Страница 8 из 13
Она смотрела на него вроде бы виновато, но напористо и непоколебимо. Как будто на все сто была уверена в том, что не уступит Трофиму...
Он чувствовал, как в нем закипает желчь. Не для того он заманивал Кристину в ресторан, чтобы отпускать ее от себя нецелованной. Там, возле библиотеки, она еще могла брыкаться и топать ножкой. Но здесь, в кабаке, в этой святыне блатного мира, она уже не вправе его динамить. Раз она пришла сюда, значит, согласна на все. И если ей это непонятно, придется объяснить...
– Ты что-то не то говоришь, – угрожающе насупился он.
– Что не то? – ожесточенно глянула на него Кристина.
И он понял, что не сможет наехать на нее ни сейчас, ни потом. Был в ней какой-то кремниевый волнорез, о который разбивались волны его агрессии. И она знала об этом, потому и чувствовала себя так уверенно. Потому и не боялась вилять хвостом... Семижильная красотка, и повезло ж кому-то... Шмакову, этому бочонку с дерьмом, повезло...
И все же Трофим не терял надежды.
– Ничего... – сконфуженно мотнул он головой.
– Пойми, я люблю своего мужа, – увещевательным тоном сказала она.
Он мятежно глянул на нее... Она что, издевается?
– Не понимаю. Как можно любить такого прыща?
– Напрасно ты так. Викентий – очень хороший... Ну, не красавец. Но ведь в мужчине это не главное... Давай не будем об этом. Все равно ты ничего не поймешь...
– Это вряд ли.
– Знаешь, почему волков санитарами леса называют? – спросила Кристина и сама же ответила: – Потому что они слабых пожирают... И ты такой же волк. Слабых ты за людей не считаешь. Я не буду говорить, хорошо это или плохо, скажу, что Викентий – не слабак. Поверь, был бы он слабаком, я бы его не полюбила...
– Значит, любишь! – снова завелся Трофим.
– Ты же не глухой, чтобы повторять.
– А как же я?
– Ты думаешь, зачем я здесь? Чтобы договориться с тобой, по-хорошему... Парень ты с норовом, дров сгоряча наломать можешь. Так вот, я тебе хочу сказать, что если с Викентием что-то случится, то я тебя сама, своими руками...
Она улыбалась, но в глазах минус сорок по Цельсию и твердокаменная уверенность в собственных силах. Такой взгляд, что оторопь берет...
– Странная ты какая-то, – усмиренно покачал головой Трофим.
– Какая есть... Ладно, так уж и быть, выпью с тобой на посошок.
Она лишь пригубила из рюмки, ковырнула вилкой шницель, и на этом трапеза закончилась.
– Домой меня отвезешь? – спросила она.
Но Трофим еще не потерял последнюю надежду.
– Может, лучше ко мне?
– Снова ты за свое? – укорила его Кристина.
– А если ты мне нравишься?
– Найдешь себе девушку...
– Такую не найду.
– Извини, но я тебе ничем не могу помочь... И вообще, сколько можно извиняться? Будь мужчиной, веди себя достойно... Ладно, оставайся, я сама...
Но Трофим все же последовал за ней. Но вернулся в ресторан, как только отвез Кристину домой, вернулся...
Горемычная душа искала забвения на дне бутылки. Трофим пил, не зная меры. И, как ему казалось, совершенно не пьянел.
За окнами ресторана давно уже темно, лабухи устали дуть в микрофоны, под соседним столом лежит в дуплет упитый мужик, где-то рядом гогочет пьяная компания, чьи-то расплывчатые рожи перед глазами... Трофим тряхнул головой, натужно сфокусировал зрение... Ну да, знакомые вывески. Котя Сом и Рома Конопля. Когда-то, еще до зоны, Трофим тусовался с ними. Пришли в кабак, увидели его, подсели...
Трофим напряг память. Да, он помнил, как пацаны подошли к нему, а что дальше – разрешил он приземлиться или нет? И еще вопрос – сколько уже выпито и кто за все платит?..
– Давно вы здесь, пацаны? – спросил он.
– О, ля, очнулся? – осклабился Сом.
Морда у него здоровенная, шеи почти не видно – такое впечатление, будто одна голова прямо в плечи врастает. Ну точно Сом.
– Это кто ля? – взбесился Трофим. – Ты за базаром следи!
