Хозяйка графских развалин

После купания перед свадьбой, у меня были серьёзные проблемы. Я пока ещё не чувствую себя грязной, всего день прошёл, и у Медведя в берлоге я всё-таки умылась. Протупила — надо было наскоро и зубы почистить. Но… тогда мне было не до зубов. А вот теперь я всеми фибрами души за приведение себя в порядок, да не из ковшика водой, смешанной из снега и кипятка в стылом северном Доме, а в тепле у демонов. Уже ради принятия ванны их стоит посещать… почаще. Авось, так надоем, что они сделают нам ремонт.

Жёлтая птица к воде относится с неодобрением и перепархивает в противоположную часть зала, где, поругавшись на отсутствие удобного насеста, вынуждена сесть прямо на каменном полу.

Купель для омовения — чаша в полу. Глубину не понять. Как спуститься без ступенек — тоже. Но демоницу мои проблемы не волнуют. Подозреваю, что если я заикнусь о них, она попросту скинет меня в воду и не расстроится, если я потону.

Но тонуть я точно не собираюсь.

Я сбрасываю порванное платье. Под изучающе-насмешливым взглядом демоницы, которая как была в одежде, так и осталась, несколько неловко. Но я не позволю ей увидеть, что мне не по себе. Я рывком избавляюсь от порванной маечки, вторым рывком — от панталон. И подхожу к краю чаши.

— Поторопитесь, леди.

Ищи дуру прыгать.

Присев на край, я сперва трогаю воду стопой — не холодная, хотя я бы с удовольствием добавила градусов пять.

Я опускаю ноги, но нащупать дна не могу.

— Карр, — птица то ли подбадривает, то ли предупреждает.

Демоница делает шаг ко мне.

— Леди, у нас меньше часа, — волна воздушной магии сбрасывает меня с бортика, и я ухожу под воду с головой.

А я умею плавать?!

От испуга я теряюсь. Чаша оказывается слишком глубокой. Это уже не чаша, а какая-то впадина. В первые мгновения я бестолково барахтаюсь, пока не осознаю, что вошла в воду вертикально, а значит выход там, где голова, и я осознанно изображаю лягушку.

Не так уж и глубоко…

Я вырываюсь на поверхность, жадно хватаю воздух, а демоница, не давая мне опомниться, выливает в купель приторно-цветочную жидкость, которая от соприкосновения с водой начинает бешено пениться.

А следом бросает в меня мочалкой, которую я ловлю только чудом.

Пожалуй, в берлоге Медведя со мной обращались гораздо аккуратнее. Только вот к Медведю на водные процедуры меня не тянет.

Утверждать, что я никогда в жизни не пыталась одновременно удерживаться на поверхности бассейна и шкрябаться щёткой, будет странно, потому что жизни своей я не помню. Но почему-то я уверена, что утверждение будет абсолютно правдивым.

Я ухожу под воду с головой, издаю бульканье. Выныриваю почти мгновенно, восстанавливаю равновесие и, пару раз проведя по плечами мочалкой, снова ухожу с головой.

Демоница наблюдает за моим барахтаньем с каким-то злорадным интересам.

К счастью, цирк длится не слишком долго и мне на помощь приходит Амена. Целительница, если я правильно поняла, в иерархии ниже главы ветви, причём, судя по приставке, Вея Кэм-Оти глава ветви, к которой целительница и относится. Что не мешает той довольно резко спросить:

— Что здесь происходит?

— Омовение, леди, — первой поясняю я.

— Леди… Позвольте, я вам помогу? — она опускается на край бортика, отбирает у меня мочалку и, закатав рукав, погружает руку в воду.

Вея отходит в сторону и застывает с выражением крайнего недовольства на лице. Зря она. Жёлтая птица не оценила её надутый вид и громко, с удовольствием обругала.

— Выбирайтесь, леди, — приглашает целительница. — Время.

Подозреваю, что натянуть ношеное рваное платье мне никто не позволит. Завернуться не во что. Неужели мне идти голой?

Перед целительницей я не чувствую ни капли стеснения. Я цепляюсь за бортик, подтягиваюсь и сажусь на край. То, что с меня на неё льются ручьи, её не смущает. Я вытаскиваю из воды ноги и, держась за руку Амелы, встаю.

Как я и думала, даже простынка мне не полагается.

