Украденная ложь

Он небрежно поворачивает голову, глядя прямо на меня, как будто не может поверить, что я что-то сказала.

— Нет. — Это все, что я получаю.

«Просто оставь его в покое, Брайар. Оставь его в покое».

— И что, ты просто сидишь в том классе, в котором хочешь? Это преимущество того, что твоя фамилия выбита на табличке возле библиотеки? — Я смотрю на него, его темные глаза изучают мое лицо.

К черту это. Я дам ему понять, что не боюсь ни его, ни его друзей. И что шутить со мной — не лучшая идея.

На его губах появляется ухмылка, и я не могу не задаться вопросом, как он выглядит, когда улыбается. Если это простое движение вообще смягчит его черты.

— Осторожно, — предупреждает он. — Не стоит говорить о том, чего не понимаешь. Ты даже не представляешь, какие привилегии я имею благодаря своей фамилии.

Я закатываю глаза, крепче сжимая в пальцах ручку, словно она должна как-то защитить меня.

— О, я все понимаю. — Единственный способ преодолеть то, что тебя пугает, — это встретиться с этим лицом к лицу, разрушить его, чтобы оно стало просто надоедливым насекомым. — Ты шикарный парень, у которого, наверное, отобрали AMEX? Ты наказываешь маму и папу за то, что они отлучили тебя от твоего Ламбо? Тебе надоел твой экстравагантный образ жизни, и ты хочешь устроить небольшие неприятности? Смирись с собой и добро пожаловать в клише богатых подростков. Ты не особенный.

«Черт возьми, Брайар, это было жестко».

Больше, чем мне бы хотелось, но я хотела дать понять, что не позволю ему или его чокнутым дружкам помыкать мной. Здесь я отказываюсь быть невидимой Брайар.

Не то чтобы они могли что-то со мной сделать.

Ничего слишком разрушительного.

Однако я не уверена, что это правда, пока считаю тики в его челюсти.

Во-первых, он тренирует челюстные мышцы?

Во-вторых, ему стоит побриться.

В-третьих, блядь.

Алистер испускает низкий вздох, от которого раздуваются его ноздри, поводит шеей ровно настолько, чтобы она хрустнула. Рассуждая фактически, он не ударит меня на глазах у всех этих людей. Теоретически, я не знаю его достаточно хорошо, чтобы с уверенностью утверждать, что он этого не сделает.

В настоящее время я схожу с ума, пытаясь понять, как это исправить, прежде чем он взорвется.

Алистер снова поворачивается ко мне лицом, смотрит на меня бездонным взглядом, протягивает руку, хватается за ножку моего стула и рывком притягивает меня к себе. Я не могу понять, это скрипит стул или я. В любом случае, мое лицо пылает яростным красным цветом, потому что я знаю, что люди смотрят.

Я издаю неловкий звук «уф», когда угол моего стула сталкивается с его. Та самая рука, на которую я смотрела, начинает ползти вверх, чтобы схватить меня за бедро, его пальцы сжимаются так сильно, что меня царапает ткань моих джинсов. И вдруг я разрываюсь между двумя половинками себя.

Часть меня, которая хочет дать ему пощечину за то, что он прикоснулся ко мне, и другая часть, которая пульсирует от тепла его пальцев на моей внутренней стороне бедра. Опасно близко к моему центру.

Его дыхание бьет мне в лицо, обдувая мои губы и щеки. Я чувствую исходящий от него запах кофе, утренней сигареты и ароматизированной жевательной резинки, которую он жует.

Все это кружится в моем мозгу, путая мои мысли. Как и в тот вечер, когда я впервые увидела его, логическая сторона моего мозга отключалась. Я знала, что должна уйти, но все равно осталась. Так же, как и сейчас.

Мой рот безмолвно открыт, я смотрю на Алистера, как его темные глаза перебегают с моих губ на мои глаза, снова и снова, а затем он заговорит:

— Есть тонкая грань между храбростью и глупостью, девочка. Ты, блядь, ее переходишь, — выдыхает он, мое тело отшатывается от такого выпада, его лицо наклоняется еще ближе.

Его губы отчаянно близки к моим, на расстоянии дюйма. Я чувствую тепло его кожи на своей, и знаю, что должна отстраниться, но не могу. Мое тело мне не позволяет. Оно отказывается.

