Страница 35 из 75
Понятно. Хрен мне, а не помощь. В Первоисточнике я мог искажать реальность и рвать её на куски путём использования собственной нейронной сети, в своё время измененной мутагеном иномирной твари. Подобные действия были сродни магии, за тем исключением, что в ту пору я чувствовал «тепло» — энергию жизни, которую выпивал буквально отовсюду и ставил себе на службу. Сейчас же никакого голода и лишних чувств я не замечал.
Но ведь что-то осталось? Иначе как я отбросил латника прочь у колодца?
Немёртвый опасно сблизился, и времени для лишних мыслей не осталось. Будь воин живым, я бы прожил ровно две секунды. Не мне тягаться с местными воинами, с детства держащими в руках оружие. Но мертвец явно уступал своему живому аналогу, слишком уж дёрганные, кукольные движения сопровождали каждое его действие.
Ну как же, сука, быстро бьёт!
Быстро — да, но неточно и паузы между ударами в разы длиннее, чем в тот раз, когда мы бились в штольне. Молниеносный выпад, примерную область удара подсвечивает ИсКин, звон металла и белоснежная вспышка. Новый бой запрыгал отблесками света по мутной воде и отразился в латах ходячего мертвеца.
Лицо, грудь, лицо, живот — Лязг! Лязг! Лязг!
Кончик узкого меча теснил меня к берегу. Наивно было полагать, что я сдержу его напор. Три удара в верхнюю часть тела, один вниз. Три удара в голову и грудь, один вниз. Он бил всегда на одной и той же дистанции, стоило мне оказаться на её границе — сразу выпад. Мой биотический блок неустанно работал над анализом ситуации. В условиях Первоисточника этот его функционал был мало востребован, просто по причине редкости схваток с использованием холодного оружия обеими сторонами. Здесь же…
Я решил атаковать между тремя его верхними ударами и выпадом вниз. Клинок дрогнул, и вместо шага назад, я рванулся ему навстречу. Ударил по ржавому мечу, ещё больше отводя тот к земле и в сторону. Следом направил меч снизу вверх, метя обломанным и острым концом своего клинка под шлем, туда, откуда лилось потустороннее свечение.
Уводя выпад ржавым мечом вниз, я заставил его провалиться, но достиг ли мой финальный удар цели?.. Тяжело хоть что-то понять, когда латная перчатка врезается тебе в лицо и отшвыривает назад.
Из моих глаз брызнули слёзы. Удар был крепким, давно я подобного не испытывал. По ощущениям, он свернул мне носовую перегородку на бок, разбрызгивая по лицу кровь, и швырнул на землю. Слёзная пелена на глазах и страшный холодок предчувствия заставили меня закрыться руками, когда надо мной нависла фигура в латном доспехе. Я не помнил, как и когда мой меч вылетел из руки, да и не так важно это уже было.
Я проиграл.
Ясность, с которой я это осознал, вовсе не заставила меня перестать действовать. Оскалившись и практически ничего не видя из-за удара по лицу и выступивших слёз, я из лежачего положения пнул пяткой сапога шагнувшую ко мне фигуру, метя в одну из защищённых бронёй ног.
Сопроводивший этот пинок звон доспехов, осыпавшихся на берег, заставил меня удивлённо замереть. Кое-как проморгавшись и приподнявшись, опираясь на руки, я стал очевидцем удивительной картины.
Мой удар всё-таки его достал. Он сгорел изнутри, но обычных для мертвецов останков внутри доспеха не было. Лишь горячий прах и пыль оказались на моих руках, когда я выуживал собственный меч из-под груды железяк.
Сев прямо там, где закончилась схватка и, уперев меч в гальку, я долго тупил, подрагивая от холода. Сил радоваться спасению после ночных событий просто не осталось. Мокрый и замерзший, я стал клевать носом, но уснуть, рискуя погибнуть от холода, мне не дал ИскИн.
Противный звуковой сигнал внутри моей головы заставил меня встряхнуться и обратить внимание на строчки текста в интерфейсе.
—
Пришлось, матерясь, вставать, правота ИскИна была неоспорима. К тому же из-за шума потока, просто посидев здесь, я рисковал подпустить к себе какую-нибудь местную тварь незамеченной.
Небо над головой посветлело, занимался рассвет. Сквозь пролом в потолке пещеры я видел, как на смену звёздам приходит яркая синева.
— Ис, эти доспехи мне подойдут по размеру?
Я поворошил железки носком сапога и сплюнул кровавую слюну. Проклятый мертвяк рассадил мне бровь и, похоже, сломал нос одним ударом. Складывалось ощущение, будто я лицом кирпич поймал.
Его латы меня заинтересовали. Если я нацеплю их на себя, будет меньше шансов, что какой-нибудь упырь сможет прикоснуться и начать высасывать силы. Да и не по зубам им будет прокусить или разодрать подобную защиту.
—
Со слов ИскИна выходило, что латы могут подойти. У меня нет мешка или хоть чего-то, в чём можно забрать доспех, значит, придётся цеплять на себя.
Кроме доспехов умертвие тащило на своём теле ещё и какие-то шмотки. Что-то вроде туники и толстых штанов с рубахой, выполнявших функцию подлатника. Подлатник — это такая штука призванная смягчать заброневой ущерб от удара по латам, и чтобы железо не натирало тело. Сейчас вся эта гниль зияла дырами на сгибах, подпалинами с внутренней стороны и была полна грязи и праха, причём из-за воды всё это дело было мокрым и смотрелось до жути противно. Там же между подлатником и латами обнаружилась кольчуга. Вернее то, что от неё осталось, какие-то куски, рассыпающиеся прямо в руках, и сплошная ржавчина. В отличие от доспеха, она не выдержала испытания временем — была выполнена из другого, уязвимого к коррозии материала.
Вода меня не пугала, я и так был мокрым, но цеплять на себя подобную «дичь» я бы в любом случае не стал. Разулся, слил с сапог воду и пошёл искать свою кожаную куртку, благо с рассветом в подземелье значительно посветлело.
Мертвецы, кстати, те самые, что так и не выбрались на мелководье, теперь стали частью мусорной плотины между острых каменных обломков рухнувшего посреди разлившейся реки потолка пещеры. Умертвия вяло шипели и тянули руки, таращась на меня своими пустыми глазницами. Прежде чем поднять с гальки кожаную куртку я показал им неприличный жест, хлопнув по внутренней стороне согнутой в локте руки. Они же в ответ дружно замахали своими корявками, то погружаясь в бурлящую воду с головой, то всплывая обратно. Подружиться, видать, хотят, а я, гад такой, их товарищей мечом отшлёпал. Не порядок…