Страница 33 из 39
Труднее всего оказалось снять ту часть фильма, где показываются типичные представители сахарского животного мира, их приспособляемость к экстремальным условиям жизни в пустыне, характерные жизненные проявления, а также опасность, которую несут деятельность человека и наступление цивилизации. Животное не скала и не растение. Оно не ждет и не желает действовать по сценарию. Животных надо не только найти, но и поймать, потом хотя бы немного приучить их переносить присутствие людей. Ценным пособием для съемок оказались несколько пластин из плексигласа, воткнутые в песок, — что-то вроде импровизированного террариума и одновременно киноателье, в котором мы моделировали нужную среду из камней, песка и кустиков. Вот в такие созданные нами и огороженные (чтобы животные не сбежали) кулисы мы сажали одного или нескольких животных и упрашивали их продемонстрировать, как они роют укрытие, ловят добычу, сбрасывают шкуру и так далее. Кроме «сухого» у нас еще было «водное» ателье — кювета, на стенке которой монтировался штатив.
Лишь временами я видел работу других групп. На самом большом рабочем столе в административном здании Национального парка Тассили были размещены стеклянные чашки для проращивания семян тассилийского кипариса, собранных на территории парка в шестистах метрах выше. Одновременно проводились эксперименты по посадке черенков. Каждый входящий в комнату прежде всего бросался к столу и нетерпеливо осматривал семена: пустили росток или нет? Ожидание было томительно, оно продолжалось уже больше месяца, а все еще ничего не проросло. Пока однажды, а точнее, на сорок четвертый день не появился первый росток, а затем постепенно и остальные. Потом мы перенесли проросшие семена в небольшую импровизированную оранжерею во дворе, защищенную от прямых солнечных лучей стенами из тростника, а от высыхания — пластиковой пленкой. Первый шаг, сделанный нами в деле охраны тассилийских кипарисов, принес удачу.
1975 год даже для Сахары был засушливым, дождь не шел и в горах. И так уже несколько лет, а теперь начали сказываться разные неприятные последствия. Экскурсии по территории Национального парка Тассили пришлось ограничить и некоторые трассы исключить из программы, поскольку на всей территории остался один-единственный постоянный источник воды — сефарская гельта в глубокой расщелине скалы. Все остальные источники воды высохли, и только кое-где в местах бывших гельт можно было выкопать яму и после долгого ожидания собрать медленно просачивающуюся воду. Вот и пришлось нам сократить ту часть программы, которую надо было проводить непосредственно на территории парка.
Недостаток воды (в сочетании с другими обстоятельствами) вызвал и более серьезные последствия. Гоффер провел сравнение распространения и состояния на сегодняшний день зарослей тамариска в долине, протянувшейся от оазиса Джанет до гельты Ифри, и констатировал, что на большей части территории уничтожена половина той растительности, которая была здесь в 1972 году, то есть всего три с половиной года назад. Растительность погубило главном образом чрезмерно развившееся скотоводство и использование дерева как топлива. Директор парка Керзаби предложил провести беседу с местными жителями, которые своим безрассудным уничтожением оставшейся растительности сами себе «роют могилу». И действительно удалось собрать «митинг», и предостерегающая речь Гоффера была переведена на тамашек — язык туарегов. Его предостережения выслушали внимательно и с пониманием, но решение представленной проблемы, конечно, требует усилий административных органов. Стада домашних животных (верблюдов и коз) нельзя увеличивать неограниченно, а в период засухи их надо, наоборот, уменьшать до минимума. Вместо традиционных домашних очагов, в которых сжигается растительное топливо, нужно популяризовать газовые плитки (природного газа в Алжире избыток). Необходимо также как можно скорее? найти нетрадиционные источники питания для увеличивающегося населения, если общество хочет, чтобы природные источники не иссякли совсем… Конечно, решать такие проблемы в центре Сахары сейчас трудно, но, если им вовремя не уделить должного внимания, завтра они могут оказаться уже неразрешимыми; одним из возможных путей как раз и является охрана природы и коммерческое использование ее растущим туризмом по образцу, описанному для гельты Ифри.
