Страница 66 из 78
Добил её тоже он. Животное беззвучно скалило зубы, забившись в щель между обломков, слюна на клыках пенилась, а во взгляде не было злобы, только обречённость. Мне бы, наверное, даже стало её жаль, если бы не были ещё так свежи воспоминания о нападении, в результате которого эти самые зубы едва не вцепились в моё лицо.
Глухо щёлкнул Сокол старателя. Псина дёрнулась, заскрежетала зубами об ужаливший её в рёбра острый штырь. Щелчок повторился, второй снаряд ушёл куда нужно, в голову, заставив существо запрокинуться и замереть.
— Держи, — Дед перезарядил своё оружие и передал мне. — Поломаешь — будешь должен.
Я скривился, но оружие взял, сунув в руки старателя пистолет, который он мне дал ранее, чтобы я не бродил с одним ножом. Дед потратил половину минуты, чтобы вырезать из тела мутанта победитовые дротики, и мы продолжили охоту.
Круг за кругом, минута за минутой мы рыскали по участку в три сотни метров. Где-то здесь должно находиться логово, напарник был в этом уверен. По его словам самки никогда не отходят далеко от обиталища. Исключение случается только тогда, когда стая кочует. Но тогда вместе с ней передвигается и молодняк, вставший на ноги. А таких псов среди нападающих не было, да и слишком долго они уже обретаются у ямы — не похоже на кочевье.
И Дед, в конечном итоге, оказался прав. Стая устроила себе логово внутри заваленного обломками корпуса самолёта. Когда он сюда рухнул? Кому принадлежал? Всё это оставалось для меня загадкой, да и неважно всё это, в общем-то, было.
Я остался снаружи. Дед полез наверх, пропал там ненадолго, оставив меня нервничать и шарить по окрестностям глазами, вслушиваясь в мрачную тишину. Но отсутствовал тот недолго, уже через пару минут скрипнул болтающийся над входом смятый лист металла, зашуршали камни под берцами старателя. Крякнув, Дед спрыгнул ко мне.
— Ну что там?
— Щенки, двенадцать штук. Совсем малые. Оставлять нельзя — вырастут: будут нападения, кто-то лишится жизни.
— И что делать?
Дед на секунду замолчал, не смотря на меня, а затем ответил:
— Полезай наверх.
— А ты уверен, что они вырастут без взрослых? Кормить то их некому — сами передохнут.
— Гадать не с руки, нужно дело делать. Полезай.
— Что, вот так вот запросто резать щенят? Нет, я не дурак — понимаю, что они хищники. Но как-то неправи…
Дед развернулся резко, выбросил руку распрямляющейся пружиной и, схватив меня за грудки, притянул к себе. Да так, что стёкла масок щёлкнули друг об дружку.
— Ты сам подписался на это дело! Ты сам дал слово слушаться беспрекословно! — голос старателя завибрировал, как всегда оно бывало, когда он показывал свою обожжённую городом суть. — Иди и делай! Это новый мир, жестокий мир! Вырасти из детских подгузников и не запачкаться не выйдет!!
Дед отпустил, толкнул, едва не уронив. Сколько же в нём всё-таки силищи! Не сказал мне больше ничего, отвернулся наблюдать за местностью.
Я постоял чуть, приходя в себя. Резать животных…Схватка одно, всё происходит быстро. Ты или тебя, ты или тебя. Любой бой это либо опыт, либо смерть. Тут же всё по-другому. Тяжёлое решение. И никуда от него не сбежать, не закрыться, не убить. Только принять или отринуть, согласиться или уйти.
Я не боялся убивать. Убивать легко. Особенно легко, когда выбора нет, а не вот так. Мысли начали выплясывать, кружить голову, вызывать злость. На себя, на этот уродливый мир и на псов, которые никогда бы не стали задаваться вопросами морали. Закинул оружие Деда за спину. Постарался опустошить голову, не думать ни о чём. Принял решение.
Рукоять ножа скользнула в руку неожиданно ладно, будто делали специально под меня. Поднялся по «лестнице» из обломков, помогая себе свободной рукой, в конце подтянул себя выше и оказался у дыры-входа в недра искорёженного фюзеляжа. Внутри было темно, пришлось достать фонарик и закрепить его на специальной плечевой петле костюма, и только после этого забираться внутрь.
Подошвы глухо ухнули о покрытие уцелевшего пола. Защитная маска, отсеивающая запахи вредных веществ, но настроенная принимать обычные, позволила запаху пота, шерсти и тухлятины, шибануть в ноздри. Стараясь дышать исключительно ртом, прошёл вглубь, замер на пару секунд перед переборкой, закрытой какой-то пыльной тряпкой. Собрался с духом и отбросил её в сторону, делая уверенный шаг.
Дед всё сделал сам. Они все были мертвы ещё до того, как он приказал мне подняться в логово. Подавив приступ тошноты, шагнул обратно, сглотнув вязкую слюну. Обматерил про себя старателя, и уселся на уцелевшее пассажирское кресло, запрокинув голову назад. Хотелось снять маску и вдохнуть воздух полной грудью…
На обратном пути, никто из нас не произнес ни слова.
В это же время, где-то в надземном форте заводской общины…
— Идиот.
Это слово было сказано без яркой эмоциональной окраски. Оно упало в воздух лениво, словно небольшой камушек, едва-едва потревоживший гладь озера.
— Бача, ты же сам в курсе, как всё завертелось. Кто знал, что наёмник окажется сукой беспомощной! Кто мог подумать, что эти уроды нас спалят! Всё шло гла…
Сидящий напротив мора толстяк в бежевом имперском пиджаке и рубашке ручной работы перебил испуганного гостя:
— Хмур, в городе существуют правила. И нарушить их может только тот, кто клал болт на устоявшийся порядок. Думаешь, ты тот самый человек, который может себе позволить что-то подобное?
Хмур поник. Бача был одним из совета. Лютый отморозок, решивший поиграть в политика и управленца. Одно его слово… Даже не слово, а просто кивок и его люди скормят Хмура скризлам. Или придумают ещё чего похуже. Мор боялся Бачу. Сильно боялся. Тем более что мора только-только вытащили из одиночной клетки, в которую сунули без всяких объяснений через несколько дней после того злополучного рейда. Того, из которого бригада вернулась с отличным хабаром, потеряв лишь Клика и бригадного стрелка Снайпса.
— Шесть человек из твоего отряда были отправлены к охладителю полтора месяца назад. Знаешь, сколькие из них живы к этому моменту?