Страница 15 из 39
Чтобы не пропустить еще раз наш самолет, мы отправились на север пораньше. Первая машина довезла нас до перекрестка в 30 километрах от Гардаи, где повернула на восток. Перекресток был на открытой ровной местности без малейшей тени. Господствовало безветрие, и близился полдень, а это означало, что движение прекратилось, как минимум, на три часа. Невдалеке виднелся небольшой островок кустарника; от нечего делать мы осмотрели кусты так тщательно, что там не скрылся бы и муравей, но ничего не нашли. Жара стояла невыносимая, и мы решили взять пример с мелких пустынных животных: расположились между кустами в их слабой тени и постепенно погрузились в беспамятство.
Было ли у вас когда-нибудь такое необъяснимое ощущение, что за вами кто-то наблюдает или следит? Вот такое неясное, неотвязное и беспокойное ощущение внезапно возвратило меня в настороженное, бдительное состояние. Даже не пошевельнувшись (я лежал на боку), я тихонько приоткрыл глаза и увидел два чужих глаза, которые внимательно рассматривают меня с расстояния едва ли двадцати сантиметров. Глаза принадлежали тонкой длинной, более метра, змее, тело которой, вплетенное в кусты, трудно было разглядеть. Глаза ее по сравнению с головой были непомерно велики, как у очень быстрой змеи-стрелы. С минуту мы смотрели друг на друга, и я приготовился сделать бросок правой рукой; бросок должен быть быстрым, как молния, и точно нацеленным. Я сделал его — и в руке у меня оказалось только несколько сухих веточек. Змея исчезла, как будто ее никогда и не было. Однако я был уверен, что мне это не приснилось, — я быстро вскочил и осмотрелся, надеясь увидеть уползающую змею. Вокруг было мертво, как и до этого. Я разбудил Петра, и мы окружили кусты. Мы просмотрели их сантиметр за сантиметром, почти вывернули наизнанку — и ничего. Вокруг на песке не было никаких змеиных следов. Петр собирался выразить мне недоверие и напоследок провел ногой по ветвям. Что-то стремительно выскочило из кустов, и, хоть мы и бежали гак быстро, как только могли, мы догнали этот летящий бич, только когда он пытался спрятаться в другом небольшом кусте. Это была зеринге, или зеринг (Psamtnophis cehokari), — змея хотя и ядовитая, но никогда не кусающаяся, Даже если бы она укусила человека, яд не мог бы подействовать, ее ядовитые зубы расположены слишком далеко — в глубине пасти.
Неожиданно стремительные движения этих хрупких и нежных созданий часто пугают людей. В некоторых азиатских пустынных областях даже существует поверье, что такая змея может человека «прострелить» — пробежать сквозь него. Парадоксально, что те же люди часто вовсе не боятся толстых и медлительных змей, которые при встрече с человеком медленно уползают в укрытие и чье поведение, казалось бы, не возбуждает опасений, хотя на самом деле здесь они были бы более оправданны.
Мы продолжили наш путь на север и довольно быстро добрались до Алжира. Самым потрясающим впечатлением было то, что в Атласе с небес падала вода, а не песок. И пейзаж казался нам необычным и странным — зеленым, а из-за растительности нельзя различить, что это — эрг, peг, сериф или хамада. Местами деревья росли так густо, что, казалось, если человек войдет в заросли, он вряд ли выберется из них. Удивительно, как в этих местах могло жить такое количество людей. Для нас все это было довольно непривычно.
Глава VI
НАСКАЛЬНАЯ ЖИВОПИСЬ В ТАССИЛИ
Экспедиция, теперь уже из шести человек, сформировалась опять на базе Союза охраны природы при Национальном музее. В нее вошли и секретарь организации Отакар Лейски, и доктор Милада Лейска, оба одновременно сотрудники Государственного института охраны природы и памятников.
