Страница 31 из 99
Вот кстати… Пока сапожник с меня мерку снимал, я спросила у него про парикмахера. По его совету я потом того и посетила.
Еврейская мафия, конечно, но дело своё они знают. Хорошо меня постригли.
Постепенно в наш полк прибывало свежее пополнение. Это были лётчики из тыловых областей СССР. Звания у них у всех разные, от сержантов и до капитанов. И почти все они не имели боевого опыта. Вот их то и учили здесь правильно воевать с фашистами.
И ко мне они несколько раз даже пытались подкатить насчёт любви и прочих сеновалов.
Но только я их всех отшивала. Пока вроде бы помогало. Только одному сильно уж наглому лейтенанту, зажавшему меня в углу и начавшему распускать свои руки, старослужащие потом набили морду.
Извиняться он потом ко мне приходил… Шикарный такой у него под глазом фингал был!
Мы, кстати, подружились с ним потом. Нормальный такой парень оказался. И смелый…
Сбили его потом, правда. В октябре уже…
Из старого состава в нашем полку из лётчиков осталось всего лишь шесть человек. Это если без комполка и меня считать. Все остальные или в госпиталях лежат, или же вообще погибли. Меньше чем за месяц кадровый полк сгорел.
Наш то ещё хорошо повоевать успел, по сравнению с другими. Других-то и на неделю, бывало, не хватало.
Нам пригоняли новые самолёты. Полк постепенно возвращался в рабочее состояние.
Я, оказывается, очень даже неплохо умею рисовать! Как-то раз сидела, думала, как бы мне оформить Боевой листок и машинально чиркала карандашом… Глянула, а у меня получился вполне узнаваемый портрет нашего комполка… Немного похоже на шарж вышло, но это был именно он, дядя Ваня…
У меня теперь и остатков свободного времени больше нет… Все теперь хотят получить от меня свой портрет. Чтобы домой родным его отправить…
Интересно, это Маша рисовать училась или же это наше с ней совместное творчество?
Перед самим нашим отправлением обратно на фронт, к нам в полк прилетел сам комдив сотоварищи.
На лётном поле выстроили весь личный состав. Все начальники толкнули речи. Дольше всех распинался комиссар с ромбом в петлицах. Бригадный комиссар целый.
Партия Ленина-Сталина, разгромим врага, ну и так далее… И кроме трескучих фраз никакой конкретики.
Наконец и он заткнулся. А потом стали награждать народ. Наш командир получил Красное знамя! А оставшиеся остальные шесть лётчиков Красные Звёзды! Я все ладошки себе отбила, хлопая! Они это заслужили! Я б вообще Героев бы им дала!
Весь старый состав полка наградили орденами. А потом почему-то вызвали и меня…
Ого! Мне медаль «За отвагу»⁈
А за что, интересно?
Оказывается, наш командир подал представление на меня за уничтожение троих фашистов и угнанный у них самолёт…
Я стояла перед строем вся красная, пока зачитывали про эти мои подвиги. Какие подвиги-то? Со страху же всё и со злости получилось… А тут медаль…
Комдив сам прицепил эту медаль мне на грудь. Ему по ходу по приколу было меня в краску вгонять…
После меня и ещё несколько человек наградили.
А потом нас фотографировали. Всех вместе и каждого награждённого по отдельности. И меня тоже сфотографировали, с моей новенькой медалью…
Хорошо, что я до этого успела съездить в город. Сапожки просто суперские для меня получились! Хромовые, очень удобные и лёгкие. Дорого за них сапожник взял, правда, но за такую вещь денег и не жалко совсем.
На следующий день нам привезли уже готовые фотки. Я на них просто «Мисс Вселенная» получилась! Ну никак не меньше! Красивая вся из себя такая, стройная! В военной форме с медалью! Аж самой понравилось…
А после обеда мы уже вылетали обратно на фронт…
Я периодически летала. Возила то особиста по его делам, то ещё что. И с каждым днём шторьх мне всё больше и больше нравился!
Очень сильная у него механизация крыла. И с опущенными закрылками при сильном встречном ветре можно чуть ли не вертикально на нём взлетать! С места! Ну и садиться тоже можно. Футбольного поля ему за глаза хватает. Можно даже поперёк этого поля садиться…
А недавно в штабе дивизии до меня докопался какой-то тип в форме политрука и в очках. Корреспондентом «Комсомолки» он оказался.
Написать обо мне захотелось ему, видишь ли. Типа он специально сюда приехал, чтобы обо мне написать.
Ну да… Конечно… Так я ему и поверила. А то я сам раньше таким не был… Бабу просто красивую увидел, вот свой хвост и распустил…
Я отмазывалась от него, как только могла… И занята мол, и лететь мне скоро…
Так он до самого комдива дошёл! А тот мне просто взял и приказал…
Вот и сижу я теперь, рассказываю. А корреспондент этот от усердия аж язык высунул, как строчит. Несколько раз щёлкнул меня на фотоаппарат.
Хотел ещё и возле самолёта сфотографировать, но тут уже я категорически была против!
Примета есть плохая, фотографироваться перед вылетом… Вот после полёта можно возле самолёта фотографироваться. А ДО полёта — нельзя! И комдив тоже всё это подтвердил.
Хороший он всё-таки дядька. А ведь другой мог и приказать просто… Отмазалась я, короче…
… Фашисты снова прорвали наш фронт. Мы опять отступаем, пришлось и нам тоже передислоцироваться на восток. Стоим теперь в деревне какой-то…
Небольшая такая деревня. Домов двадцать всего. Ну и поле сразу же за околицей начинается. Мужиков в деревне почти нет. В армии они все. Только три старика осталось ну и мальчишки ещё…
… А ещё через два дня меня чуть было не сбили.
Лечу я из дивизии, везу газеты, приказы, ещё и интенданты что-то мне загрузили. В стороне, вижу, летит самолёт. Наш ЛаГГ.
Пролетает мимо, разворачивается и в хвост мне заходит. Дурной он, что-ли, совсем? Звёзды же у меня на крыльях.
Я по рации его зову, а в ответ — молчок. Или нет у него рации или же не слышит он меня. Я и крыльями ему качаю, и хвостом кручу. Но нет. Всё равно он стреляет…
Я скольжением ухожу в сторону и снижаюсь. Ору ему по рации:
— ЛаГГ не стреляй, я своя!
Не слышит. И опять на меня заходит.
Страшно то как, просто пиз…ец! Я иду на бреющем, а тот лупит по мне длинными очередями. И сбежать от него я не могу. Он быстрее меня в три раза. Хорошо, что хоть тяжёлый он, я отвернуть успеваю…
Да где ж твои глаза, урод? Звёзды же на крыльях большие у меня! Куда же ты стреляешь, козёл слепошарый?