Страница 23 из 45
Долговое рабство существовало в Непале издавна и юридически было ликвидировано лишь в 1924 г.
Правительство постепенно проводит реформы в области сельского хозяйства: установлен максимальный размер земельных владений для помещиков, предпринимаются попытки распределить излишки помещичьих земель среди неимущих крестьян. Чтобы облегчить положение малоземельных и безземельных, кое-что делается для ограничения ростовщичества. Ростовщики не должны взымать более десяти процентов годовых. Тем не менее кредиторы находят всяческие лазейки, чтобы получить с крестьян более высокий процент, а те, боясь лишиться хотя бы такой помощи, утаивают эти незаконные сделки от правительственных комиссий…
Известно, что Непал — страна исконно земледельческая. Шестьдесят пять процентов ее валового продукта составляет сельскохозяйственная продукция, девяносто три процента населения занято в сельском хозяйстве. Сравнительно малочисленная группа крупных помещиков владеет большей частью обрабатываемой земли. Основную массу крестьян составляют арендаторы, которые, как уже сказано, вынуждены отдавать землевладельцам почти половину урожая.
В деревнях продолжается расслоение крестьянства. Часть беднейших слоев лишается средств к существованию. Трудно, очень трудно даются Непалу шаги по пути аграрных преобразований.
Пока Рамнатх рассказывал о деревне и событиях, связанных с жизнью и бытом крестьян, Ганга молчала. Когда же речь зашла о делах семейных, она включилась в общий разговор и даже стала подшучивать над нашим собеседником. Рамнатху можно было дать лет тридцать шесть. Мы узнали, что ему всего двадцать четыре года. Определить точный возраст непальца всегда затруднительно. Пятидесятилетнего мужчину в деревне считают уже стариком, женщину же — старухой в еще более молодом возрасте. Однако подчас мужчины, которым под сорок, выглядят здесь молодыми людьми, лишь приближающимися к рубежу тридцатилетия. Но случается и наоборот, как с Рамнатхом.
На вид он совсем зрелый мужчина. Строгий умный взгляд придает ему солидность. Глаза у него удивительно красивые — широко распахнутые, карие, бархатные.
Наверное, не одна деревенская красавица до сих пор заглядывается на этого парня… Впрочем, Рамнатх женат, и давно — вот уже одиннадцать лет. Когда он женился, ему было тринадцать лет, а невесте — девять.
В сельских районах Непала ранние браки продолжают заключаться и поныне. Мне не раз приходилось встречать совсем юных замужних женщин, точнее говоря, замужних девочек.
Однажды в пути я встретила группу деревенских детей. Они пасли коз. Среди ребят была девочка лет девяти, довольно хорошенькая. Я обратила на нее внимание еще и потому, что шею девочки украшали красные бусы, а пробор был посыпан синдуром — красным порошком. Сомнений не оставалось — девочка замужем. Я узнала, что ей тринадцать лет, а ее мужу — тридцать. Это была моя первая встреча с замужней девочкой, и потому она особенно запомнилась.
В деревнях девочек часто выдают замуж уже в девять-десять лет. Прожив в браке лет тридцать и приобретя к этому времени внуков, женщины в сорок лет считаются весьма старыми.
Примерно половина женщин в Непале в возрасте от сорока пяти лет — вдовы. В тераях процент их еще выше. Причем один процент среди вдов составляют девочки-вдовы десяти-четырнадцати лет, потерявшие мужей, но уже ставшие матерями.
Сообщение Рамнатха о его ранней женитьбе я восприняла как нечто само собой разумеющееся.
Мы простились с молодой хозяйкой, словоохотливым крестьянином и отправились назад, в Долину Катманду.
И хотя охота наша потерпела полное фиаско, я радовалась, что увидела и узнала много интересного. На обратном пути веселый Индрапрасад, у которого оказался хороший голос, и я пели песни из индийских кинофильмов. По-видимому, остальные «охотники» тоже ничуть не жалели о прожитом дне. Они подпевали нам. С песней из индийского фильма «Приятное путешествие» мы въехали в Большую Долину, в нашу Долину.
