Дочери для бывшего

Дочери для бывшего. Воронцовы

Глава 1

Меня зовут Соня Мармеладова, по призванию и профессии я воспитатель. Работаю в детском доме в Красногорске уже месяц. Карьера не задалась сразу, потому что в мою группу шестилеток поступила – она – девочка – монстр с медовыми невинными глазками.

Сегодня понедельник. День смотрин и надежд, как для детей, так и для воспитателей. Приедут потенциальные родители и опекуны. И я должна сделать всё для того, чтобы найти девочке родителей.

Так будет лучше для всех!

С ног сбилась, ищу малышку битый час по всей территории детдома. Надо привести ее в порядок, умыть, одеть прилично, накормить, чтобы не попрошайничала (она это умеет). Девчонка – прирожденная актрисулька, наденет специально рваные джинсы с курткой, подойдет к забору, протянет худенькую загорелую ручку, выпучит огромные карие глазищи и взывает к прохожим:

– Подайте, Ради Христа! Нас в детском доме не кормят, конфет не дают, печеньками и кексами обделяют.

А мы потом краснеем за нее всем воспитательским составом, когда посторонние люди приносят пакеты с продуктами из магазинов и выговаривают:

– До чего же государство докатилось, детей не кормит!

Не представляю, что будет, если я не пристрою девчушку в хорошую семью. Именно на меня, на двадцатидвухлетнюю выпускницу педагогического университета повесили эту непростую ношу.

Осматриваюсь внимательно по сторонам, замечаю пропажу.

– Руслана, умоляю, отпусти его! – смотрю на исчадие ада, плачу. – Руся, если тебе не жалко Сашу, пожалей меня. Я ведь только нашла работу, она мне очень-очень нужна. Если руководство узнает, что ты отлупила третьего за неделю мальчика, меня уволят как профессионально непригодную.

Светловолосая шестилетняя девочка с огромными светло-карими глазами, похожими на два дорогих янтаря уставилась на меня как на пришельца. Что-то в ее стройном аналитическом алгоритме мышления сломалось. До этого она спокойно лупила мальчика, не чувствуя ни капли вины, а сейчас я призываю ее спасти меня – взрослую девушку.

Руслану Алёшкину перевели в наш детский дом ровно неделю назад, и за эти бесконечные семь дней у половины воспитателей, во главе с директрисой, появились толстые седые пряди волос.

– Что стряслось? Отпусти его! – говорю озабоченно.

Девочка в желтых шортиках и белой майке внимает моим мольбам и выпускает остатки рыжих Сашкиных вихров.

– Ну почему ты такая непримиримая, Русенька. – Протягиваю руку, чтобы погладить малышку, но тут же одергиваю назад. Эта может укусить и оцарапать.

Мой взгляд падает на светлую лохматую головку малышки с мягкими волосиками.

– Сделаю тебе прическу, самую модную.

Девочка с медовыми глазами гневно опалила взглядом Сашку.

И я только сейчас замечаю, что мальчик с испуганным лицом топчется на месте, боится даже уйти, чтобы не схлопотать по первое число.

– Сашенька иди… Руслана тебя отпускает. – Звучит смешно, но это правда. Матерая малявка сейчас заправляет нашим детским домом.

Девчушка – маугли, как мы – воспитатели, называем ее между собой за неуживчивый дикий нрав, сверлит меня взглядом.

– Ты умеешь делать хвосты? – скептически осматривает как скромно я одета и просто причесана.

Киваю с готовностью, по-японски кланяюсь.

– Трри хвоста?! – старательно выговаривает букву «р».

– Зачем ттак много? Два хватит.

– Трри!!

– Ладно-ладно, – приближаюсь к малышке настолько осторожно, будто передо мной живой тигренок.

Руся вскидывается, насупив носик. Осторожно, с интересом вдыхает ноздрями мой запах.

Молюсь всем богам на свете, чтобы пронесло. Хватаю девочку за руку.

Она у нее мягкая, теплая, нагретая на солнышке, с приятной бархатной кожей.

Вблизи малышка не такая крупная, какой казалась издали. Совсем крохотная, и даже кажется неопасной.

– Еда есть? – требует с меня мзду.

