Страница 48 из 57
– Каков каналья… – хмыкнул советник.
– Штабс-капитан?
– Приказчик у «Когана», ясное дело, – проворчал Алексей Иванович. – К нему же небось и Варфоломей Генке среди ночи направился? Он-то что себе в «колониальных товарах» высмотрел? Страусовых перьев на бескозырку?
– Нет, – покачал головой контрразведчик. – Баталер Генке на месте происшествия оказался отнюдь не случайно. Исполнял приказ своего прямого начальника капитана 2-го ранга Александра де Тоя. При исполнении, так сказать. О том, что охраняемое имущество на складе ворованное, ни сном ни духом не ведал. Не придерешься.
– Вот как? – нахмурился советник.
– Ему было приказано проверить, как несет службу часовой у лабаза Арнаутова. Если быть точным, не часовой, а сторож, частное лицо. Отставной матрос 1-й статьи, но по форме и при оружии – списанной берданке.
– Все-таки замешан Сан Саныч в этом деле самым непосредственным образом… – невесело констатировал советник.
– Сан Саныч? – непонимающе глянул на него жандарм.
– Александр Алекзандр де Той.
– Ну, да… – согласился Сергей Миронович. – Только, знаете, Алексей Иванович, кажется мне, что старший офицер «Иллариона» именно в этом деле замешан буквально, то есть кем-то против своей воли.
– Зятек втянул, – неприязненно протянул советник. – Торговый подрядчик флота и партнер немецкой фирмы Taller Graff Company, вы о ней не слышали, – Алексей Иванович по-своему понял недоуменную мину подполковника. – Кто сейчас рискнет в открытую торговать с немцем? Сделка проводилась через местную компанию с совместным капиталом «Паша и Граф».
– «Паша и Граф»? «Талер компани»… – растерянно пробормотал жандарм. – Это все, должно быть, по вашему иностранному ведомству. Я и слыхом не слыхал ни о совместных капиталах, ни о зяте капитана.
– И тем не менее пришли к такому же почти выводу, – советник поощрительно пододвинул к подполковнику лакированный box с сигарами Black & Gold. – Каким образом?
Сергей Миронович, наконец, вынул из кожаной папки лист гербовой бумаги, но в руки статскому советнику не дал, только скривил край рта, что должно было изобразить виноватую улыбку.
– У меня родной брат служит в восьмом делопроизводстве Департамента полиции, – показал издали бумагу жандарм. – Так вот. Узнав, что баталер Варфоломей Генке всего год как переведен на Черноморский флот с Балтийского, я написал брату в Петербург.
– В Особое управление уголовного сыска, – уточнил сам для себя статский советник. – Ну-ну, очень интересно!.. – он сунул под усы обрезанный кончик сигары. – И что же ответил вам братец, э…
– Евграф Миронович, – мимоходом подсказал Сергей Миронович и повторил: – Так вот…
Советник придержал его жестом, пока раскурил сигару, наконец, удовлетворенно выдохнув вихрь дыма, налег грудью на стол.
– Весь внимание?
– Боцман Генке собственно на флоте если и служил, то в рекрутские первые годы. Тороватый остзеец приглянулся ревизору броненосца, на котором служил, тот взял его в денщики, по сути, в приказчики. Потом его не то перекупил, не то выиграл в карты интендант флотского экипажа, и Варфоломей Генке вовсе прописался на берегу. Сменил еще одного-двух такого же рода дельцов. Но в конечном итоге оказался в денщиках у офицера, как ни странно, никакого отношения к торговле не имеющего… – многозначительно заметил подполковник, подняв глаза от бумаги.
– У телеграфиста, – встретил его взгляд статский советник с готовностью.
Брови подполковника слегка дрогнули вверх, но он продолжил, тут же взяв себя в руки:
– Да, это был поручик Бархатов из отдела связи Адмиралтейства, который к началу войны, с повышением в штабс-капитаны, был переведен на Черноморский флот. И лишь теперь, выслужившись к тому времени из кондукторов в боцманы, наш сухопутный моряк вновь попадает на палубу боевого корабля. То бишь офицер крепостной коммутаторной станции уступает своего денщика старшему офицеру броненосца «Илларион» в качестве баталера. Ясно что, что по уговору, но непонятно зачем? Какая Бархатову в том выгода?