Главной целью экспедиции было исследование каньона Игерир, куда мы направлялись, но так и не попали из-за недостатка времени в 1973 году.
Теперь ситуация была обратной — нам пришлось исключить из программы Имигроу; для легких вездеходов (японские «тойоты») это оказалось рискованным, и вдобавок ни один водитель в Джанете эту трассу не знал. Мы с благодарностью вспоминали нашу «Татру» и нашего проводника в экспедиции 1973 года Вантити— тогда мы даже не поняли, что осуществили в принципе невозможную поездку.
Каньон Игерир — один из «притоков» Имигроу и в отличие от безлюдной Имигроу с незапамятных времен достаточно густо заселен. То, что обозначено на карте как «оазис Игерир», в действительности представляет собой шесть селений — Эдарене, Игерир, Каден, Эджеф, Агреме и Теламил. Большинство из них, однако, вымирающие— плодородность почв уменьшается, люди покидают их, много нежилых строений. В последнее время надежду на оживление подает туризм, который, как ни удивительно, проникает даже сюда через ужасное, идущее через скалы тридцатикилометровое ответвление дороги от трассы Иллизи — Джанет. «Тойота», которая привезла сюда нашу киногруппу, выдержала только дорогу в один конец и при парковании у нашего «отеля» (пустой каменной хижины со свежим песком на полу) навсегда испустила дух. Только позднее я смог оценить должным образом это счастливое обстоятельство, которое растянуло наше пребывание здесь, рассчитанное по плану на пять дней, на десять. Водитель «ковырялся» в машине целый день, пока не сдался. Тогда я нанял проводника, двух верблюдов и отправился в тридцатикилометровый путь к главной или, лучше сказать, единственной «настоящей» тассилийской «дороге». Как мы потом убедились, нам посчастливилось — мы поймали машину до Джанета на следующее же утро. Дальше пришлось организовывать спасательную и ремонтную экспедицию, благодаря которой и произошли самые ценные открытия в Игерире.
База наша располагалась в Эджефе; здесь соединяются два небольших каньона, давая начало Игериру. Юго-западная ветвь к Кадену и Игериру короткая, плоская и широкая, в основном песчаная; юго-восточная — значительно уже, с гладким, обработанным текущими здесь потоками в период сахарских дождей скальным дном. Некоторые гельты в русле были глубокими и большими и представляли собой изолированные резервуары, соединяющиеся с другими только подземными водами; иногда между этими заводями протекал соединяющий их ручеек. Самая большая глубина оказалась в гельте Ауарит — одиннадцать метров. Температура воды на поверхности была в середине октября в полдень 28 °C; в полуметре от поверхности — 21,5; на больших глубинах температура практически не отличалась от этой, суточные колебания здесь не чувствовались.
Всюду в гельтах было огромное множество рыб — усачей Barbus biscarensis и Barbus deserti. Бен договорился с местным парнем, рыбаком, чтобы он раздобыл нам для фильма «капитальный экземпляр»; не прошло и минуты, как он получил экземпляр более полуметра в длину. Рыбы здесь, очевидно, вырастали до больших размеров, чем в Имигроу.
Постепенно мы проникали во все более отдаленные уголки этого узкого, замкнутого мира. Первую, двухдневную экскурсию мы совершили в Эдарене — необыкновенно живописное селение в устье юго-восточной ветви каньона. Возможно, самой большой местной достопримечательностью были виноградники; сбор винограда давно закончился, но Бен раздобыл целый мешок изюма.
Попадались нам, само собой разумеется, и интересные представители фауны. Ярмиле удалось поймать тонкую змею более метра длиной, которая тут же ее укусила. Так как никаких последствий не было, без дальнейших исследований стало ясно, что это неядовитая змея — но больше я о ней сказать ничего не мог. Никто в наших предыдущих экспедициях змей подобного вида не встречал, и даже после возвращения домой мы не смогли ничего разузнать о ней — кроме того, что это, вероятно, полоз Coluber.