Дикий папочка

— Кажется, да, — отвечаю шёпотом. — Надо отнести её на кровать, — аккуратно передаю Машулю папе.

— Ещё немного побудем здесь, — он усаживается на плетёный диванчик, качает дочь и смотрит на тёмное звёздное небо.

— Я так устала сегодня, — сажусь рядом, обнимаю огромную руку оборотня и прижимаюсь щекой к тому самому крепкому мужскому плечу. — И вообще устала. От всего.

— Ничего, скоро отдохнёшь. В лесу тихо — нет суеты, всё идёт своим чередом. Я думаю, тебе понравится в стае.

— Надеюсь, — вздыхаю и прижимаюсь к оборотню сильнее.

Страхи и опасения по поводу жизни в стае никуда не делись, но в нашей ситуации уйти в лес — хорошее решение. Там Глеб Машулю не достанет, даже если очень захочет.

— Я дома убрался и перестановку сделал, — рассказывает дикий папочка, отвлекая меня от тяжёлых мыслей. — Знаешь, так много всего для Маши покупал перед рождением, а оно не пригодилось. Пришлось запаковать в коробки и поднять на чердак. Пусть лежит до лучших времён.

У меня в голове звучит гонг. Я отрываю голову от плеча волка и, забывая дышать, смотрю на него. «До лучших времён»…

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю, а голос дрожит.

— Ну, не знаю… — хитро щурится дикий папочка. — Наделаем Маше братиков и сестричек, и вещи пригодятся.

Машинально кладу руку себе на живот, а сердце рвётся из груди. Братики и сестрички для Маши — это мечта. Недостижимая.

— Я удочерила Машулю, потому что у меня не может быть своих детей, — выдыхаю холодным шёпотом.

— Кто тебе сказал эту хрень? — фыркает Ян.

— Врачи, — поджимаю губы, вспоминая, сколько кругов ада прошла. — Мне даже ЭКО забеременеть не помогло. Неоднократно…

— ЭКО? — Ян кривится. — Это что такое?

— Не бери в голову, — отворачиваюсь. — Я не могу иметь детей и… всё, — кусаю губы, стараясь не заплакать.

— Вон оно что, — с ноткой иронии выдаёт оборотень. — Тогда пойдём, — встаёт с дивана.

— Спать? — шмыгнув носом, поворачиваюсь к нему.

— Отменять твой диагноз к едрене фене.

Ян снова делает со мной это — берёт и отменяет грусть вселенского масштаба.

Глава 40

С утра Ян снова везёт нас по магазинам. Цель: одежда. Маша в отличном настроении, её папа тоже, а я снова недоумеваю. Хотя, наверное, надо начинать привыкать к смене стиля. Теперь вместо привычного тоненького горнолыжного костюма, которого зимой мне в городе хватало за глаза, я буду носить толстую куртку на пуху, меховую шапку и валенки. Готовимся к зиме в лесу по полной программе. Свитера, тёплая обувь для походов, утеплённые штаны… Легче сказать, что мы не купили, чем перечислить все покупки. Тряпок целый «УАЗик».

Закончив с опустошением магазинов в центре города, быстро перекусываем в кафе и выдвигаемся. В стаю. Путь неблизкий — дочь успеет поспать, и, может быть, я тоже вздремну. Сегодняшняя ночь прошла почти без сна. Доктор волк старательно снимал мой диагноз, ага. Не знаю, каким будет результат, но сама процедура меня впечатляет с каждым разом всё больше. Вхожу во вкус, и как говорит Ян, раскрываюсь. В умелых лапах стопроцентного самца это несложно и очень приятно.

Ян за рулём, Маша уже спит в детском кресле, а я обдумываю, заехать в Любушки по пути или не стоит. Нет, наверное.

— Не будем заезжать в деревню, — я кутаюсь в новенький кардиган, собираясь поспать. — Не хочется, — зеваю.

— Тяжко? — тихо интересуется дикарь.

— Есть немного, — вздыхаю и закрываю глаза.

Мне действительно не по себе от вида пепелища. Взгляну, и слёзы на глаза наворачиваются. Там сейчас работает бригада, которую нанял дикий папочка. Парни должны до холодов разобрать и вывезти с участка всё, что осталось от дома и построек, а потом поставить новый забор — высокий и глухой.

