Страница 71 из 80
По прохождению пяти сотен километров Беленин (командир группы), согласно намеченному плану, начал постепенное снижение, доводя полет своей четверки практически до режима «бреющий», выдерживая под фюзеляжами не более ста пятидесяти метров. Для неожиданного «супостата» все же не так заметно, если идти низко, а у «своего» — Ту-95РЦ — радар как раз «заточен» именно на поиск в передней нижней полусфере.
После снижения взяли на контроль табло «выработка крыльевых баков», и спустя несколько минут командир приказал избавиться от лишнего лобового сопротивления — в крыльевых топливо было выбрано.
Море, раскинувшись вширь по горизонту, «глоталось» носом истребителя, уносясь назад, прочь однородной неразличимой волнами массой.
Теперь капитан Беленин смотрел на стрелки, отматывающие не только «точку возврата», но и расчетное время пересечения с «тяжелыми» коллегами.
Оно, это время и пройденное взаимное расстояние уже «кричали»: «вот-вот», «где-то рядом».
«Шаг навстречу» должны были сделать именно экипажи «туполевых».
И уже потихоньку начинало подергивать нервами — не хватало разминуться, расходясь на встречных курсах, потерявшись, практически провалив задание.
Первым предупредила СПО — по группе работал радар. Сигнал отпиликал секунд двадцать и замолк. Затем в наушниках зашуршало наведенной частотой, вполне четко дав ориентиры:
— 412-й: пеленг 35… эшелон семь… удаление 230.
«412» — это был позывной «туполевых». Они засекли «миги» на радарах в расчетном удалении и пределах, дав направление и дистанцию на себя.
Паранойя, конечно… но, продолжая хранить радиомолчание, капитан Беленин подтвердил прием, трижды «постучав» кнопкой «радио» (что входило в кодовый регламент).
Должны были понять.
Не поняли:
— Повторяю 412-й: пеленг 35, эшелон семь, удаление 230.
— Слышу, — отправил Беленин передачей, ворча сам на себя:
«И действительно — чего так мандражить, не будет же тут болтаться целый АВАКС с пеленгатором. Ну и „эвкалипт“ [195] бьет с такого положения километров на 250».
Его взгляд снова упал на расход топлива: «А ведь мы уложились! Прошли примерно 750, максимум 800. Край — падать, хм, будем в виду базы».
Ту-95 продолжали целенаправленно двигаться прежним курсом на Камрань.
Разобравшись в навигационном планшете с ориентировкой (в скинутой штабом тактической схеме имелись некоторые моменты, которые выдержать без нормального опытного штурмана едва ли было возможно), Беленин повел группу на уклонение вправо. Если ориентироваться по карте, получалось — забирая размашистой дугой вокруг «тушек», с конечным намерением занять позиционное положение «дальнего оперативно-тактического сопровождения». По-простому — «сзади, с левого сбоку».
Такой охват был необходим, чтобы оставаться вне зоны действия радаров американских перехватчиков, которые по прогнозам должны вот-вот появиться на хвосте у «туполевых». Ко всему имея возможность самим им зайти в хвост.
Схема учитывала и недосягаемость для сенсоров висящего где-то за 350 километров «Хокая».
«Вопрос — появятся ли американцы? Может, перебдели отцы-командиры да штабные умники с угрозой перехвата?»
И все-таки «штабные» правильно просчитали противника! «Супостат» выдал себя интенсивно работающей РЛС.
«Сирена-2» [196](название в тему) на «туполевых» тонко и противно заверещала, заранее предупреждая о чужом излучении — по всем параметрическим положениям дальность обнаружения стороннего источника в пассивном режиме всегда выше, чем самолетным радарным комплексом радиотехнической разведки. Но черт его знает…
Проблема СПО — невозможность определения дистанции до чужой РЛС. Судить о противнике можно было лишь по динамике изменения мощности сигнала, что явно указывало на приближение источника излучения.
И естественно, относительно условно выявлялся пеленг на врага.
Плюсом то, что индикация «сирены» по параметрам облучения «говорила»: это не «Хокай», а нечто более агрессивное. О чем экипажи «тяжелых», сохраняя лаконичную выдержку, и сообщили:
— У нас, по всей видимости, гости.
Сообщили и начали экстренное снижение — на большой высоте такую крупную цель, как громилы Ту-95, «томкэты» срисуют километров с двухсот. А то и больше.
Была известна примерная дальность боя их «фениксов».
Да и покидать на парашюте машину с высоты три тысячи куда как комфортней.
К чему оба «бо́рта» уже со всей серьезностью готовились.
Дело запахло «жареным».
Досель все так прекрасно и понятно нарисованное на бумаге, в четырехмерном пространстве (включая время, бешено завращавшееся секундными стрелками) вдруг стало таким невзвешенным и неопределенным!
Противник обозначился, но не было главного — точного целеуказания.
От этого домашняя заготовка-схема «поплыла».
Наметившейся синхронизации с «тушками» не получалось.
Учитывая обоюдную встречную скорость за полторы тысячи километров в час, прохождение траверза друг друга дело нескольких минут — «туполевы» были уже где-то за левым стабилизатором за сотню-полторы километров.
А вот американские перехватчики… их можно было просто не успеть упредить, в том самом в идеальном варианте — зайдя в хвост.
Помимо того, что радист с командирского «туполева» буквально непрерывно репортировал в эфир, напоминая о приближающейся к ним угрозе…
И сам капитан Беленин, полагаясь на какое-то чутье или приписывая противнику особенную ретивость, решил не тянуть.
В подфюзеляжном баке, судя по отсутствию индикации, еще что-то плескалось, но однозначно капли-остатки.
ПТБ без сожаления полетели в море.
Крылья встали под углом 45 градусов, ручка управления газом легла на примаксимальное положение, выводя истребитель в маневренно-скоростной боевой режим.
«Миги» окончательно припали к поверхности моря.
Беленин украдкой взглянул в перископ: «Там за нами водяная пыль случаем не стоит?»
Готовя «миги» к бою, их «зарядили» двумя ракетами средней дальности: под левым крылом Р-24Р с радиолокационной головкой наведения, у которой минусом — подсветка цели, что сразу выдаст атакующего, плюсом — бьет на 50 километров.
Под правым крылом Р-24Т с тепловой ГСН, которая себя в атаке ничем не выдаст. Но стреляет всего на 35 километров.