Страница 74 из 106
Тихий океан
Прикованное внимание к радару не отпускало, затягивая напряжённым ожиданием. Ненужное сейчас воображение дорисовывало стремительно несущиеся навстречу друг другу летательные аппараты. На экране РЛС метки сошлись, рассыпались.
Смотрели, выжидали, пока не понимая, кто есть кто.
В условиях реального боя реактивных машин так близко никто бы не сходился — пустили ракеты с дистанции и на виражи. По результатам — может, на второй заход.
Но СССР и США не воевали. Они «толкались», «бодались». Из-за них.
«А вот нам ничего не мешает пальнуть? Нет, не в эту россыпь светящихся точек на экране РЛС — в своих попасть можно, а вот…» — Терентьев покосится на оператора РЛС «Волна».
У того уже несколько минут на сопровождении цели, высотные. Со стороны суши.
«Вот опять… кто это? Подождём, пока выйдут за терводы, и посмотрим, куда двинут. Вдруг всё же индонезийцы…»
— Товарищ командир, радио!
Запрашивали с «Минска». Советское соединение уже вот оно… фактически рядом. Давно метят приёмоиндикаторы своими навигационными РЛС.
С флагманом — «Минском», устойчивая связь. УКВ тоже добивает, хоть и слабенько — хрипит до невозможности.
Взял трубку, узнал суть запроса и удивился: «Интересуются наличием ядерного оружия на борту и… Что, вот так? По открытому каналу? А уши амеров?»
— Ответь… — На секунду задумался. И решил сделать «ход конём». — Ответь: есть, имеем, не применяли.
А в воздухе тем временем прояснилось. Не в смысле погоды — стало ясно с обстановкой и раскладом сил после стычки «яков» и «фантомов». У американцев куда-то делась одна машина — на радаре ее точно нет.
Штурмовичкам, видимо, уже «горит», «поджимает» — назад на авиаматку.
Командир звена просит аварийной посадки — одна машина повреждена. Условие — посадка «на стопе», потому как калеченый «Як» управляется внатяжку. На крайний — подобрать пилота с воды.
«Да не вопрос! Конечно же примем. Вот безбашенный народ. Всё-таки столкнулись».
Терентьев коротко отдаёт распоряжения.
— Стоп, машина, — репетует старшина-рулевой. Двигает ручку машинного телеграфа. Крейсер идёт по инерции, поэтому отыгрывают ещё и «малый назад», до показаний на лаге «ноль».
Телесистема выхватывает не полную картинку, но на юте видно беготню — тянут на всякий случай пожарные шланги, готовятся к приёму «вертикалки».
По внутрикорабельной позвонил боцман:
— Может, катер заранее спустить? «Пегасам» осколками досталось, но «соколёнок» по левому борту целёхонек… и исправен.
— Давай я на корму сгоняю, — предложил старпом, — проконтролирую и пилота встречу.
— Ага, давай. Видок у тебя в самый раз, опять за пирата проканаешь, — с какой-то рассеянностью ответил командир. Терентьева почему-то зацепил последний запрос с «Минска»: «Всё-таки странно, чего это они интересовались наличием ядерного оружия? Мы же вроде ещё по „кактусу“ пакетом перекинули вполне подробную информацию по оружию и прочему оборудованию… Вот напомнили, а я теперь какого-то чёрта беспокоюсь».
— Товарищ командир!
— Да.
— Те цели… которые высотные.
Посмотрел на радарную сетку, оценивая пеленг и курсовые параметры самолётов, ползущих на большой высоте. «А-а-а! Ну вот! Вот откуда у меня это. Ассоциативная связь. Идут к нам. Слишком адресно, даже подсвечивая бортовыми РЛС, параметры которых вполне узнаваемы. Нет, ну какая настырность! Или это от отчаяния последней возможности? Неужели это то, о чём я думаю? Неужели решились ударить ядрёным батоном? А ведь как они с „Минска“ вовремя этот вопросик подкинули. А то я уж расслабился совсем».
И неожиданно представил: «Вот они походят, с мостика ТАКР уже видно наш силуэт на горизонте. И вдруг бабах! Вспышка! Прямо над 'Петром». Воздушный, атомный, жуткий… плавит экипаж и корабль до состояния однородной массы — металла и фарша.
Подходят ближе, а «Петя» почерневшим угольком, с полуживой от радиации командой, скособоченным корытом качается на волнах. Пэ-пэ! Финиш! С «однородной массой» я, конечно, перегнул для драматизма, но интересно, мне спроста эта хрень в голову лезет?'
Снова взглянул на показания РЛС, но проще — спросил:
— Сколько до них?
— Сто шестьдесят. Высота шестнадцать.
— Ведёте? — Вопрос был неуместен, но РЛС «Волна» — это радар наведения и управления огнём «форта», и фактически командир спрашивал о готовности комплекса к действию.
— Ведём. — Не выдержал, оттеснил оператора командир БЧ-2. — Браво идут, сволочи.
— Догадываешься, почему?
— А то! Они думают, что мы их ничем достать не сможем. А штурмовички «фантомы» на себя оттянут.
— Представляешь, что у них может висеть под крылом?
— Я думаю, у одного… — ракетчик сразу посерьёзнел: — Круто это — пачками ядрён батон метать. Не станут они…
— Вот и я так думаю. Но их три, а «форт» у нас одной заряжен. Какой выберем?
— Центровой. В логике это. По центру главный, а прикрывают с боков.
— А вдруг хитрят?
— Не-а, они уверены в безнаказанности. Какой смысл? Да нам и важно только показать, что мы можем. Обделаются… побегут.
— Попробуйте только смажьте! Уйдут противоракетным…
— По радиокоманде? Да куда им! Я бы ещё на их частоте вышел и на понты взял — объявил следующего. Но, пожалуй, перебор…
— Согласен. Огонь по готовности.
— Есть.
Фыркнула с носовой ПУ последняя «фортовская» сирота, оставляя хло́пок выхлопных газов. Такая мгновенная в начале, а по мере удаления всё более неторопливая, словно карабкающаяся на верхотуру — сказывался пространственный эффект удаления от точки отсчёта.
И те, ползущие (на 1500 км/ч) по небу, какие-то они совсем расслабленные были. Вроде бы даже не дёрнулись. Вспыхнула белая маленькая шапка — то сработал взрыватель ракеты. И вот их уже двое!
Напор четвёрки краснозвёздных «Forger» ошеломил. Имея строгий приказ не ввязываться в драку с самолётами «красных», перед командиром звена «bravo» вставала сложная задача. Одну машину они уже потеряли. Как комми поведут себя дальше? Ответ на этот вопрос он получил, зафиксировав пуск ракеты с одного из «джампов» [37].
Пуск был показательно в их сторону, при запредельной дистанции для советских Р-60 «воздух-воздух». Поэтому ракета, пролетев километров двенадцать, просто упала в воду. Но намёк был понят правильно.