– То есть выгода капитана де Тоя для вас вполне очевидна? – иронически хмыкнул Алексей Иванович, чем снова слегка смутил контрразведчика.
– Ну да… – неуверенно протянул тот, закладывая бумагу обратно, под замок. – С тех пор как броненосец «Илларион» поставили, собственно говоря, на прикол – охранять в Карантинной бухте суда, задержанные за контрабанду, – капитан 2-го ранга Александр де Той поддался, я думаю, уговорам и посулам довольно влиятельных контрабандистов…
– И зятя, купца 1-й гильдии Евграфа Хлынова, – ввернул Алексей Иванович.
– Ну да, – вновь согласился подполковник. – С ним схема выстраивается еще более, так сказать, продуманная: капитан попустительствует хищению контрабандных товаров из-под охраны…
Сергей Миронович, выхватив из кармана записную книжку с карандашом на шнурке, зачеркал им на первой же свободной странице:
– …Контрабандисты доставляют ее этому вашему зятю…
– Господь миловал, – хмыкнул советник.
– Купцу Хлынову, – поправился подполковник. – Тот оформляет товар в свободную продажу по подложным документам.
– И даже в виде флотских поставок, как в последнем случае, – ввернул Алексей Иванович.
– Тем хуже для него! – вдохновился подполковник Рябоконь, но тут же, нарисовав очередной пункт своих выкладок, запнулся, посмотрел на советника: – И все-таки зачем?
– Что зачем? – хитровато прищурил тот один глаз.
– Зачем это все штабс-капитану Бархатову с крепостной коммутаторной станции?.. – недоуменно пожал плечами подполковник. – Каково его тут участие? Оно очевидно, раз уж он устроил в помощники капитану де Тою своего бывшего денщика, но… – Сергей Миронович даже бросил карандаш, впрочем, устыдившись, наверное, перебора эмоций, заправил его в корешок блокнота. – Какова его тут роль?
– Карантинная бухта изрядно отстоит от Севастополя, то есть от губернских дорог, железной дороги? – зачем-то спросил, в свою очередь, статский советник.
– Изрядно, – непонимающе поддакнул подполковник. – Если сушей добираться. Но морем…
– Вот именно! – дидактически помахал сигарой Алексей Иванович. – Берегом везти товары вообще затруднительно: разъезды Пограничной стражи, комендантские патрули…
– Да любой жандарм вправе досмотреть груз, перевозимый в прифронтовой полосе, – кажется, начал догадываться и сам жандарм. – Тогда как статус прифронтовой полосы распространяется практически на весь Крым.
– Куда как меньше привлекают внимание рыбацкие шаланды и шхуны, входящие в Севастополь? Я не ошибаюсь?
– Ничуть, – уверенно подтвердил контрразведчик. – Они безотчетно могут входить в крепостные створы. Но только днем…
– А ночью должны подтвердить себя, и только с разрешения начальника береговой охраны…
– Да какого, к черту, начальника! – осененно протянул Сергей Миронович. – Вполне достаточно звонка на минную станцию. Нет, мины, конечно, не угрожают какой-нибудь посудине с аршинной посадкой, – нервически забормотал подполковник. – Тем более без приказа командующего цепи выведены, то есть мины выключены, но и без звонка… – он яростно потер лоб ладонью. – Без предупреждения сигнальщики могут такой переполох поднять! С сиренами, прожекторами!.. – Сергей Миронович замер.
– Вот тут-то и нужен свой человек на крепостной коммутаторной станции, – сам продолжил статский советник. – Такого рода обыденные сообщения вряд ли фиксируются в журнале, станешь каждую лодчонку с бычками туда заносить? Так что достаточно взять телефонную трубку и сказать, что на минных заграждениях, мол, свои… – Алексей Иванович игриво пустил в потолок струйку дыма. – А потом иди в тот же «Первостатейный» за своей долей.
– А я не то что негласного наблюдения у полицмейстера не спросил, – трагически прошептал жандарм. – Я даже своего сексота к Бархатову не отправил!
– Ну, вы не один, у кого имеются секретные сотрудники, – утешительно погладил Алексей Иванович жандарма по синему обшлагу мундира. – Вот, кстати…