Страница 23 из 116
Свояк Марио Баузы, Фрэнк Грилло по прозвищу Мачито, тоже сделал немало для популяризации нового стиля: его композицию Mambo Mucho Mambo слышал каждый, кто играл в популярную компьютерную игру Grand Theft Auto Vice City. Сын сигарного фабриканта, Мачито предпочел сигарам музыку и приехал в США в 1937 году. Там он создал и возглавил весьма успешный и уважаемый оркестр The Afro-Cubans, дирижировал, пел в нем и заправлял маракасами. В 1941 году к его коллективу в качестве трубача и музыкального директора присоединился Марио Бауза, ушедший из оркестра Кэба Кэллоуэя. На этом поприще Бауза провел целых тридцать пять лет. Сам Мачито всю жизнь с большим успехом играл афрокубинский джаз, как-то раз получил «Грэмми» и умер прямо на сцене — во время концерта в Лондоне в 1984 году.
Со времен зенита Марио Баузы, Мачито и биг-бенда Диззи Гиллеспи афрокубинский джаз составляет значительную часть джазовых записей, а афрокубинский фольклор прочно вошел в джазовую мифологию. В 50-х годах Нью-Йорк стал центром испаноязычной поп-музыки и объектом музыкального импорта из стран Карибского бассейна и Южной Америки. На этой благодатной почве блистал перкуссионист Тито Пуэнте — выросший в Нью-Йорке сын пуэрториканских родителей, выживший в девяти битвах Второй мировой войны. Он был настоящей поп-звездой латиноамериканской музыки и даже озвучил своего анимированного«двойника» в мультсериале «Симпсоны». Одну из улиц Гарлема, где он рос, назвали в честь Тито Пуэнте.
Диски этого зажигательного исполнителя можно найти без проблем, но у латиноамериканской музыки есть свои секреты. Например, записанный в 1975 году альбом Concepts In Unity в исполнении коллектива со сложным названием Grupo Folklorico Y Experimental Nuevayorquino. В середине 70-х несколько лучших латино-музыкантов Нью-Йорка стихийно собрались в доме родителей братьев Энди и Джерри Гонзалесов — басиста и трубача. Совместные импровизации в доме в Бронксе вылились в потрясающий, записанный с первых дублей альбом, который представлял собой альтернативу коммерческой сальсе тех дней. Полная многослойной перкуссии и экспрессивного солирования пластинка Concepts In Unity была нарочито экспериментальной, но при этом глубоко укорененной в музыку прошлого. Энди Гонзалес описал ее так: «Она отражала то, чем мы интересовались в Нью-Йорке, — афрокубинский и пуэрториканский фольклор. Но мы не просто хотели быть честными по отношению к корням, но использовали их в качестве отправной точки для экспериментирования».
После победы на Кубе революции и провозглашения там социализма контакты Гаваны и Нью-Йорка резко пошли на спад. В самой Кубе враждебный капиталистический джаз уже не приветствовался, зато всячески пропагандировались народные песни и доморощенная поп-музыка. Впрочем, джаз на Кубе не исчез. Скажем, в 60-х возникла потрясающая группы Irakere, в которой блистал трубач Артуро Сандовал и которая привнесла в кубинскую музыку элементы рока и фанка. В рамках культурного обмена между СССР и Кубой полные энергии пластинки Irakere можно было купить в Советском Союзе. Между прочим, по легенде, на Кубу серьезными партиями шли легендарные бас-гитары «Урал». Не исключено, что кубинские джазмены 70-х играли на инструментах, сделанных под Свердловском.
В 1996 году на Кубу отправился американский музыкант Рай Кудер и с удивлением обнаружил в Гаване целую плеяду стариков музыкантов, никому не известных за пределами острова, которые играли музыку эпохи, предшествовавшей всплеску афрокубинского джаза 40—50-х и революции Фиделя Кастро. Альбом этой музыки был записан всего за шесть дней в старенькой студии, ранее принадлежавшей RCA Records. Атмосфера и оборудование остались неизменными с 50-х годов, многим исполнителям было уже за семьдесят. Выпущенный по итогам сессии звукозаписи альбом был назван Buena Vista Social Club — по названию закрытого клуба в Гаване, в котором любили собираться музыканты в 40-х годах. Пластинка и документальный фильм о проекте (режиссер — Вим Вендерс) произвели немалый эффект и возродили интерес к кубинской музыке во всем мире. Сами старички из Гаваны вдруг превратились в международных звезд. Из их простых, но полных жизни созвучий родился брызжущий энергией афрокубинский джаз.
