Испанский поход

Глава пятнадцатая Гасдрубал Барка

Когда Федор во главе изрядно потрепанной хилиархии приблизился к воротам, его, кроме Адгерона, Карталона и Абды, встречал Балезор.

— Ты не теряешь время зря, — приветствовал он уставшего, измазанного кровью, но невредимого посла, — не успел явиться, как спас жизнь главнокомандующего. Хорошо еще, что сам остался жив.

— Я не умру, пока не встречусь с ним, — успокоил его Чайка, усмехнувшись, — я же должен выполнить поручение.

Приблизившись, Балезор добавил, понизив голос:

— Я сообщил ему обо всем. Он ждет тебя с подробностями.

— Немедленно? — уточнил Чайка, почти не сомневаясь в ответе.

Балезор кивнул.

— Я провожу.

— А что мне делать с остальными войсками? — спросил Федор, наблюдая, как в лагерь после сшибки с римлянами входят кельтские части, а из ворот выезжает отряд легкой нумидийской конницы, отправляясь на разведку.

— Две хилиархии ты должен оставить здесь. Солдатам уже отвели место для постоя в бараках на дальнем конце лагеря, — ответил Балезор. — Карталон знает где.

— Я укажу, — подтвердил начальник пятнадцатой хилиархии, бородатый воин с обрубленным в бою ухом.

— А три остальные пойдут с нами. Мы должны поторопиться, ведь нам еще надо добраться до города, — напомнил Балезор, которому не терпелось немедленно уйти отсюда.

— Разве штаб Гасдрубала не в лагере? — слегка удивился он.

— Здесь он тоже иногда проводил совещания в своем шатре, — сказал Балезор, поглядывая на нумидийцев, которые, покинув ворота, не спешили отправляться на задание, кружа поблизости, — но сейчас он решил встретиться с тобой в своем дворце, что в Тарраконе. Там же будут расквартированы три оставшиеся хилиархии, которые укрепят гарнизон.

Услышав, что он должен разделить силы, Федор задумался, но быстро принял решение. «Раз так, то возьму с собой проверенных, — рассудил Чайка, — мало ли что может случиться с городом».

— Тогда со мной, кроме двадцатой, пойдут еще хилиархии Карталона и Адгерона, — заявил он, — а ты, Абда, останешься в лагере. Когда прибудут солдаты Атебана, то и они встанут на постой здесь.

Командиры хилиархий кивнули, подтвердив приказание. И вскоре Федор, во главе колонны солдат, пройдя сквозь лагерь, направился в сторону ближайших городских ворот по дороге, что петляла в тылу укреплений карфагенян.

Когда они приблизились, то обнаружили, что мост через ров, в котором плещется вода, поднят.

— Предосторожности, — извинился за задержку Балезор, выступая вперед так, чтобы дозорные на башне могли его рассмотреть.

— Все в порядке, — кивнул Федор, оглядываясь на свое остановившееся войско, пыль за которым еще не улеглась, — судя по сегодняшней стычке, римляне в любое время могут прорвать оборону, и лучше, если в это время ворота будут закрыты.

Пока опускался мост, он рассматривал укрепления Тарракона и нашел их вполне приличными: мощная каменная стена, ничуть не ниже, чем в Таренте, широкий ров и множество метательных машин на стенах. Этот город было с ходу взять не так просто. Скорее захватчикам приходилось рассчитывать на длительную осаду. «Впрочем, — подумал Федор, заходя в город по опустившемуся со скрипом мосту, — браться Сципионы этого и добиваются. А я здесь для того, чтобы они этого никогда не добились. Интересно только, как там Гетрамнест, доплыл ли до Нового Карфагена? И где его войска, которые пришлись бы сейчас очень в пору. Тоже, наверное, идут по суше».

Последнее соображение пришло в голову Чайке, когда он бросил взгляд в сторону моря, где покачивались на волнах штук двадцать квинкерем. Остальной римский флот базировался чуть дальше по берегу. А у карфагенян здесь находилось всего шесть квинкерем и не то две, не то четыре триеры, плотно пришвартованные друг к другу, — точнее мешали рассмотреть укрепления, закрывавшие гавань со всех сторон. Да и вечерело уже, еще часа три и на город должна была опуститься южная ночь.

«А городишко-то все же поменьше Тарента будет, — резюмировал Федор, обобщив увиденное снаружи, и, прошагав по нескольким улицам, запруженным повозками, до казарм, что располагались в высокой части Тарракона, спускавшегося террасами к морю, — раза в два, а то и в три».

На месте их ждали командиры, предупрежденные Гасдрубалом. Прибывшие войска были немедленно размещены на постой. Приказав Адгерону, Карталону и заменявшему его Урбалу обживаться, есть и отдыхать, пока позволяет время, Федор направился вслед за Балезором, прихватив с собой Летиса и еще человек пять в качестве охраны.

Дворец Гасдрубала — а это был именно дворец, хоть и хорошо укрепленный, с колоннами, портиками и целым внутренним парком — они нашли быстро, минут через двадцать. Пройдя через многочисленную охрану, Федор был введен в небольшой зал, из которого открывался хороший вид на море, особенно если выйти на балкон. Что Федор и сделал, едва Балезор оставил его, сообщив напоследок:

— Гасдрубал велел обождать здесь.

Оказавшись на балконе, Чайка смог воочию убедиться, что блокада Тарракона с моря была полной. Если не считать римских квинкерем, запиравших порт, то за ними, чуть дальше в сторону римского лагеря он увидел еще около сорока таких же кораблей, а в глубине моря бороздили волны стаи триер. Сколько еще военных судов стоит у берега, скрытого от взгляда холмами, было не разглядеть. Чайка даже похвалил мертвых послов за то, что надоумили плыть его в Сагунт, а не пытаться прорываться сюда морем. С его силами это была безнадежная затея.

— Неужели Рим перебросил сюда весь свой флот, — сказал Федор вслух.

В очередной раз он поразился упорству, с каким обреченный сенат вел борьбу за далекую Испанию, вместо того чтобы укреплять морские границы вдоль римских земель.

— Нет, не весь, — раздался за его спиной уже знакомый, высокий голос с легкой хрипотцой, заставив вздрогнуть.

Гасдрубал, в доспехах, но без шлема, неслышно вошел в одну из боковых дверей и уже некоторое время наблюдал за Федором.

— Рим прислал сюда много кораблей, — повторил Гасдрубал, тоже выходя на балкон и осматривая подступы к городу, — но не все, к счастью. Половину отвлекает на себя мой брат в Италии, иначе мы не выстояли бы так долго.

Остановившись рядом с Федором, он вновь смерил его взглядом и перешел к делу.

— У тебя письмо от моего брата, Чайка, — напомнил он Федору, зачем тот здесь, — а потом я хочу еще раз услышать рассказ о судьбе моих послов.