Страница 41 из 76
Всю дорогу до Ливерпуля я глотал жгучие слезы, смешанные с болью в груди. Таксист не пытался заговорить, видя мое отчаяние. Через два часа я стоял у дома тети. Рина тоже только приехала, я видел ее входящий в дом силуэт.
Преодолев порог в один длинный шаг, я громко постучал в дверь. Слезы высохли, но страдание на моем лице — никуда не делось.
— Эван! Ты тоже приехал! Но почему вы по раздельности? — осмотрев с беспокойством мое лицо, тетя спросила. — Что-то произошло?
— Мы с Риной повздорили, я приехал к ней.
— Я все сказала, Эван, не хочу вновь это обсуждать. — взгляд тети блуждал с лица Рины на мое и обратно.
— Что между вами происходит? — спросила тетя немигающим взглядом. Взглянув на Рину, я заметил ее упрямый взгляд, говорящий, чтобы ни слова не говорил при маме. Едва заметно кивнув, я ответил тете:
— Ничего такого из-за чего стоит переживать, тетя.
— Что ж, я рада, что ничего серьезного… Почему вы не предупредили, что приедете? Я бы встретила вас, как положено! — она широко улыбнулась, крепко обнимая Рину. Я закрыл за собой дверь и поравнялся с ними.
— Я хотела с тобой серьезно поговорить, мама.
— Обязательно поговорим, дорогая, но может покушаете? Я недавно приготовила овощной суп.
— Нет, мам, я не голодна. — тетя перевела взгляд на меня.
— У меня тоже нет аппетита. — вторил словам Рины я. Тетя мягко улыбнулась и присела на диван, дожидаясь начала разговора.
— Не буду ходить вокруг да около. Я все узнала, мама. Все, что вы с Эваном от меня скрывали. — глаза тети наполнились ужасом, когда до нее дошел смысл сказанных слов. Она перевела взгляд на меня, будто бы спрашивая подтверждение. Не слова ни говоря, я кивнул ей.
— Но как ты узнала? Эван рассказал?
— Нет, вы с Эваном позаботились о том, чтобы я ничего не узнала. Случайно натолкнулась на папины письма, адресованные тебе.
— Дочка, я…
— Что ты, мама? Я заслуживала знать правду! Думаешь, мне нравилось слышать, что мой идеальный папочка разлюбил тебя и ушел к другой? Нет! Знай я изначально правду, то возможно не стала бы так сильно скучать по нему! Но вы с Эваном захотели скрыть от меня все!
— Я не могла рассказать тебе правду. Как я могла это сделать, зная, как сильно ты его любила…
— Любила и буду любить всегда, даже несмотря на все преступления, что он совершил.
— Он хотел твоей смерти, Нарин. Амит не заслуживает любви.
— Знаю, но я изменилась и больше не похожа на его маму.
— Откуда тебе это известно? Ты очень похожа на Амита, а он был копией своей матери. — тетя еще не догадывалась, что Рина уже побывала у отца. Как же она удивится, узнав это.
— Это его слова. Папа сказал, что я его дочь и ничего общего с матерью не имею. — тетя закрыла рот ладонью, пытаясь сдержать эмоции. С ее глаз бежали непокорные слезы.
— Ты ходила к нему в тюрьму? Зачем? А вдруг он что-нибудь сделал бы тебе?
— Я пошла, потому что все эти годы мечтала о встречи с ним. Как могла я думать о страхе, когда желание обнять его было сильней всего? — тетя заплакала еще больше, стирая ладонями слезы с глаз.
— Нарин, он душегуб… страшный человек… — заглядывая в глаза дочери, сквозь слезы бормотала она.
— Он мой папа. — твердо ответила она. — И содеянное меня никак не касается. Его уже наказал суд, не думаю, что ему так уж легко в неволе. — тетя тяжело выдохнула.
— Ты не понимаешь… Он издевался над женщинами только потому, что те напоминали его мать! — тетя сорвалась на крик, пытаясь донести Рине печальные подробности его преступлений. — Он хладнокровно убил нашу соседку, а потом радовался и говорил, что сделал это для меня! — тетя обняла себя за плечи и содрогнулась, вспоминая ту роковую ночь. — Милая, он сам избрал путь убийцы, его никто на эту дорожку не толкал…
Отведя взгляд в сторону, Рина тихо сказала:
— Я понимаю это, мама, но разве в этом не виновато его состояние? Я поняла из писем, что он был болен. — тетя печально вздохнула.
