Головолом

Если бы Флора оставалась в полной версии полицейского костюма, вряд ли взлом вообще начался. Но похитители избавили девушку от шлема, пояса, перевязи с гаджетами, а также от тяжелых ботинок, способных спасти человеческую ногу, если та вдруг наступит на небольшую противопехотную мину.

Щель между носками серебристого цвета и полицейскими брюками была невелика, но зато Карл смотрел как раз в этом направлении, а оттого мог наводить лазер по данным с адреалиновых очков.

Бобби успешно поменял инъекторы в обойме, сделал пару шагов в сторону Флоры.

Свен через потолочные динамики вещал что-то о соблюдении графика операции, когда авантюра Карлсона, неожиданно даже для него самого, увенчалась успехом.

Лазерный луч, со снятыми блокировками мощности, подействовал на один из нервов, по нервной системе опорной ноги прошел неконтролируемый болевой импульс. Спинной мозг, деятельностью которого через длинную и оттого не самую удобную цепочку подчинения, пытался управлять Свен с задачей сохранить равновесие не справился.

Несмотря на подавление головного мозга медицинской командой, Флора рухнула на пол.

А дальше все пошло как с падающими костяшками домино. Стоило начаться неконтролируемому падению, автоматика чипа оценила риск для носителя и временно заблокировала исполнение медицинской команды.

Наивное и непродуманное решение, подумал Карлсон. Головолом прекрасно понимал, что шансов у девушки мало, а его вмешательство рано или поздно будет обнаружено. Как бы Карл ни старался вжиться в образ циника, каждая новая влюбленность заставляла его чувствовать себя идиотом, действовать как идиот и даже радоваться как идиот совершенно бесполезным достижениям.

Бобби отреагировал быстрее Флоры. Не успела девушка воспользоваться преимуществом снятия блокады с управления телом как боевик наставил на нее свою пушку.

— Пли, — размеренно скомандовал Свен голосом из динамиков.

Первый инъектор воткнулся возле затылочного разъема полицейской. Второй достался Карлу.

— Это комплект два, — пояснил чип-ридер, догадываясь об удивлении головолома, оставшемся в сознании. — Допросная смесь. У меня тут заготовлена программа с вопросами: полноту ответа, а также попытки умолчания, игры словами и прочие стратегии уклонения отследят лабораторные датчики.

— Они двое как-то связаны? — Бобби подошел к Карлсону и несильно пихнул его носком ботинка. — Задумка с лазером была интересной, но не для здешних условий.

— Локальный импринтинг, — Свен отслеживал распространение допросной смеси по кровеносной системе Флоры, динамики передавали даже его отвлеченные интонации. — У чип-ридеров в ходе прошивки периодически возникает такое состояние. При попытке взлома женских чипов — накрывает гарантированно. Собственно, это одна из сложностей взлома. Головолома охватывает симпатия к жертве, не позволяющая выводить ее в нуль или единицу. Не знаю, как с этим справляется мой коллега, но думаю где-то через час или около того эффект безусловной симпатии начнет ослабевать. А пока пусть полежит в уголке. Как сойдет эффект “Пигмалиона” и его спросим, для отчетности.

Ни хрена оно не проходит, обреченно думал Карлсон, слушая голос сверху. Это состояние остается только принять как неизлечимое заболевание. Вписать в свою жизнь и радоваться каждому своему вдоху.

27

Она не была готова к тому калейдоскопу событий, что захватил её вместе с четверкой наемников. Судя по записям чипа, послать сигнал о помощи все-таки удалось, но на этом запас удачи закончился и начался кошмар.

Изолирующая от сети клетка, период беспамятства в четыре с половиной часа, если верить оставшейся без присмотра прошивке, слабость от какой-то химии.

К этому комплекту неприятностей добавился, самоуверенный взлом, который возглавил лохматый мужик с безумным взглядом.

Такие глаза она уже встречала, когда приходила арестовывать плотно сидящих на сравнительно гуманных наркотиках, временно подавляющих отдельные зоны головного мозга.

