Страница 36 из 99
Глава 12
Сегодня на календаре 7 ноября.
С утра пораньше я слетала в дивизию. Праздник же! Всем всё сразу надобно! Загрузили мне там полный самолёт. Сейчас вот лечу назад.
Со мной летит и комиссар нашего полка старший политрук Самойлов. В дивизию он летал на отчёт, ну и на получение новых ценных указаний, конечно же.
Сам он из бывших лётчиков. Он перед самой войной сильно поломался в аварии. Списали его и самостоятельно летать запретили. Вот теперь и летает он со мной, когда надо.
Летим, я постоянно кручу головой. Тыл тылом, но бывает, что и фрицы с гансами залетают сюда. На бога, как говорится, надейся, а верблюда привязывай!
… Сегодня на Красной площади парад будет, хоть и фашисты под самой Москвой уже. Я это хорошо помню, смотрела хронику. Точнее, смотрел в прошлой ещё жизни. Сталин выступать будет…
Ну вот, накаркала, бля…
С севера приближаются два худых силуэта. Мессеры. Идут в мою сторону.
Снижаюсь.
— Я Рыжик! Наблюдаю двух охотников! Идут ко мне!
Заметили всё-таки, самки собаки!..
Я кручу по сторонам головой. Может из наших кто услышит…
Фрицы заходят на меня с хвоста. Я скольжением ухожу в сторону. Дымная трасса проходит слева от моего шторьха и упирается в землю. Видны разрывы. И тут же меня атакует второй! Я почти увернулась. Бац! Щелчок по крылу. Пуля. Не снаряд. Повезло…
Мессеры-то направо немного похуже поворачивают, чем влево. Поэтому желательно от них в правую сторону виражить. Но это, правда, ещё и от пилота Мессершмитта зависит. Тут уж кто кого обманет…
— Я Рыжик! Меня атакуют охотники! Пара мессеров!
Неужели не слышит меня никто? Хреново… Одной, на безоружном самолёте, против двух истребителей… Очень хреновый расклад выходит… Совсем не в мою пользу…
Я иду ниже верхушек деревьев. Колёсами иногда чуть землю не задеваю…
Опять они на меня заходят, суки… Я матерюсь уже во весь голос. Ну а кого мне здесь стесняться? Комиссар мужик свой, да и погибать нам с ним вместе, если что…
Повезло нам на этот раз. Всего пару раз они попали…
Мессеры проскакивают у меня над головой. И снова разворачиваются.
— Я Рыжик! Меня атакут охотники!
Заходят… Я резко кручу влево. Уф-ф. Не успели. Проскочили оба. Привыкли, что я вправо от них ухожу. Разделяются…
Опытные с-суки!
Атакуют они меня теперь с разных сторон. От одного из них я увернулась. А вот от второго — уже нет. Ещё несколько дырок получила. Но мотор работает. Самолёт управляется. Так что тянем к дому…
— Я Рыжик!…
Тр-рах!!! Приборная доска вся разлетается на куски! А я получаю сильнейший пинок в низ живота! Аж дыхание у меня перехватило. Попали?… По кабине гуляет ветер…Но пока летим… Хороший самолёт у меня…
Опять заходят… Как же больно-то…
— Я Рыжик…
Обидно… Перед самым аэродромом собьют ведь… И ручка тяжеленная такая… И живот огнём горит…
— Я Рыжик…
Аэродром… Стучат по мёрзлой земле колеса. Не вижу, куда рулить… Выключаю мотор… Темнота…
Когда ж это прекратится-то?.. Опять у меня во рту пустыня Сахара… Кто-то мочит мне губы. Я пить хочу! Воды жалко мне?.. Яркий свет бьёт мне в глаза. Что-то звякает металлом… Резкая боль… Темнота…
Зрение проявляется как в древнем телевизоре. Сначала серые тени… Потом появляется свет и резкость… И потом уже цвет…
Я опять в какой-то комнате нахожусь. Вижу, как минимум, ещё две кровати напротив. А может и ещё есть. Но мне отсюда не видно. На одной из кроватей сидит девушка в халате и чалме.
Я что, в Средней Азии?
А, нет. Это не чалма. Это повязка у неё на голове. Похоже на госпиталь.
Боль у меня внизу живота. Но не такая жгучая, как раньше была. Тянущая такая…
Я прошу эту девушку дать мне попить. Она смачивает мне губы, но пить тоже не даёт. От усталости я снова засыпаю…
Меня эвакуируют в тыл…
Была сделана операция. Осколок от фашистского снаряда попал мне в живот. Повезло мне, можно сказать. Чуть пониже, на полсантиметра буквально, и он попал бы мне в мочевой пузырь… Ужас!!! С трубочкой всю жизнь потом ходить??? Не-е! Не хочу я такого!
А так, вполне нормально. Типа кесарева сечения операция была. Врачи говорят, что я даже рожать смогу потом нормально…
Кто сможет рожать? Я???
Несколько дней меня везут в поезде. В вагоне довольно холодно. Все раненые закутаны в одеяла. И я тоже. Живот у меня всё так же продолжает болеть. Поднялась температура. Мне очень хреново…
Привезли в госпиталь… Снова операция…
Господи! Как же мне плохо!.. Сдохнуть мне, что-ли? Бабушку вот только жалко… Одна я у неё осталась… Потерплю пока ещё немножко…
Всю жопу мне искололи уколами… Температуру сбили наконец-то… Но рожать теперь я не смогу, даже если и захочу… Было воспаление матки. Часть её мне удалили. Доктору очень жаль…
Медленно, но я всё же иду на поправку. Скоро уже наступит новый, 1942 год.
Пока я валяюсь в госпитале, фашистов уже успели отогнать от Москвы…
… Я увидела свой шрам от операции. Спасибо вам огромное от всей души, дорогие товарищи врачи! Шрам, хоть и довольно большой, но зато горизонтальный. Под трусами не видно будет его…
А почему я так переживаю-то? Ну подумаешь шрам… Но всё равно неприятно… Старой Маше, получается, это неприятно. Ну и мне с ней заодно…
За собой я слежу, красоту поддерживаю по возможности… Но на мужиков, слава богу, меня не тянет. А вот на девушек нравится смотреть…
Хотя какая у меня теперь красота? Видела я себя в зеркале. Одни глаза зелёные, да рыжие волосы только и остались…
Худющая! Как меня ветром не качает ещё? Кожа одна да кости… Правда сейчас, вид получше уже стал немного. Поправляться я начала, вес потихоньку набирать. Постричься бы мне ещё. А то обросла я уже везде…
Ура! Ко мне в госпиталь приехал Петрович! Всё такой же надёжный и усатый. Привёз он мне приветы от всех и целую кучу подарков. Ждут меня скорее назад.
Меня пробило на слёзы. Аж поплакала я немного. Как же всё-таки хорошо, когда тебя ждут!
Петрович же и рассказал мне, как всё было в тот день.
Когда они услышали меня по рации, дядя Ваня поднял тогда весь полк в воздух. Все восемь исправных самолётов. Во главе с собой. Я тогда просто их уже не заметила.
Обоих охотников тогда сняли с моего хвоста и отправили в землю. Увлеклись немного фашисты…
Села я нормально, ничего не разбила. И комиссар, на удивление, ни одной царапины тогда не получил. Ну а самолёт мой, конечно, побитый малость, но его уже отремонтировали.