Достаю из кармана платья маленькое розовощекое яблоко, протягиваю девчонке. Сама думаю: – Не на ту она напала, я, когда шла к «тигру в клетку», продумала всё до мельчайших подробностей. А еще меня подгоняла мотивация.

Если смогу сегодня сделать так, чтобы какая-нибудь потенциальная мамочка влюбилась в девочку без памяти, тогда коллектив будет меня уважать до пенсии.

Руслана с хрустом откусывает яблоко, и я вздрагиваю. Звук такой, будто в меня впились ее маленькие беленькие зубки. Грызет яблоко. Радуюсь, что ее зубы заняты делом.

– Я бы Сашку отлупила, если бы ты не помешала! – выговаривает мне.

– За что ты его?

– Он сказал, что я самая красивая девочка во всем детдоме, и предложил мне руку, сердце и лишнее яблоко на полдник.

– Так зачем же ты с ним так жестко? – искренне удивляюсь странной логике.

– Я не била, а проверяла на прочность! Вот так! – гневно сводит светлые бровки.

Глажу девочку по спине, она настороженно глядит на меня, но позволяет дотрагиваться. В который раз думаю, как заставить ее посещать психолога.

– Пойдём в корпус, надо приготовиться!

– К чему? – рыкает на меня.

– Сегодня приедут гости – красивые тети и дяди.

– Их выгнали из дома? Им негде жить? У них тоже нет папы и мамы? – девочка замирает, не моргая смотрит мне в глаза невозможными медовыми.

Вытираю выкатившиеся из глаз слезы. Работаю неделю и до сих пор не могу привыкнуть к тому, что у ребенка может не быть мамы или папы. Сложно это понять.

– Нет, милая. У них всё есть, они просто приедут в гости. Подарки привезут, – выкручиваюсь, вспоминая, что сегодня приедет наш постоянный спонсор Полина Воронцова.

– Подарки! – орет Руська, и я сама вскрикиваю от неожиданности, вжимаю голову в плечи. Как же меня пугает эта пигалица.

Шмыгаю носом, повторяю: – Много подарков.

– Что надо делать, чтобы получить побольше подарков? – кареглазая неожиданно включает деловой подход, и мне становится совсем страшно.

– Хорошо себя вести, стишок рассказать, – с отчаянием шепчу я.

– Заметано!

Мама дорогая! – слова-то какие выходят из этого маленького ротика.

Беру себя в руки, и вместе с протеже захожу в корпус. Краем глаза подмечаю, что гости уже начали собираться в холле и в актовом зале.

Хоть бы всё сложилось тип-топ! – шепчу, обращаясь к небесам и светлой головке Руси.

Глава 2

Дэн

– Клавдия, пожалуйста, сжалься надо отцом, устал как черт. Можно отдохнуть в субботу? Один разок пропустим бассейн? – лежу на животе, на диване в зале, кошусь глазами на наследницу.

– Нельзя, – дочка мотает усиленно головой, тянет за руку.

– Папа, вставай. Она будет ждать!

– Кто она?.. – пугаюсь.

– Невеста, – Клавдия закатывает янтарные глаза.

И я снова вздрагиваю. За шесть лет никак не могу привыкнуть к тому, что у дочери глаза ее погибшей матери и закатывает она их точь-в-точь.

Было бы легче, если бы судьба позаботилась обо мне, подарив дочери мой цвет глаз – синий. Но, на благосклонность злодейки -фортуны не приходилось рассчитывать никогда. Она всегда поступала по-свински со мной и близкими людьми, которых я любил. Сначала убила мать, затем Виталину.

– Клавуся, ты продолжаешь искать мне жену? – спрашиваю дочь, заранее зная, ответ положительный.

– Папочка, нам нужна мама. Ты даже носки не можешь утром найти! А я скоро пойду в школу, меня не будет дома утром, и ты останешься один, совсем беспомощный, – шестилетняя дочь как взрослая разводит руками, тяжело вздыхает.

– Что у тебя? – тяну Клаву за руку, замечая розовые ногти.

– Ноготочки! Нравится?

– Кто накрасил? – спрашиваю, – не юли, отвечай. Я спокоен, когда знаю всё о том, где, с кем, зачем общалась Клавдия.