Что потом будет на участке, я пока не знаю. Думать об этом не хочется, да и рано. Может, когда и соберусь с моральными силами и материальными средствами, чтобы отстроить небольшой домик. Не знаю…

Мы выезжаем на трассу — сотовая связь здесь нестабильная, но всякий раз, когда случается «просвет», дикий папочка останавливает машину на обочине и говорит с кем-то по телефону. Я сижу, типа сплю, но ушки на макушке — прислушиваюсь. Ян специально ведёт разговоры так, чтобы я не понимала, о чём идёт речь. Но ведь я не дура. Похоже, оборотень на связи с нашим деревенским участковым, и обсуждают они Аньку. Опять…

Дядя Коля не просто так ставит Яна в известность о ходе дела. Наверное, ищут тех, кто по просьбе моей бывшей подруги совершил поджог. Только районная полиция особо не спешит. Дело они завели и теперь работают в размеренном ритме. Яна это точно не устраивает, вот он и тормошит Николая на предмет фактов и улик, доказывающих вину Ани.

— Ты не оставил идею наказать Аньку, да? — открываю глаза и поворачиваю голову на Яна.

— Мы договорились не обсуждать эту тему, — дикарь убирает телефон в карман и поддаёт газу.

— Мы? Кажется, это ты поставил меня перед фактом.

— Лер, разве этого мало?

— Конечно, мало! Я хочу, чтобы ты меня услышал!

Ян снова сворачивает на обочину, паркуется и, вздохнув, складывает руки на баранке.

— Слушаю, — в тоне оборотня море обречённости.

Ситуация из разряда «дама собралась вынести мозг кавалеру». Но это не так!

— Даже знакомый юрист не гарант тебе безнаказанности. Понимаешь?

— Допустим, — скептически соглашается дикий папочка.

— Я прошу тебя, давай без криминала, — выдыхаю взволнованно.

— Думаешь, я идиот? — смотрит на меня как на блаженную.

— Нет, я так не думаю, — мотаю головой с грустной улыбкой. — Просто я женщина, у которой, наконец, в жизни появилось настоящее счастье. Я безумно боюсь тебя потерять, Ян, — отвожу взгляд и чувствую, как к щекам приливает жар. — Накажешь обезьяну, а посадят как за человека, — решаюсь посмотреть на моего мужчину.

Во взгляде чёрных глаз я встречаю неожиданную мягкость. Неужели мне удалось достучаться до моего дикаря? Он ведь всегда знает как лучше, делает как лучше, а моё мнение хоть и уважает, но прислушиваться не спешит.

— Полиция ещё нескоро возьмёт Аньку в оборот, — Ян дует щёки. — Они до сих пор молодёжь, которая дом подожгла, найти не могут.

— А куда спешить? В стае мы с Машей будем в безопасности. Пусть полиция расследует дело, и Аню накажут по закону.

— Месяц, — сухо выдаёт оборотень.

— Что месяц? — я не понимаю, о чём он.

— Если через месяц менты не накопают ничего на Аньку, я её прищучу.

Соглашаюсь молча — кивком. Пусть хоть так. Я буду надеяться, что полиция справится раньше. А если нет?.. Об этом думать не хочу — не сейчас точно. У меня есть месяц, чтобы не нервничать по этому поводу.

…Несколько десятков километров позади, и мы подъезжаем к забытой богом деревеньке. Здесь всего домов пять обитаемые, остальные заброшки-развалюхи. Дикий папочка паркуется у бревенчатой избы, вокруг которой даже забора нет.

— Петрович! — выйдя из машины, орёт.

Из дома вразвалочку выходит дедок лет шестидесяти — жмёт оборотню руку, с благодарной улыбкой берёт у него купюру крупного номинала и выгоняет из покосившегося гаража квадроцикл с прицепом.

Машуля проснулась и, попивая смесь из бутылочки, наблюдает, как папа перегружает сумки из «УАЗика» в прицеп квадрика. Собственно, тут машина Яна и останется, а мы поедем дальше на квадроцикле. Не самое безопасное средство передвижения с ребёнком, но иначе по лесу не проехать. Ох…

— Готова? — Ян заканчивает с вещами и подходит к нам.

Взмокший, с довольной улыбкой на губах, он готов везти меня и дочь в новую жизнь. И я готова… С диким папочкой хоть на край света.

***

Несколько недель спустя

— Завтра жду от вас небольшое сочинение на тему «Мои добрые поступки этим летом», — захлопнув классный журнал, с улыбкой смотрю на волчат.

Третьеклашки не слишком воодушевлены домашним заданием. А что делать? Учёба она такая, да. У меня вон стопка тетрадей на проверку, и ещё родители как пить дать вечером телефон оборвут.