– Извини, братан, ляпнул, не подумал, – прижух Сом.
– Ляпнул он... За такой ляп без башки остаться можно!
– Да говорю же, не подумал.
– Ладно, живи... – успокоившись, махнул рукой Трофим.
Столовый нож со звоном упал на пол из гранитной крошки. Только сейчас до Трофима дошло, что на Сома он бросался с железкой в руке. Нож хоть и тупоносый, но все же... Похоже, водка капитально заклинила мозги. Так и до греха недалеко. Ноги делать надо.
Но неожиданно его взгляд зацепился за белокурую грацию в дальнем конце ресторана. Она сидела к нему спиной за столиком в компании нехлипких на вид мужичков, от которых можно было огрести по пятое число. Но ее светлые волосы стали для Трофима зажженной спичкой, брошенной в бочку с порохом. Точно такие волосы были у Кристины... Что, если это она развлекается с кабацкой пьянью?..
Никто не стал удерживать его, когда он сорвался с места. А сам он застопориться не смог – тормоза сорвало вместе с башней.
Трофим подошел к девушке, с силой опустил руку ей на плечо, развернул к себе... Нет, это не Кристина. Обознатушки... Но поздно поворачивать назад. Уже всплыла перед ним красная от злобы морда. А глаза как у мужика светятся – видно, что давно ждал повода кулаки разуть.
– Ты чо, мурло! В бубен давно не получал?
Сначала в нос ударил спертый запах перегара, а затем в том же направлении полетел здоровый, как дыня, кулак. Трофим и сам не понял, каким чудом успел отскочить назад. Не дотянувшись до него, мужик завалился вперед, не смог удержать равновесие и плашмя рухнул на пол. Трофим не растерялся и со всей силы двинул его ногой по голове. Раз-два, и все с левой...
Но на помощь своему дружку ринулись остальные, Трофим понял, что сейчас из него сделают котлету. И вовремя он вспомнил про «наган»...
– А-а-а!.. Бах! Бах!..
Визги, крики, шум падающих стульев – все смешалось в пьяном сумбуре. Кто-то из нападавших упал, хватаясь за живот. Это и отрезвило Трофима. Голова еще пока плохо соображала, но ноги уже несли его к выходу...
На улице его снова накрыло, да так, что в памяти образовался провал. Он не помнил, как добрался домой, как поднялся на второй этаж, как кто-то из соседей открыл ему дверь. Сознание включилось, когда он стоял у дверей в комнату Шмаковых и со всей мочи молотил в нее рукоятью «нагана».
– Открывай, сука!
В сознание он пришел, но мозги на место не встали. Вокруг соседи, мать вцепилась в рукав, но Трофим не унимался.
– Зашибу! Открывай!
Но дверь оставалась закрытой. Открывалась она наружу – ногой не выбить... Подсказку дал сам черт, дергавший за извилины мозга, как ямщик за поводья конной упряжки. Трофим вспомнил, что у соседа Бунякина есть топор.
Тот заупрямился, инструмент дать отказался, пришлось кулаками выбивать у него согласие.
Топор большой, тяжелый, Трофим бил по двери с размаху – хватило нескольких ударов, чтобы снести преграду со своего пути. Он ворвался в комнату, но наткнулся на ствол охотничьего ружья. Если бы в него целился Викентий, он бы не остановился – уверовал бы в то, что этот хлюпик не посмеет выстрелить, и бросился бы на него. Но ружье держала Кристина. На лице суровое спокойствие и сосредоточенность, в глазах стужа. Никаких сомнений в том, что выстрелит. У Трофима опустились руки. И «наган» с глухим стуком упал на пол.
Черт в голове притих, но прочь не убрался, кровь не остывала. Трофим не стал кидаться грудью на ружье, но набросился на Викентия, который в одних трусах и майке жался к отважной жене.
– Что ж ты за бздун такой? – презрительно выкрикнул он. – За бабу спрятался?
Викентий не прятался за Кристину, он всего лишь стоял рядом с ней, и вид у него вовсе не был жалким. Он держал в руке нож и даже, казалось, готов был пустить его в ход. Но для Трофима это ничего не значило, даже если бы Шмаков превратился вдруг в свирепого тигра, он бы и тогда продолжал считать его полным ничтожеством.
– Заткнись, паскуда! – зашипела на него Кристина. – Как знала, что так и будет!