Головолом

09

Суточное дежурство Матильды Кох, комиссара с мандатом от корпоративного парламента, началось с летунов. В полицейском домене это происшествие проходило под четырехзначным приоритетом и почти не влияло на уровень опасности в городе.

Кто-то ломанул двух парней и направил их в добровольный полет из окна на девятом этаже, аккурат напротив старинного форта Сен-Николя, чудом пережившего применение тяжелого плазменного оружия за два десятка лет до этого. Дело затерялось бы в ежедневных отчетах, не окажись один из парней бойфрендом дочери одного из городских чиновников. Немного лоббизма и статус происшествия мутировал в сторону трехзначных приоритетов.

Шесть минут работы связки из комплекта сканирующей аппаратуры и специализированного суперкомпьютера закрыли проблему с летунами: один из них купил с рук то, что принял за электронный наркотик. Неизвестный продавец неосторожно охарактеризовал содержимое носителя как “полный улет” и паре скучающих дебилов этого оказалось достаточно.

Сигнал о похищении из служебной квартиры сотрудницы одного из особых, литерных отделом, поступил не сразу. Злоумышленники талантливо имитировали перебои связи, приурочив их к регулярной очистке магистральных каналов от незарегистрированных подключений и жучков. Однако экспертная система назначила для данного происшествия высокий двузначный приоритет, отстоящий от наивысшего всего на три позиции.

При таком раскладе Матильда была обязана присутствовать при расследовании. Уровень городской опасности при этом отчего-то тоже поднялся до двухзначного.

Солнце еще не взошло, а уже норму неприятностей выбрали, недовольно подумала представительница парламента, осуществляя положенные процедуры для входа в виртуальное пространство повышенной защищенности. Высокий приоритет потребовал отключиться от двух релакс-каналов и поменять прямой нейроконтакт с автомассажистом на программный сценарий.

Немного, однако не слишком убедительно утешало Матильду обещание весомой записи в ее рабочем профиле. На стандартном дежурстве любой двузначный приоритет являлся редкостью, выделяющей сотрудницу в негласном парламентском рейтинге. В ожидании пересмотра годичных квот на обслуживание города это могло стать одним из третьестепенных аргументов в пользу того или иного контракта ее родной корпорации.

К счастью, рабочая сенс-камера не только поддерживала тонус тела и следила за здоровьем комиссара, но и обеспечивала быстрое подключение к служебным ресурсам.

Пространство контроля за операцией оформили по шаблону, как просторный кабинет с множеством мониторов, круглым сенсорным столом и ненавязчивым музыкальным сопровождением в фоне.

Помимо Матильды в кабинете уже сидели два эксперта, оба мужского пола, а также представительница литерного отдела. Еще над десятком кресел мерцали голографические изображения с меньшим разрешением. Так отображалось присутствие участниц, находящихся “в поле”. Эти дамы в настоящий момент не имели возможности полноценно подключиться к собранию — их присутствие эмулировала аппаратура полицейского суперкомпьютера.

Историческую сводку о процессах, которые уже запустили до подключения парламентского наблюдателя к расследованию, Матильда вывела в персональное окно расширенной реальности. Следы уводили под землю, лишая Корпол возможности восстановить маршрут похитителей по записям с патрульных дронов и стационарных камер.

Изотопные метки, “хлебные крошки”, которые оставлял полицейский костюм в случае захвата, оборвались одновременно с телеметрией, постоянно уходившей на сервера. Эксперты склонялись к тому, что использовалась техника “матрешки”. Полицейскую обездвижили и оглушили на входе в служебную квартиру.

Изотоп начертил траекторию, по которой четыре боевика в маскировочных костюмах несли бесчувственное тело к месту перемещения в изолирующий контейнер. Контейнер в ходе перегрузки “испачкался”, но похитители были в курсе стратегий защиты полицейских. Отведя испачканный контейнер на несколько метров в сторону, его погрузили внутрь еще одного контейнера.

Далее отслеживание маршрута велось на основании моделирования и экспресс-анализа мониторинговых устройств, который производился поисковыми отрядами.

