Страница 51 из 78
Хорошо, что я не мог разговаривать, и единственным слышащим мою матерную тираду был ИскИн. Первым делом я увидел руки, точнее то, что от них осталось. Они были очень худыми, истлевшими, словно у узника концлагеря. Мышц не было совсем, только натягивающие кожу шишки суставов, ну и сами кости обтянутые бледной, словно у мертвеца кожей, покрытой округлыми бляшками мышечных контроллеров.
— Ис, сколько я вешу?
— Ваш вес на данный момент составляет 51 килограмм.
— @*лядь!
Это меня болезнь так высушила? Ну, охренеть! Сколько я сбросил? Килограмм двадцать-двадцать пять? И это при том, что я никогда не страдал лишним весом, да каким там лишним…Я сам-то по себе был ещё тем сухарем, в котором подкожного жир с гулькин нос.
Перевёл взгляд на ноги. Ситуация та же. В самом широком месте бедра практически можно обхватить кистью. Ну, пипец! Кощей бессмертный блин!
Кучерявый, тем временем что-то сделал. Интенсивность щекотки резко возросла, а затем также резко сошла на нет.
— Прошу вас замереть и не двигаться! Вы можете себя травмировать! Если нормально слышите меня, мигните один раз, если слышите, но плохо — два раза.
Я послушно мигнул.
— Хорошо. Сейчас будем отключать мышечные контроллеры. Начнём сверху и плавно спустимся вниз. Молчите, но если почувствуете боль или дискомфорт, не дергаясь, издайте любой звук. Это будет для меня сигналом. Услышали?
Я ещё раз моргнул.
Парень в вязаном свитере встал передо мной с планшетом в руках. И начал что-то там колдовать. Результатом его камланий стала дикая тяжесть в шейном отделе и лице. Или, скорее, не тяжесть, а слабость. Но в то же время ощущение было приятным. Я вновь почувствовал, что могу крутить головой. Что и пришлось делать спустя минуту под чётким надзором этого непонятного общинника. Влево, вправо, подбородок к груди, голову задрать и тому подобное. Результатом мучений стала нарастающая подвижность и постепенное исчезновение слабости.
Затем я кривлялся, напрягал руки, перебирал пальцами на руках и ногах, выгибал и разгибал спину, вращал плечами… Ну и так далее. Пропотел знатно, зато вернулся контроль над телом. В самом конце кучерявый мучитель на протяжении доброго часа заставлял меня говорить. Скороговорки, просто повторять фразы за ним, читать вслух стихи, текст которых он развернул на своём планшете…
Под конец устал так, что решили сделать перерыв. Взяв с меня обещание не вставать, кучерявый удалился, пообещав зайти часа через четыре и заодно пообещав приволочь что-нибудь из съестного. Не прошло и пятнадцати минут после его ухода, как я засопел, практически сразу провалившись в глубокий сон.
Так протянулась целая неделя. Упражнения, прием пищи по расписанию и разговоры. Если вначале «разговоры» были направлены на то, чтобы я научился заново членораздельно говорить, то уже через пару дней они служили скорей развлечением.
Кучерявый, который на самом деле был медбратом и закреплённым за мной врачом в одном лице, рассказал мне кучу всего, отвечая на мои вопросы во время процедур. Так, например, я узнал, что провалялся в искусственном сне два месяца. Что лечение проходило тяжело, от моих внутренних органов после удаления заражённых клеток остались жалкие огрызки и эти самые огрызки послужили фундаментом для выращивания новых органов. Замене подверглись обе почки, часть кишечника, лёгкие и печень.
На пятый день, я начал учиться ходить. Ну как учиться… Подвижность возрастала быстро, организм помнил, как и что нужно делать, просто мяса как такового на костях почти не было. Но режим потихоньку делал своё дело: я быстро набирал вес, питаясь строго по часам и хорошенько высыпаясь после процедур.
О еде, кстати, нужно сказать отдельно. Для меня, выросшего в эпоху искусственных продуктов, не было чем-то вопиюще удивительным питаться едой на тридцать процентов состоящей из комплекса порошковых смесей. В двадцать пятом веке на каждой кухне стоял синтезатор, который превращал брикет с порошком в любое блюдо из списка. Но тут нужно уточнить: питаться одним заменителем нельзя, тридцать процентов в рационе — оптимально, семьдесят — уже критично. Относительно критично. Сама по себе пища из синтезатора не считалась какой-то там ядовитой или ужасно вредной, просто в ней зачастую не хватало полезных микроэлементов, витаминов и клетчатки. Основу порошковых смесей составляли растительные жиры и белки, смешанные с комплексом углеводов. Уже внутри синтезатора порошок дополнительно смешивался с целым рядом вкусовых имитаторов, и получившийся на выходе продукт, был неотличим от настоящего. Вот только постоянное употребление пищи скудной и полной имитаторов, вынуждало людей, проходить раз в пять-семь лет чистку организма и восстановление микрофлоры. И это при тридцатипроцентном рационе. В пище общинников процент заменителя был равен восьмидесяти…
Осознание этого факта породило ряд вопросов к доку, на которые он не преминул ответить. А дело было вот в чём. В момент зарождения общины как таковой, остро встал продовольственный вопрос. Кардинал тогда был командиром одной из войсковых частей, расположенных в области. Аргентум бросил военную часть в горнило битвы, но конкретно их подразделению, как и некоторым другим, повезло. Кардинала и его бойцов не отправили на чужбину, приказ был прост — оборона Приморьева. Они и обороняли, сражались с японским десантом в заречном районе, пытались эвакуировать людей под землю, стали свидетелями спутникового удара по инфраструктуре города. Тогда в один день надземные корпуса клиник и больниц превратились в пыль, как и многие другие ключевые точки на городской карте, включая старый продовольственный завод.
Переломный момент в мышлении Кардинала настал тогда, когда они впервые сцепились с собирателями плоти. В то время военным было приказано оказывать содействие «эвакуационным бригадам»; они и оказывали, считая, что спасают людей. Шальной снаряд, перевернувший один из «эвакуаторов» раскрыл глаза людям на правду. Внутри оказались пакеты с откачанным воздухом, чьи пластиковые прозрачные бока облипали «спасённых» гражданских погруженных в машину пятнадцать минут назад. На появившиеся вопросы собиратели ответили просто — огнём на поражение.