— Меня боятся не из-за моих денег, а потому что я могу и убью, если мне перейти дорогу. Тебе стоит подумать об этом, прежде чем снова открывать свои членососущие губы.

Я резко вдыхаю, представив себе, как стою перед ним на коленях, пока он произносит эти слова. Мой рот плотно обхватывает его толстый член, а Алистер запускает руку мне в волосы, дергая туда-сюда, чтобы доставить себе удовольствие.

— Не будь глупой. Это тебя прикончит, — заканчивает он, отпуская мое бедро и отпихивая стул на место. Вернувшись лицом к доске, он скрещивает руки на груди, как будто этого не было.

Несколько студентов оборачиваются и смотрят, а наш профессор не замечает, так как он стоит к нам спиной.

Я задерживаю дыхание, желая ударить себя по лицу, но в то же время говорю себе, что мне нужно переспать как можно скорее, потому что, очевидно, у меня случай сексуальной депривации, если этот психопат меня заводит.

«Я просто проецирую, вот и все», — говорю себе я, пытаясь успокоить свои раскрасневшиеся щеки и неровное дыхание.

— Ты в порядке, Брайар? — Мелодичный голос Истона, как защитное одеяло, смешанное с ледяной водой, возвращает меня к реальности.

Я моргаю, глядя на студентов, которые выбегают из класса и собирают свои вещи. Очевидно, я все пропустила. И даже не слышала, было ли у нас домашнее задание. Я беззвучно благодарю себя за то, что включила запись на компьютере, мгновенно сохраняю файл и запихиваю свои вещи в сумку.

Я встаю:

— Да, я в порядке. В полном порядке.

«Очень правдоподобно, Брайар. Честно. Где твой Оскар?»

Истон смотрит на Алистера, его некогда очаровательное лицо становится холодным.

— Колдуэлл, — произносит он менее блистательное приветствие.

— Синклер, — отвечает Алистер, глядя на него с ухмылкой.

Рядом друг с другом они выглядят как идеальное олицетворение дня и ночи. Инь и ян. Добро и зло.

Я замираю, не в силах пройти мимо Алистера, если он не передвинет свой стул вперед. Поэтому просто стою на месте, неловко наблюдая за ними.

— Как твой брат? — самодовольно спрашивает Истон, как будто это «домашняя» шутка или что-то в этом роде.

Быстрый, как хлыст, Алистер отвечает с такой же иронией:

— Как твоя мама?

Несколько мгновений они смотрят друг на друга, ни один из них не произносит ни слова. Очевидно, что они не ладят, но знают друг о друге достаточно, чтобы проникнуть друг другу под кожу.

— Пойдем, Брайар, я помогу тебе найти следующий класс. — возвращается ко мне Истон, на его лице дружелюбная улыбка.

Я благодарна ему за помощь, желая как можно скорее выбраться из этой ситуации, но Алистер все еще не отодвинул свой стул.

— Выпусти ее, придурок, — фыркает Истон.

— Если она попросит меня по-хорошему, я подумаю. — Это обращено ко мне.

Эти темные глаза смотрят на меня и сияют вызовом. Побуждая меня что-то с этим сделать.

Я проглатываю желчь в горле, не желая опаздывать на следующий урок и нуждаясь в глотке свежего воздуха, который не пахнет горячей гвоздикой. Я ненавижу находиться здесь, быть в центре всего этого.

Я не из тех девушек, которых можно запугать. Мой отец воспитал меня лучше.

Ты справишься, Брайар.

Я закидываю сумку с учебниками повыше на плечо, убираю волосы в сторону и делаю вдох для храбрости.

С легкостью перекидываю ногу через колени Алистера, стараясь не обращать внимания на желание между моих ног, которые находятся прямо над его пахом. Наши глаза встречаются на долю секунды, его челюсть сжимается, руки скрещены на груди, вены вздуваются.

Истон хватает меня за руку для поддержки, помогая мне подтянуть другую ногу, пока я не оказываюсь рядом с ним на внешнем ряду.

— У меня следующая статистика с Гейнсом, — говорю я ему, уже шагая по проходу к двери и чувствуя, как за каждым моим движением следит пара эбеновых глаз.

Я стараюсь этого не делать. Пытаюсь бороться с той частью меня, которая ищет проблемы. С той частью меня, которой не хватает адреналина от воровства и блуждания в тени. Я говорю себе, что теперь могу быть другой, что я не обязана быть тем человеком.