Страница 5 из 99
Служебный туалет для медперсонала был почти современным. То есть имелся унитаз типа очко, или как там он называется, в общественных туалетах такие ещё стоят, сливной бачок с цепочкой на уровне моей головы и раковина с висящим рядом полотенцем. А главное! Там было ЗЕРКАЛО! Первым делом куда я и направилась. К зеркалу.
Ну что я могу сказать? Ярко-рыжие, цвета меди, густые волосы, немного повыше плеч. Ну это я уже и так знал. И зелёные глазищи! Реально зелёные! И реально глазищи! Всё остальное уже казалось обыденным.
Аккуратный небольшой носик. Почти детские губы. Небольшой подбородок. Тёмно-рыжие густые брови. Густые, но именно в самый раз! Наверное, именно такие раньше называли соболиными. И густые длинные ресницы. Больше сантиметра длиной. Как и брови, тоже тёмно-рыжие. Намного темнее волос на голове. И полное отсутствие конопушек на лице.
И всё это создавало просто убийственный коктейль. Называется «Смерть всем мужикам».
На мою беду, очень красивая девочка. И фигурка у неё, то есть у меня уже, хорошая! Ну а повязка на голове, да замазанные зелёнкой царапины на правой щеке, это уже так. Мелочи…
Не повезло мне, однако. Не мог вселиться в обычную девчонку, что-ли? А лучше бы в парня… Бля-а!… Хреново быть красивой бабой!
С таким похоронным настроением я взгромоздилась на унитаз и, задрав подол, сделала свои дела. Благо, газет нарваных хватало. Которыми я задницу и подтёрла. Помыла под краном руки, сама умылась. Кое-как поправила волосы…
Вышла и отпросилась у медсестры на улицу. Подышать.
Заверив её, что чувствую я себя хорошо и никуда далеко уходить не буду, спустилась по лестнице и вышла на крыльцо госпиталя.
По ходу, до революции здесь был чей-то дворец. Колонны на входе, дорожка, обсаженная деревьями. Клумба перед входом. Кое-где виднелись прогуливающиеся или сидящие на скамейках больные в халатах.
Я спустилась с крыльца и протопала до первой свободной скамейки. Примостила на неё свою задницу и с наслаждением стала дышать свежим воздухом без въевшегося больничного запаха.
Ладно, переживу как нибудь. То, что я красивая, это, конечно, очень хреново. А то, что война будет скоро, это вааще жопа. А вот в сумме, это жопа с двумя П! ЖОППА! Беречься придётся Машеньке ой как сильно! Но ничего… Как-нибудь переживу.
Прикрыв глаза, я просто сидела и старалась отрешиться от свалившихся на мою голову неприятностей. Солнышко грело лицо, ласковый ветерок его обдувал. Пока что жить можно…
Заскрипели камешки под чьими-то ногами и этот кто-то заслонил мне солнце. Надеясь, что этот наглец свалит куда подальше, я продолжала сидеть с закрытыми глазами.
— Девушка, а что вы тут одна скучаете? — раздался мужской голос с интонациями записного Казановы. Я промолчала, надеясь, что он свалит в туман. Но тот всё не унимался.
— А как вас зовут, такую красивую и грустную? Меня вот Алексей зовут. Я лётчик-истребитель наших героических Военно-Воздушных сил!
Пришлось открывать глаза, чтобы взглянуть на этого хама-лётчика. Напротив моей скамейки стоял среднего роста парень в больничном халате. Темноволосый, с небольшими франтоватыми усиками.
Увидев, что я открыла глаза, тот заметно обрадовался. Зря, конечно…
— И на чём же летает этот храбрый лётчик-истребитель наших героических Военно-Воздушных сил? — со скрытым сарказмом спросила я.
Но тот сарказма не понял. Или же просто не обратил внимания.
— Я летаю на лучших советских новейших самолётах! На Яках! — с апломбом заявил мне он.
— А я то, глупая, думала, что Вы в госпитале лежите.— усмехнулась уже открыто я.
Мой оппонент заметно покраснел.
— Ну да, сейчас в госпитале. Но вообще-то я лётчик-истребитель!
— И как же такой героический лётчик, летающий на ЛУЧШИХ СОВЕТСКИХ НОВЕЙШИХ САМОЛЁТАХ, НА ЯКАХ, попал в госпиталь? Неужели его враги сбили? Это что ж получается? У нас лучший самолёт, а лётчик попал в госпиталь. Значит плохой он лётчик, если его сбили враги на худших самолётах!
И где, интересно, они его сумели сбить в мирное пока время? А во время войны, наверное, сразу убьют? Но он, вместо того, чтобы учиться, как лучше летать, стоит тут и мешает мне отдыхать!
Раздался натуральный ржач! Оказывается, вокруг собралась довольно большая толпа народу. Человек десять, наверное, не меньше. А я и не заметила.
— Иди Лёха, матчасть учи! Не будешь в другой раз биться при посадке! — раздались крики.
Тот покраснел, как рак, хотел что-то возразить, но махнул рукой и прихрамывая ушёл. Остальные зрители тоже стали расходиться. А я опять осталась одна. Но совсем ненадолго…
Кто-то выдернул меня со скамейки и сжал так, что я только пискнуть успела.
— Маша! Ну наконец-то! А то я приезжал, а ты спишь, да спишь!
Меня сжимал и расцеловывал всё лицо какой-то военный лет так сорока, примерно, и с двумя шпалами на голубых петлицах. Незнакомый и, в то же время, почему-то знакомый. От него повеяло чем-то таким знакомым, родным. Слёзы сами побежали из глаз.
— Папа?— полувопросительно сказала я.
— Ну конечно же я!.. Или ты кого другого ждала? — улыбаясь, ответил военный.
Но тут он заметил мои слёзы и заметно испугался.
— Машенька, я тебе сделал больно? Ты прости меня! Просто, когда тебя ранило, и ты упала, как мёртвая, и вся в крови, я сильно за тебя испугался! И Василия ещё убило, а у меня пистолет только, а эти всё стреляют и стреляют…
Он что-то ещё говорил, оправдывался, за то, что это меня ранило, а не его, а я просто таяла от счастья! У меня есть ПАПА!
В той своей жизни я вырос безотцовщиной и часто завидовал тем, у кого отец есть.
Я погладила его по коротким светлым волосам. Приятно-то как, просто погладить папу по голове! Тот от неожиданности аж замолчал.
— Пап, ты у меня самый лучший! Я тебя очень-очень люблю! — и разревевшись, уткнулась ему в гимнастёрку!
И пусть он не полковник, как я думала, а всего-навсего майор, пусть у него всего один-единственный орден Красной звезды,
пусть… Зато это мой папа! И пусть я его и не помню совсем. Зато где-то глубоко внутри я знала! ЭТО МОЙ ПАПА!
Мы сидели с ним на скамейке. Я ревела, уткнувшись ему в грудь, а он гладил меня по спине и что-то говорил ласковое. А мне было так хорошо!
Всё накопившееся напряжение куда-то уходило. Стало легко-легко… Не помню по прошлой жизни я такого. Наверное, только ради одного этого уже стоило попасть в это время…