ЧЕРЕЗ ГИМАЛАИ
В тераях
Господин Шарма, молодой преподаватель истории в университете, осенью ушел в горы. Не один, а с японской экспедицией. Предприимчивые японцы (их много в Катманду) и тут поспели. Непал ведет с Японией оживленную торговлю. Основной вид поставок из Японии— ткани. Японцы так приспособились к вкусам непальских покупателей, что стали делать нейлоновые сари, которые здесь пользуются большим спросом.
В Катманду есть японские ресторанчики, а на склоне Сагарматхи (Эвереста) на высоте 3960 метров над уровнем моря японцы построили отель, самый высокогорный в мире; по дорогам Долины мчатся автомобили японских фирм «Хонда», «Дацун», «Тоёта» и «Мазда». Пожалуй, не менее активны и японские исследователи, снаряжающие в Гималаи экспедиции ботаников, зоологов, геологов и просто альпинистов. Так, японские альпинисты штурмовали гималайские вершины и среди них — Сагарматху. Японцы умудрились также спуститься с Сагарматхи… на лыжах (разумеется, не с самой вершины). Их снабдили специальным снаряжением, в том числе парашютом. Они с большим мастерством запечатлели все это на пленке. Я видела японский фильм о Непале, где страна служила всего лишь фоном, на котором развертывались события, кульминационным моментом которых стал головокружительный спуск лыжника — зрелище действительно захватывающее, настоящий спортивный подвиг.
С одной из таких экспедиций и ушел в горы господин Шарма. Вернулся он месяца через три. Сильно загорел, отрастил элегантную черную бородку. Стал еще красивее. Он всем говорил:
— Чтобы увидеть настоящий Непал, надо непременно побывать в самих Гималаях…
То же самое утверждали и мои друзья-студенты, и профессора университета. Да и сама я понимала, что нужно посмотреть как можно больше. Было множество разных маршрутов. Все они казались увлекательными и вместе с тем трудными. Заманчиво было, например, отправиться к монастырю Тянгбоче, который расположен у самого подножия Сагарматхи, в стране шерпов. Однако в последнее время этот долгий и тяжелый путь стал одним из самых проторенных в Гималаях. Более того, примерно на полпути к Тянгбоче есть местечко Фаплу с маленькой посадочной площадкой, куда рейсовый самолет доставляет альпинистов и путешественников. Оттуда они и отправляются на Сагарматху. Я уж не говорю о специальных полетах над Гималаями с демонстрацией Эвереста во всех ракурсах — редкое и не самое дешевое удовольствие для туристов. Хотелось пройти там, куда не ступала нога человека, или во всяком случае, нельзя было добраться самолетом. Кроме того, я мечтала пересечь Непал с юга на север и посмотреть внутренние районы страны.
Для того чтобы увидеть как можно больше, мы разработали специальный маршрут. Мы — это стажеры Трибхуванского университета: непалец Умакант Мишра, англичанин Дэниэл Браун и автор этих строк. Сначала из Катманду на юг — в Бхайраву, город на границе с Индией, в тераях, затем вверх, к северу — в Тансен, далее в Покхару и уже оттуда к тибетской границе, в сторону Мустанга.
Чем привлекал нас такой маршрут? Тем, что он пересекал страну с юга на север. Пункты, которые я назвала, типичны каждый для своей зоны и в то же время чем-либо знамениты.
Бхайрава — город у границы с Индией, рядом с Лумбини, родиной Будды. Тансен — настоящий неварский город в центре Непала, очень колоритный и самый маленький по числу жителей из всех шестнадцати городов Непала. Покхара славится своими живописными окрестностями и самыми вкусными сортами мандаринов в Непале. Наконец, Мустанг — в недавнем прошлом государство в государстве, монархия в монархии — маленькое феодальное княжество, ныне ставшее административной зоной Непала, но сохранившее свой неповторимый облик. Недалеко от него находится великий храм Муктинатх — центр паломничества наиболее ревностных индуистов со всего субконтинента.