— Верно, Амит был болен. Однако, он мог признаться мне во всем, и мы смогли бы справиться с его проблемами вместе. Но он предпочел скрыть от меня правду, сходя с ума каждый раз, когда видел тебя.
— Папа ничего не говорил, зная, что ты не примешь его. Он слишком любил тебя и боялся потерять…
— Я тоже его любила… так сильно, что готова была прикрыть перед законом.
— Возможно ли, чтобы ты до сих пор к нему что-то чувствовала? — осторожно спросила Рина, с замиранием сердца ожидая ответа.
Залившись краской смущения, тетя занервничала. Она хотела скрыть от нас свое состояние, поэтому быстро взяла себя в руки. Но я его заметил и понял, что тетя до сих пор думает о нем.
— Конечно, нет, Нарин. Твой отец в прошлом. — Рина расстроилась, не заметив тетиного волнения.
— Даже если так, мам, я хочу, чтобы ты навестила его в тюрьме. Я пообещала ему, что уговорю тебя.
— Ты не должна была этого обещать! Я с таким трудом вычеркнула его из сердца, выбросила любое напоминание о нем, даже письма не читала… я ни за что не смогу его навестить…
— Ты боишься? — тихо спросила она, наконец, раскусив тетю. — Боишься, что былые чувства могут напомнить о себе. — констатировала Рина удивленно. -
— У меня нет к нему чувств! — стала протестовать она, на этот раз уже я не выдержал и вставил свое слово:
— Хватит держать нас за дураков! Здесь нет наивных детей! Глядя на вас, сразу становится понятно: вы до сих пор неравнодушны к нему! — в ответ на мои слова тетя виновато опустила голову, не в силах спорить.
— Ладно, можешь подумать немного, но я надеюсь услышать от тебя положительный ответ. — сказала Рина мирно, похлопав тетю по плечу.
Бросив на меня взгляд, Рина поднялась наверх в свою комнату, оставив меня наедине с тетей.
Тетя не хотела разговаривать, она была погружена в свои мысли. Наверное, взвешивала все за и против встречи с мужем. Я тоже не горел желанием общаться с ней. В душе зияла пустота, которую я хотел заполнить алкоголем. Он поможет приглушить боль, связанную с отказом Рины. Сегодня я позволю себе слабость, а завтра возьму себя в руки.
Прогулявшись до магазина я купил себе пару бутылок виски, добавлю в него лед и этим напитком скрашу себе ночь.
Выкурив у порога сигарету, я вошел в гостиную и сел на диван. Поставив перед собой запотевшую от холода бутылку и кубики льда, я устало вздохнул. Задумчиво уставившись на янтарную жидкость, я думал о том, какой неприступной оказалась Рина. Неужели это правда, что ей нравятся поцелуи, но не имеет значения кто перед ней, я или другой незнакомый парень. Этого не может быть! Рина всегда была хорошей девушкой и не смогла бы подпустить к себе незнакомца. Стукнув по столу, я наполнил до краев виски и искривившись, осушил его в несколько глотков. Алкоголь разлился огнем по глотке, приятно согревая мои внутренности изнутри.
Начало темнеть, и комната потеряла свои краски, превратившись в серую тень. Я наливал один за другим стакан, растворяясь в алкоголе, избавившем меня ненадолго от страданий. Боль продолжала выходить наружу в виде потока непрошенных слез и тяжести на сердце.
— Эван, что ты здесь делаешь в темноте? — спросила тетя, входя в гостиную. — Увидев слезы на моих щеках она присела рядом, положив ладонь мне на плечо. — Расскажи, что тебя беспокоит.
В трезвом состоянии я ни за что не стал бы откровенничать с тетей, но в тот момент был не в себе и отчаянно желал излить боль, что терзала мое сердце так давно.
— Тетя, посмотрите на меня. Разве я урод? Ущербный и недостойный? — спросил, едва ворочавшимся языком, я.
— Конечно, нет, Эван. Откуда такие вопросы? — в ее взгляде сквозило неподдельное беспокойство и неприкрытая забота.
— В школе за мной увивались толпы девушек, в университете тоже… все меня любят, только Рина осталась холодна ко мне. Я так ее люблю! Люблю с того самого момента, когда впервые увидел! — я уронил голову на руки, не сдерживая слез.
— Ну-ну, дорогой… Чувства — это сложная вещь, никогда не знаешь к кому они появятся. Я верю, что когда-нибудь ты встретишь ту, что ответит тебе взаимностью. — ее слова отдались раздражением в моем сердце, я сжал челюсти, противясь им.