Разумеется, девушка сопротивлялась как могла. Выхода в сеть по-прежнему не было, но имелся контролирующий шлейф. Избавление от него стало идеей фикс. Это стало ошибкой. Головолом дал ей желаемое, после чего началось какое-то помрачение.

Откуда она знала его имя? Карл Карлсон. Его не было в полицейской базе, которая хранилась на чипе — это стало первым, что она проверила, когда хаотическая волна отступила, позволив собрать себя из множества отдельных осколков. Пришлось даже соврать про его позицию в рейтинге головоломов, хоть вышло не слишком удачно.

Возможно, образ сохранился где-то в глубинах органической памяти, в той ее части, которая по слухам не забывала вообще ничего. Насколько была бы легче жизнь полицейских, если бы та же часть памяти умела еще вспоминать по заказу…

К счастью, всех полицейских учили обеспечивать единство своей психики, несмотря на вирусные атаки и попытки хакинга.

Разумеется, в первую очередь она обездвижила своих пленителей, а вместе с ними и Карла, в отношении которого чувства еще хранили былой хаос. Рациональное боролось с иррациональным, то ли сдавая свои позиции, то ли обретая какое-то подобие компромисса.

Он, конечно, гад редкий, взламывать ее собирался. Может, даже что-то сломал в прошивке, хотя это вроде незаметно. Но, если подумать, был ли у него выбор? Разница в их положении эфемерна, сводимая к обещанию заплатить по результатам операции, да может каком-то небольшом авансе.

Какая-то банда, а скорее всего, судя по техническому оснащению, корпорация, сформировала техническое задание, запустила поиск подходящих специалистов и один из суперкомпьютеров указал на Карлсона, определив его судьбу на ближайшие часы. Если корпорации нужен человек, проще согласиться и добросовестно работать в рамках контракта нежели сопротивляться.

Гад, но симпатичный. Не внешностью, которая будто преднамеренно испорчена подбором одежды, прической и запахом технического дезодоранта, которым обычно обрабатывают корпоративную технику. Привлекательным был его стиль и характер. Навык формирования психического портрета она прокачала еще до того, как устроилась на работу, а профессиональные методики довели до мастерского уровня умение понимать, кто же перед ней.

Карл оказался классическим одиночкой, с набором романтических вывертов и травм непонятного происхождения. В целом, довольно симпатичный психотип, если не рассчитывать на долгосрочные отношения.

Хоть и гад.

Воспоминания о внутреннем хаосе во время взлома были пока что яркими, пускай их и хотелось поскорее забыть.

Попалась она глупо. Подготовила защитные системы чипа к атаке, но не приняла во внимание обстоятельную подготовку корпоратов. Чтобы получить доступ к медицинским командам высокого уровня необходимо сертифицировать по прямому соединению с производителем все задействованное оборудование.

Взломом тут ничего не добьешься: сертификаты регулярно обновляются по сети и надежно убивают всю аппаратную часть при попытке их расшифровать. Дорогое удовольствие, редкое как двигатель внутреннего сгорания на натуральных нефтепродуктах.

Дорогое и одноразовое. Потому как данные о пациентах отправляются на медицинские сервера. Стоит там появиться полицейскому идентификатору, как центральное управление корпоративной полиции подаст протест, способный навсегда отозвать сертификаты с этого аппаратного комплекса. А если поднажать, то и со всех аппаратов, принадлежащих провинившейся стороне.

Долгие секунды изоляции от функций чипа и возможностей тела она потратила на попытку успокоиться. Кто спокоен, тот совершает меньше ошибок.

Как выбраться из медицинского капкана она не придумала. Вмешательство Карлсона было очень сложно объяснить. Зачем ему это? И еще раз, откуда знает его имя?

Секунда относительной свободы, до того, как в кровь попала химия для допроса — это очень много. Чип вбросил в локальную сеть комплект боевых вирусов, по сути, атаку последнего шанса. Но времени для избавления от шлейфа уже не осталось.