Послушать
Machito. Afro-Cuban Jazz (1951)
Verve Records
21 декабря 1950 года в студии собрались звезды афрокубинского джаза, включая трубача Марио Баузу и Мачито с его маракасами. Под контролем продюсера Нормана Гранца они сыграли состоящую из нескольких частей, амбициозную «Афрокубинскую сюиту», написанную композитором и аранжировщиком Артуро Чико О’Фаррилом. Этот рожденный в Гаване сын ирландца и немки делал аранжировки, содержал собственный оркестр, а также снабжал музыкой другие коллективы, в том числе оркестры Мачито и Бенни Гудмена. В этой сессии звукозаписи участвовали также барабанщик Бадди Рич и великий саксофонист Чарли Паркер, тоже испытавший на себе влияние латиноамериканских ритмов. Впрочем, кубинские музыканты были без ума от самого Чарли Паркера. Мачито рассказывал так: «Мы не ждали от Чарли Паркера добавления в игру латиноамериканского чувства. Мы не хотели, чтобы он подстраивался под нас. Напротив, это мы подстраивались под него». Плод сотрудничества — одна из самых удачных адаптаций кубинской музыки и джазового оркестрового звучания.
Джаз в Месси-Холл: бибоповый нокдаун
В районе Гарден-Дистрикт, что в центре канадского города Торонто, находится концертный зал Месси-Холл на 2765 мест. Солидное место для важных людей — дом симфонического оркестра Торонто и местного хора Мендельсона, концертная площадка с лета 1894 года. За многие десятилетия на этой сцене выступали Мария Каллас, Энрико Карузо, Гленн Гульд, Лучано Паваротти, Артуро Тосканини, а также далай-лама и Уинстон Черчилль. Стены бара при Месси-Холл увешаны сотнями фотографий артистов, которые здесь выступали, и среди них — снимки нескольких черных парней, которые устроили в этих достойных стенах один из самых нелепых и самых потрясающих концертов в истории джаза.
Джазовый концерт 15 мая 1953 года обещал обернуться сенсацией — он и обернулся, только совсем не так, как планировалось. На эту дату было анонсировано прибытие в Месси-Холл «тяжелой артиллерии» бибопа — саксофониста Чарли Паркера, трубача Диззи Гиллеспи, пианиста Бада Пауэлла, басиста Чарльза Мингуса и барабанщика Макса Роуча. Все — звезды и прославленные новаторы, которые в таком составе никогда не записывались и не играли публично. Себя они назвали просто The Quintet.
Всю кашу с концертом заварили молодые энтузиасты из Нового джазового общества Торонто. В среднем им было около 20 лет, а один из них еще учился в школе! С самого начала идея собрать на одной сцене «великолепную пятерку» бибопа обернулась сплошной авантюрой: однажды вечером молодые фанаты джаза сели в машину и без оглядки поехали в Нью-Йорк на поиски своих кумиров, чтобы предложить им контракты на выступление. Сегодня это кажется абсурдом! Юные канадцы, оказавшиеся в холодном январском Нью-Йорке 1953 года, сами не знали, на что идут, разыскивая пятерку легендарных музыкантов.
Роджер Физер (тогда было восемнадцать) рассказывал о том путешествии: «Наконец, мы выследили Чарли Паркера, который был в музыкальном магазине на Бродвее. Я не помню, чтобы мы вели долгие переговоры, мне кажется, Паркер не любил много болтать. Мы поговорили с ним немного и получили его подпись под контрактом». Потихоньку подписались все нужные музыканты: никто не спорил и не вступал в долгие выяснения. После множества звонков отыскался и Диззи Гиллеспи: канадские джазовые фанаты приехали с предложением и контрактом прямо к нему домой.
Когда дошло до дня самого концерта, источником постоянного беспокойства стал Чарли Паркер. Он опоздал на рейс в Торонто, и Диззи Гиллеспи пришлось отправиться на поиски. Когда друзья прибыли на место, Паркер опять отправился в самоволку и объявился в Месси-Холл ровно в полдевятого вечера, как полагалось по контракту. Энтузиасты из Торонто облегченно вздохнули, но им еще рано было расслабляться. Чарли Паркер учудил в очередной раз: оказалось, он прибыл в город без саксофона и в последнюю минуту взял напрокат дешевый пластиковый инструмент Grafton (свой медный инструмент он, по всей вероятности, заложил ради денег на наркотики еще в Нью-Йорке).