложнений, но иногда случается и заражение крови. Как только девушки достигают половой зрелости, им делают темно-синюю татуировку на губах. Несколько девушек одного возраста собираются в хижине, построенной специально по этому случаю. Шипами акации им прокалывают губы и красят черной краской и сажей. Пока раны не заживут, девушки живут под строгим надзором в хижине, куда не может войти ни один мужчина. С этого времени они одеваются в одежду взрослых женщин и считаются невестами.

Во главе каждого племени бэле стоит предводитель, который, однако, не обладает абсолютной властью. Его скорее можно назвать «primus inter pares»[15]. Строгая племенная организация отсутствует, лишь в период отражения вражеских набегов члены племени организуются в более тесное сообщество. Собственно, носителями социального порядка являются кланы. Все члены клана происходят от одного общего предка, они живут в том же районе, где он родился, каждый клан имеет своего предводителя и свой тотем. Такими тотемами чаще всего бывают звери, которых нельзя убивать и есть их мясо. Нарушение табу тотема должно повлечь за собой болезнь или смерть.

До исламизации области Эннеди, которая произошла не более пятидесяти лет назад, «великий предок», основатель клана, был центральной фигурой религиозной жизни. «Дух» основателя клана чаще всего избирал местом своего пребывания большое дерево «тели» (Acacia albida), пещеру или скалу. Хотя могила предка, как правило, не известна, все же известно место, где располагался его «хутор». Эти древние поселения можно определить по развалинам жилищ (круглые низкие каменные стены) и курганным захоронениям. Никто, конечно, не знает, кто покоится под курганами. Дерево «тели», пещера или скала становятся символом предка клана. Под каждым «тели», в каждой пещере, на каждом камне— пусть даже и в чужих краях — ему можно принести жертву, к предку обращаются по всем вопросам. В жертву обычно приносится овца, а в случае большой просьбы бычок или верблюд, который съедается всеми присутствующими с соблюдением соответствующего ритуала. Если предок «исполняет» обращенную к нему просьбу, то ему приносится благодарственная жертва.

Кроме того, бэле верят в высшее существо, в бога на небесах, который стоит над предводителем клана. Его нельзя себе представить и даже конкретно ощутить; нет смысла обращаться к нему с просьбой или приносить ему жертву. Он стоит выше всех вещей, он далек от людей, даже сам предок клана не имеет с ним связи.

Не только у бэле, но и по всей Сахаре верят в «дурной глаз» — демоническую силу, которой некоторые обладают от рождения. Опа может быть унаследована от отца или от матери. Есть целые кланы, у членов которых «дурной глаз». Человек с «дурным глазом» называется у бэле «оньо». Оньо своей похвалой наводит порчу. Если оньо завидует человеку, у которого хорошая верблюдица, то говорит: «Эта верблюдица хороша». Вскоре животное заболевает и подыхает. Если он позавидует кому-нибудь из-за нового платья, то оно сгорит. Оньо лишает женщин молока и вызывает прежде всего' болезни глаз. Любой бэле очень боится «дурного глаза». О нем избегают говорить, назвать кого-нибудь «оньо»— тяжелейшее оскорбление. Во всяком случае одно это слово вызывает кровавое столкновение. Защищаются от «дурного глаза» амулетами. Это могут быть раковины каури или даже ослиный навоз. Если оньо приходит в круг людей, пьющих чай, а ему не предлагают чая или он отказывается от приглашения, то как только оньо покинет общество, разбивают чайный стакан. В противном случае один из присутствующих обязательно заболеет. Особенно боязливые люди разбивают до четырех стаканов. Некоторые бэле носят с собой кусок, смолы, запах которой вдыхают, если оньо вызовет у них воспаление глаз. Смола импортируется арабскими купцами и тайно сохраняется владельцем.

Удивительны хирургические познания бэле. Они зашивают раны конским волосом, успешно проводят ампутации конечностей и операции на голове.

Хаддады. «Хаддад» — арабское слово, означающее «кузнец». Группы хаддадов встречаются на всем Пространстве Сахары, вплоть до степных районов Судана. Часто это отдельные семьи, которые присоединились к предводителю или к богатому человеку, сопровождая его в качестве ремесленников, артистов и лекарей. Такой человек выступает в роли патрона, однако хаддады не прочно связаны с ним и могут оставить его в любой момент. Техника и инструменты у всех хаддадов, то есть кузнецов Сахары, одни и те же. Они знают литье, допотопным способом обрабатывают серебро, железо, медь, бронзу и легкий металл. Сырье покупают чаще всего сами заказчики. Только кузнецы бэле еще и сейчас умеют выплавлять железо из руды. Для этого им служат простые плавильные печи из глины, которые могут быть использованы только один раз, поскольку разрушаются во время процесса плавки. В настоящее время по всей Сахаре железо можно приобрести относительно легко и дешево, поэтому эта доморощенная техника быстро забывается. Все кузнецы пользуются мехами, происхождение которых следует искать на Востоке.

Социальное положение хаддадов очень интересно: с одной стороны, их презирают и приравнивают к рабам, с другой — боятся как волшебников, шпионов, сводников и советчиков влиятельных людей. Они стоят «вне общества» и поэтому почти никогда не привлекаются к ответственности за свои действия. Большинство хаддадских семей уже много поколений живут у племени, язык и обычаи которого они полностью переняли. Все группы хаддадов, где бы они ни встречались, эндогамны, то есть вступают в брак только между собой. Это вынужденная эндогамия, поскольку у всех народов Сахары браки с кузнецами запрещены. Случаются, однако, внебрачные связи, поскольку женщины хаддадов считаются очень страстными и мужчины ищут их близости. Замкнутый союз племени хаддадов существует в Канеме, восточнее озера Чад, по-видимому на родине хаддадов.

Более поздние исследования показали, что хаддады, по всей вероятности, вышли из степного народа, занимающегося охотой. Постепенное уничтожение в крупных масштабах дичи (антилоп и газелей) вынуждало кланы хаддадов бросать охоту и обеспечивать себе существование с помощью ремесла. Может быть, под влиянием булала — народа, когда-то жившего в районе Канем, или легендарных сао, уничтоженных вождями борну, охотники превратились в ремесленников, кузнецов, ткачей, красильщиков и седельщиков. Однако некоторые кланы до сегодняшнего дня так и остались охотниками. Хаддады сумели отлично приспособить изделия своего ремесла к стилю и вкусу своих покровителей. Считающиеся «типичными» украшения туарегов, а также их характерное оружие (меч с крестообразной рукоятью, железные копья) изготавливаются не самими туарегами, а работающими у них хаддадами. То же самое относится ко всем прочим народам Сахары; все их материальные и культурные ценности, прежде всего изделия из металла, дерева и глины (керамика), изготавливаются исключительно хаддадами — кузнецами, чуждыми им по происхождению.

Жители оазисов. Оазисы Сахары — с древних времен естественные базы караванного сообщения, рынки и места торговли для живущих вокруг кочевых племен — не дают такой единообразной картины народонаселения, как пустынные области.

Следует различать два типа оазисов:

1) с постоянно живущим крестьянским населением и поселениями городского типа (чаще всего группа оазисов);

2) без постоянного населения, служащие временными местами пребывания кочевого и полукочевого населения.

Эта группа охватывает бесчисленные мелкие оазисы; единственное их богатство состоит из нескольких финиковых пальм, финики с которых собирают кочующие вокруг скотоводы. Какой-то кочевник поселил в одном из таких оазисов несколько своих рабов; их потомки все еще живут там. Они орошают небольшие сады, дающие жалкий урожай.