— Слишком долго возитесь, леди, — морщится Вея.

Она касается стены и открывает проход в следующий зал.

Хм…

А я напрасно ворчала про себя по поводу отсутствия простынки. В следующем зале меня ждёт ещё одна очистительная процедура, только не водная, а волшебная. Незримая труба заполнена густым снежно-белым туманом, подсвеченным всеми цветами радуги. Я уже наловчилась распознавать сияние магии, и уверена, что это оно.

— Прошу, леди, — торопит меня целительница.

— Карр!

Хоть бы в паре слов объяснили, что меня ждёт.

Я протягиваю руку. Если вода была тёплой, то волшебный туман скорее прохладный, и в нём зябко. Тело мигом вспоминает, как ему доставалось морозом. По телу ползут мурашки. Хочется обхватить себя руками, скукожиться, но я этого не делаю. Нет, я пройду с гордо поднятой головой под стать Гарету. Образ того, как граф держится несмотря ни на что придаёт мне уверенности и сил.

Туман настолько густой, что я в нём всё равно что слепая, и воображение начинает шалить. Память подкидывает ещё один обрывок прошлого. Я не могу вспомнить себя, как меня звали, как я выглядела и какой я была, зато помню, что временами я сама с собой играла в игру — мысленно дорисовывала очертания облаков, и по небу для меня плыли животные, замки, целые скульптурные композиции. А сейчас воображение проснулось очень невовремя, и очертания клубов магического дыма превращаются для меня в силуэты призраков. Я понимаю, что монстры воображаемые. Только… А вдруг нет? Вдруг они реальны?

Касания тумана неприятны, они похожи на настоящие.

Шарахнувшись от слишком уж чётко оформленного силуэта, я понимаю, что сбилась с пути. Всё, что от меня требовалось — идти прямо. Если я собьюсь, я… прерву очищение или заблужусь окончательно и бесповоротно? Вдруг в клубах я не рассмотрела рябь и шагнула в переход?!

— Карр! — слышу я. — Карр! Карр!

Птица зовёт!

Её крик прогоняет воображаемых чудовищ. Туман и туман. Да, плотный и неприятный, но это всего лишь чистая магия.

На звук идти легко.

Я прислушиваюсь к своим ощущениям. Если действия усыпляющих чар целительницы я почувствовала сразу, то сейчас я не ощущаю никакого воздействия. Это, конечно, не значит, что его нет, и я прибавляю шагу.

Туман заканчивается резко, будто занавеску отдёрнули.

— Леди, — теперь целительница не даёт мне перевести дыхание.

Перед нами открывается проход в третий зал. И для разнообразия никаких купелей — ни водных, ни магических. Я уж думала, что пустят в ход очищение огнём или что-нибудь в том же духе. Нет.

По центру зала на полу лежит белоснежная, расшитая серебром и золотом простыня. Наконец-то! Когда целительница её поднимает и встряхивает, обнаруживаются рукава. Всё-таки не простынка, а накидка, которую следует надеть на голое тело.

Ткань плотная, не просвечивает. Вообще накидка пошита так, чтобы скрыть всё — широченные рукава спускаются до колен, подол немного удлинён сзади и волочится хвостом. А чтобы мне совсем скучно не было, целительница заходит мне за спину и поднимает капюшон, которыяй я умудрилась не заметить.

Край капюшона свисает до груди, лицо полностью скрыто, но как ни странно, непроницаемая для взглядов снаружи ткань лишь размывает мне обзор, но не застилает.

Обуви мне не предложили. Даже носков, чтобы не шлёпать босыми пятками.

— Вы готовы, леди Даниэлла? — спрашивает целительница.

— Нет.

— Тогда поторопимся, господыня Имили Оти вот-вот начнёт ритуал.

Глава 30

Она может начать ритуал не дождавшись меня, хотя я вроде как главная героиня ритуала? Звучит так, будто собираются провести брачный ритуал без жениха и невесты. Очень странно…

Уточнять некогда, да и незачем.

Мы заходим в следующий зал, и по глазам бьёт многоцветье. Стены исписаны растительными узорами с пола до потолка, свод — тоже. Светящегося орнамента нет только на полу. Цвета все, даже чёрный, и должна признать, что чёрный цветок смотрится эффектно, привлекает внимание даже больше, чем белый, золотой и перламутрово-розовый.