В ходе сбора предварительной информации Отик познакомился с доктором М. Розенхалом из Брно, успевшим раньше нас побывать в Тассили и собственными глазами увидеть эти знаменитые рисунки. Его сообщение было неутешительным: рисунки плохо видны, сфотографировать их почти невозможно. Неприятная новость тем не менее соответствовала тому удивительному факту, что Анри Лот (известный нашим читателям по переводу книги «В поисках фресок Тассили») во время своих изыскательских и исследовательских экспедиций вместо того, чтобы делать фотографии, привез с собой «орду» художников, которых ему удалось сманить с Монмартра в пустыню. Те из них, кто выдержал условия Сахары — ценой невероятных усилий, сделали копии наскальных фресок, во многих отношениях более совершенные, чем оригиналы в нынешнем их состоянии. Потом все-таки оказалось, что с помощью специально подобранной техники можно сделать достаточно наглядные фотографии, и притом дающие, бесспорно, более реалистическое представление о фресках. В этом мы, однако, убедились уже на месте. Перед отъездом мы думали, что без съемки копий нам не обойтись, если мы хотим привезти хоть какие-нибудь свидетельства об изменении природной среды Сахары и животного мира в период наступления пустыни, что отражено в рисунках. И вот нашей «ордой» художников с Монмартра стала художница Яна Косманова с Летны[3]. Кроме того, мы позволили себе роскошь иметь медицинское обслуживание, которое обеспечивала Вера Кралова из пражской санитарной станции. Само собой разумеется, Петр Шмерак не остался дома; из нашей прошлогодней троицы не было только Софьи, которая в это время изучала в Париже какие-то подозрительные науки, и потому роль переводчиков должны были взять на себя Отик с Миладой. Союз охраны природы— организация общественная, поэтому он не мог ни организовать экспедицию, ни субсидировать ее. Он мог только поддержать нас в нашей просьбе выделить валюту на индивидуальный туризм. Так что на этот раз мы оказались в Алжире в десять раз богаче, чем в предыдущий, имея по 100 долларов на человека. Много это для Тассили или мало? Вероятно, достаточно, тем более что нам удалось достать по билету для каждого на трассу Алжир — Джанет (с правом пользования в любое время и на любой другой трассе).
Билеты мы приберегли до худших времен и отправились на юг известным нам способом по знакомой дороге Алжир — Блида — Медеа — Джельфа — Лагуат — Гардая. Перед отъездом мы собрались на небольшую экскурсию в «Обезьянью долину» за Блидой в отрогах Телль-Атласа, внезапно вырастающего здесь над приморской равниной.
Долина имеет статус резервации, но решающим экономическим фактором процветания расположенного здесь «постоялого двора» — Гостиницы и ресторана — стали обезьяны. Гостиница занимает «стратегическое» положение: она стоит у самой важной магистрали «Север — Юг», проходящей по узкому каньону среди дикой природы. Во время освободительной войны здание было разрушено, а окружающие леса подожжены французами, чтобы партизанам негде было укрыться. Все это принесло этим местам известность, и после окончания войны их восстановлению было уделено особое внимание. Не забыли взять под охрану и животных, что принесло дополнительный доход: большинство туристов, конечно же, останавливается здесь, чтобы посмотреть на обезьянок, которые носятся вокруг, но предпочитают все же террасу гостиницы, где можно выпросить у посетителей лакомство. Если гость хочет поиграть с обезьянками, ему приходится что-нибудь покупать им; при этом он покупает что-нибудь и себе. Предприятие процветает и обезьянок в обиду не дает. Все это — пример того, как молодые африканские государства могут обеспечить охрану фауны, несмотря на то что в них еще не созрело сознание необходимости охранять остатки животного мира.
Группа из шести человек, конечно, не могла путешествовать автостопом. И мы договорились встретиться в Джанете через тринадцать дней.
В оазис Гардая путь вел дорогами, знакомыми с прошлого года; но от «перекрестка песчаной змеи» за Гардаей дорога наша теперь шла на восток, в Уарглу, административный центр всего края — оазиса размером с крупное европейское государство, а оттуда прямо на юг. Самая большая удача выпала на долю Петра с Be-, рой, когда они «поймали» за Гардаей лендровер, направляющийся прямо в Джанет через Ин-Аменас и Иллизи (куда ходили только легковушки). В Джанете можно встретить в основном грузовики, которые в Хасси-Бель-Геббуре сворачивают с шоссе и продолжают свой путь через Амгид уже по абсолютно безлюдной пустыне. В Амгиде никто не живет, там есть только источник.
3
Летна — район Праги, так же как Монмартр расположившийся на холме. — Примеч. пер.