— Необходимо пересматривать алгоритмы защиты сотрудников Корпола, — констатировал в виртуальном пространстве один из экспертов. — Для протокола. Стратегия похищения однозначно базируется на утечке служебной информации. Плюс сорок пунктов приоритета фоновым процессам поиска дыр в защитных контурах Корпола.

Матильда позволила себе легкую улыбку. Экспертная инициатива в ее смену хорошо укладывалась в комиссарское портфолио. Еще несколько таких деталей расследования и место в парламенте на следующий срок практически гарантированно. Корпорация “Артемида” не упустит возможность продвинуть кандидата с наиболее яркой историей.

Поисковые группы наводили суету в подземной части города, полной криминала и проектов, которые могут навредить публичной репутации корпораций. Но след нашли не они, а усиленные группы средств воздушного мониторинга, направленные в районы, отмеченные суперкомпьютером Корпола на основании каких-то сложных аналитических моделей.

Матильда захотела отдать распоряжение о привлечении усиленной группы захвата, но ее опередил один из экспертов. Скорость его реакции была форсирована какими-то нейроэлектронными средствами, что ограничивало время активной работы парой часов. В режиме суточного дежурства комиссар не могла позволить себе такого форсажа. Мимолетная досада растворилась в азарте зрителя из первых рядов.

Рой дронов пропал из системы за долю секунды. “Высокоэнергетическая вспышка”, констатировал суперкомпьютер Корпола, получив данные со спутников и удаленных датчиков.

Матильда затаила дыхание. Только что приоритет дела поднялся на еще выше, а уровень угрозы замер на цифре одиннадцать. Город замер в двух шагах от того, что ушлые журналисты называли локальной корпоративной войной.

10

— Мне плевать как тебя зовут, Карл! Ты просто прекратишь сейчас заниматься своим гнусным делом и тогда я не буду ломать твои кости! — Флора приблизилась вплотную к сосредоточенно работавшему Карлсону. Где-то сбоку выразительно прокашлялся Бобби. Свен закопался в аппаратно-медицинскую поддержку взлома, а потому никак себя не проявлял.

Второй слой, подумал головолом, делая шаг навстречу. У женской устойчивости к взлому, как и у всего в известном ему мире, кроме некоторых топологических извращений, была оборотная сторона.

Доктор, кажется, я понимаю женщин, вспомнил Карлсон строчку из какой-то наркоманской байки.

— Все под контролем, Флора. Расслабься.

Побочные эффекты от перевозбуждения нервной системы могли легко прожарить мозги самому Карлу. Обратная аппаратная нейросвязь с женщиной, это как русская рулетка, только никогда не знаешь заранее, сколько патронов в барабане.

Бесполезно просить женщину расслабиться, когда она того не хочет. Как головолом экстра-класса Карлсон узнал об этом на своей шкуре, ещё в самом начале своей карьеры.

Ирония судьбы, ему предстоял утомительный и крайне опасный путь между Сциллой и Харибдой: с одной стороны нейрофизиологическая активность пациентки могла уничтожить его как личность, но с другой эта же энергия требовалась головолому для обмана защитных программ чипа. Психоэмоциональная буря играла роль прикрытия незаконной деятельности.

— Стой, Карл! Давай не будем делать резких движений. Мы можем договориться. Тебе не справиться с полицейской прошивкой. Рейтинг устойчивости больше трех сотен. И сам себе мозги поджаришь и из меня идиотку сделаешь! — девушка пребывала в полном сознании, Карл не допустил классической ошибки стандартных взломщиков и не стал подсаживать пациентку на психотропные вещества. Современные чипы контролировали концентрацию нейромедиаторов, а потому легко определяли искусственную природу таких сбоев.

Ахиллесовой пятой чипа являлась необходимость поддерживать в нетронутом состоянии ту нейрофизиологическую динамику, которую программа воспринимала как естественную. Это был аналог распознавания по принципу "свой-чужой", именно его Карл пытался взломать первым.