Воробей

Это была идея Спэроу разорвать порочный круг. Сыновья убивают отцов. Сыновья мстят отцам.

Однажды ночью, когда она была в моих объятиях, и я вдыхал аромат ее вишневых волос, она сказала: «Ты должен быть в жизни Сэма. Ты в долгу перед ним. Ты никогда не станешь его отцом, но он заслуживает этого. Кого-то, кроме Марии и Каталины»

Но она не добавила, что если я не хочу кончить так же, как мой отец, как Дэвид Кавана, и как Брок, мне нужно исправить то, что я сломал в жизни Сэма, когда убил его отца.

Он еще не знает, что произошло, но это не секрет. Когда придет время, он узнает, кто спустил курок на Брока. И я не хочу, чтобы он жил с ненавистью, которая бушевала у меня в животе, ненавистью, которая заставила его отца потерять всё. Ненависть пожирает заживо, пожирает изнутри, прожигает дыру в груди, пустоту, которую потом заполняешь темными желаниями, местью, которая преследует тебя.

Ребенок этого не заслуживает. Однажды этот ребенок станет мужчиной.

Я скажу этому мужчине, что убил его отца не для того, чтобы отомстить за своего. Я убил его отца, чтобы защитить прекрасную женщину, которая время от времени печет ему блины.

Так что теперь я вижу Сэма каждые выходные. Мы ходим в фаст-фуды (во всем виновата Спэроу), на Игры патриотов, и даже решили съездить в Майами, пока Кэт оставалась в Бостоне искать новую квартиру, только для нее и Сэма.

Рыжик катается по песку, пока ее плечо не натыкается на мое. Она истерически хохочет, и хотя я сохраняю стоическое выражение лица, я совсем не такой. Боже, я чертовски люблю эту девушку.

— Итак… — она утыкается носом в изгиб моей шеи, ее руки обвивают меня. — Ты ведешь меня в тот шикарный ресторан, который заказал для нас в прошлый раз, когда мы были в Майами?

— Черт возьми, нет, — фыркаю я. — Это было до того, как я понял, что ты из рода Макмилов. Я угощу тебя горячим, сексуальным ужином у Венди, если ты не против.

— Лучше IHOP. У них есть блинчики и горячий шоколад. Только не выделывайся, я заплачу.

Она целует меня в подбородок, и я сияю, как идиот. Рыжик сейчас купается в деньгах. Ее бизнес не сделает нас миллионерами, но он довольно солидный.

Я опираюсь на локоть, погружаясь в глубокий поцелуй. Я прижимаю одну руку к ее упругому животу, все еще плоскому и восхитительно бледному, несмотря на Солнце Майами.

— Как поживает мой малыш?

— Может быть, это девочка, — она приподнимает одну бровь.

— Мне бы очень этого хотелось. Мальчики это головная боль. Ты же знаешь, — но я просто шучу.

Все, что я знал до этого, что я не готов стать отцом, пока она мне не сказала. А теперь? я не могу дождаться.

Даже у злодеев время от времени бывает счастливый конец.

— Спэроу Рэйнс, я с радостью приму все, что ты мне дашь, — я говорю как слабоумный говнюк, но иногда нужно излить немного любви в своем сердце, чтобы освободить место для следующей волны радости.

— Теперь я Спэроу Бреннан, — поправляет она. — Я была Спэроу Рэйнс, когда была твоим ночным кошмаром.

— Ты никогда не была кошмаром. Сначала ты была лишь для дела… — я ухмыляюсь, мои пальцы широко раздвигаются на ее животе. — А потом, в какой-то момент, ты стала моим удовольствием.

— А кто я теперь? — она накрывает мою руку своей и сильно сжимает ее.

— Теперь, моя птичка, ты мой дом.

КОНЕЦ