Страница 28 из 99
Ситуация, как в песне из фильма «Аты-баты». Типа нам бы кралю хоть одну!
Шутка юмора такая…
Но вот только думать теперь мне придётся о себе постоянно в женском роде. Чтобы случайно даже нигде не проговориться.
К телу-то я привык уже почти… Привыкла… Все дела уже делаю, почти как так и надо. Ну сиськи теперь есть у меня. Ну и что?.. Пи́сать только сидя теперь приходится. Вот и вся, в принципе, разница…
Постепенно светает. Что-то где-то зазвенело. Периодически мелькают одиночные бойцы.
Ну вот и что мне теперь делать-то? Где-то в Саратове живёт бабушка Маши, которую я совсем не знаю. И чем заняться, тоже нет мыслей конкретных.
Попроситься сюда в полк? Неплохо было бы, конечно. Хоть какие-то, а знакомые тут есть. Да и хоть какая-то определенность была бы… Да и фашистам отомстить мне хочется тоже…
А вот кем попроситься? Не на машинке же мне печатать или подштаники грязные стирать? Этого я совсем не хочу. Хотя на клаве почти такие же кнопки, как и на пишущей машинке…
Вот на шторьхе мне летать понравилось. Попроситься на него мне, что-ли? Типа связного самолёта? На остальных то я вообще летать не умею…
Но только вот вряд-ли меня на него возьмут. У меня ж ни курсов, ничего нет…
Но попробовать стоит всё же. Ну а вдруг?.. Есть же у Маши бумаги из аэроклуба… Да и за спрос в лоб меня же не стукнут…
Кто-то бежит сюда…
Ааа… Это моя неслучившаяся любовь… Сергей.
Был бы я полноценной бабой, точно бы в него влюбился. А теперь даже от мыслей об этом меня воротит…
Подбежал. Протягивает мне несколько полевых цветочков…
Всё равно приятно. Беру…
Он присаживается со мной рядом и обнимает рукой. А я и не сопротивляюсь. Просто сижу прижавшись…
Сидим с ним, молчим… Примерно через полчаса подбегает боец.
— Товарищ капитан! Разрешите к девушке обратиться!
Сергей разрешает…
К комполка меня зовут. Чёрт, а я ведь даже и не умывалась ещё!
Ну хотя бы причесаться немного мне надо.
А потом мы с Сергеем оба идём в штаб…
Ко
мполка, крепкий такой на вид майор, кряжистый, примерно на полголовы выше меня. На груди у него тоже Красная звезда, как и у моего отца. Рядом с ним и особист сидит. А на столе перед ними лежат все мои документы. Майор представился:
— Стародубец Иван Никифорович.
И с интересом меня разглядывает, вгоняя в смущение.
Я же не умывалась ещё с утра. Да и перегаром от меня разит. И шаровары тоже все грязные…
— Так вот ты какая, Маша-Рыжик…
А я стою, молчу. Ну а что я ему сказать могу? Какая уж есть…
— Мы то с отцом твоим давно вместе летали. Ещё с Халхин-Гола… А тут вишь как…
Думали же, убило тебя…
Машину-то бомбой разнесло на куски… Ничего не нашли… Думали, погибли вы оба… А ты вишь как…
И что ж теперь с тобой делать-то? Даже не представляю…
— А вы возьмите меня к себе в полк! Я на шторьхе летать буду!— тут же выпалила я.
— Вишь как, на шторьхе!.. Не, ну ты видал, какая она?.. На шторьхе…
Вот отправлю тебя в тыл, или будешь вон, Андрею, бумажки печатать. У тебя ж девять классов? Во! Грамотная значит.
На шторьхе она… Вишь какая!
— Ну товарищ майор!!! Ну не надо меня в тыл!!!
— Какой-такой я тебе «товарищ майор»⁈ Иван Никифорович я тебе! Ну или дядя Ваня, ну вот как сейчас, среди своих-то. При людях только не вздумай!
На шторьхе!.. Не, ну ты видал Андрюха?.. На шторьхе она…
… Ну что ты там всё бродишь, Кириллов⁈ Иди давай, ничего с ней не случится! Вылет уже скоро. Жених…
Выговорившись, майор посидел, подумал, и, хлопнув себя по коленям, решил.
— Так, короче! Пойдёшь пока вон, с капитаном. Потом решим, куда тебя. Он тебя и устроит пока. Ну и приглядит конечно…
А то, вишь как! Не успели девку одну оставить без присмотра на недельку всего, так у неё уже и куча вещей, и оружия, и даже самолёт! Нет, ну ты её видал, Андрюха?
— И велосипед,— поддакивает ему особист.
— Чего, велосипед?— не понял майор.
— Так она ещё и велосипед себе в самолёте привезла!
— Вот-вот! И приглядишь за ней заодно… А то она танк привезёт ещё…
И это… Андрюх, ты пистолетик-то ей верни, то я разрешил. Вишь как, и пригодился он ей… Не зря дали, выходит…
А потом целых два дня я была занята. Меня устроили жить к работникам ножа и поварёшки. К поварихам, то есть. Отдали мне и все вещи, что я с собой привезла.
Правда какой-то полноватый капитан хотел было забрать у меня трофейные пистолеты, но только обломился. Я их не отдавала, а потом ещё и особист мне с этим помог.
А вот гранаты и винтовку немецкую я сразу отдала. И патроны к винтовке тоже. Но штык от неё я всё равно зажала. Хороший у немца штык на винтовке. Заточить только надо его.
Получила я и военную форму. Мужскую, правда, с галифе и сапогами. И сапоги эти мне просто большие. Минимум на два размера. А то и на все три. А вот петлиц мне не дали.
Я помогала потом печатать приказы, разбирала свои трофеи.
Бритву и принадлежности к ней я подарила дяде Ване. Тот ей весьма обрадовался. «Золинген» это всё-таки, как никак. Не хухры-мухры…
Полк же занимался своими делами. Взлетали и садились самолёты. Как-то раз один из самолётов приземлился на брюхо.
Сильно повредили его в бою. Потом его отволокли к лесу и там укрыли.
Я ходила, смотрела его потом… Как он долетел вообще? Он же в дырках весь!
В крыле дыра — голова пролезет! Лётчика же увезли в госпиталь. Ранило его…
Совсем мало исправных самолётов в полку осталось. Двенадцать штук всего. Ну и мой теперь ещё, тринадцатый.
Лётчики, кстати, разговаривают все на своём собственном языке. Сленг к них такой. Посторонний человек его не сразу и поймёт…
Крыло самолёта, например, называется у них плоскостью. А колёса — шасси. И не шассИ, как многие гражданские считают, а шАсси! ШассИ это у машины может быть или у другой какой техники, а у самолёта только шАсси.
И слово «последний» они никогда не употребляют. Только «крайний». Крайнее задание, крайний вылет… Такой вот военно-воздушный сленг…
Я же ушивала большую для меня форму, потом подшивала её. Затем помылась в бане и наконец переоделась в неё.
Все оценили. Комполка пообещал мне даже новые сапоги по размеру найти. Ну а пока разрешил мне в своих ботинках ходить. А особист Петров подарил мне новую кобуру для пистолета…