Страница 31 из 67
Глава 9 Упадок
Три недели в пути…
Три недели мёртвой и хрупкой травы под ногами, высушенных деревьев и брошенных деревень. Три недели ночёвок в лесу и в оврагах. Три недели запаха тлена, который пропитал всю экипировку, и казалось, стал одним целым с игроком. Три недели сухих серых лиц искажённых болью и страданием…
Ураган
Именно по Междуречью сейчас шагал тёмный эльф. Выйдя за пределы Асарака, он двигался по следам бури и следы эти были пустыней. Если бы не запас провизии добытый в крепости он бы умер от голода. Ведь в узкой прибрежной перемычке, что была следующей локацией после Асарака, не выжило ничто и никто. Здесь буря, наткнувшись на имперский рубеж, щедро обагрённый кровью и людей и орков, разгулялась не на шутку.
Междуречье же пострадало лишь отчасти. Довольно крупный лесной край встретил бурю километрами леса и полным отсутствием пропитанных болью и смертью мест. Это и спасло небольшой городок в центре локации и кучу деревень, раскиданных по местным просторам.
Четыре дня назад Глиф встретил выжившую семью местных, буря самым краем прошлась по их посёлку, выдирая жизнь из всего живого. Их спасло лишь то, что они возвращались в деревню из города и немного разминулись со смертью.
Игрок смог выудить у главы семейства, бородатого и уже седеющего крестьянина немного информации. Буря ушла западнее, высосав все силы из леса и растратив энергию, сначала окончательно остановившись, а затем и рассеявшись. Из-за Ауры Силы крестьянин был испуган и не разговорчив, да и постучался игрок к итак перепуганным местным среди ночи. Но ему показалось, что местный что-то недоговаривает. Когда Глиф задавал вопросы о городе, он как-то странно поежился, не сказав ничего конкретного.
Задерживаться в опустошённой деревне игрок не стал. Было жаль этих испуганных цифр, да и они сами не слишком-то нуждались в его обществе. Раскисшая грязь, в которую превратился растаявший на дороге снег, снова легла под подошвы сапогов Глифа, уводя его в сторону города и ближайших посёлков.
Климат в Междуречье был более тёплым, прикрытые хребтом от ледяного ветра деревья не звенели заиндевевшими ветвями. Снег, не успев выпасть, таял и насыщал землю влагой, которая к середине ночи подмерзала, становясь хрустящей и твёрдой. Днём же дорога превращалась в непролазное, пачкающее сапоги и плащ болото. Но Глиф путешествовал ночью, и такое положение вещей ему начинало нравиться. Скоро и сюда придёт полноценная зима, усложняя передвижение по лесу, а порой и вовсе делая его невозможным без лыж или снегоступов.
Полоса мёртвого высушенного леса, пожелтевшие трупы зверей и разумных остались позади. Глиф, наконец, достиг территорий, не запятнанных чёрной магией. Но дорога, что вела его через редкий лиственный лес полный прогалин и небольших холмов, не давала ему ощущения жизни. Звери и птицы бежали прочь от беды, и как скоро они вернуться было неизвестно. Пустота и шум ветра наполняли ночной лес.
Перекресток на стыке двух ведущих из деревень дорог и центрального тракта встретил Глифа выбивающимся из общего фона звуков поскрипыванием. Еще не видя из-за деревьев сам перекресток, игрок почуял примесь разложения в воздухе, и вовсе не тёмная магия, посетившая этот край, была тому причиной.
Три висельника, своеобразным треугольником опоясывали перекрёсток. Ветер раскачивал их тела, и натянутые верёвки заставляли толстые ветви деревьев скрипеть. Двое мужчин, одна женщина. Все погибли до того как их повесили, о чём говорили раны на телах и не отёкшие лица. Глиф уже повидал повешенных на своём веку еще в Первоисточнике.
Мертвецы были «свежаками», разложение только-только коснулось их, распространяя вокруг пакостный запах. Поочерёдно обойдя их всех, он разрубил перекинутые через ветви верёвки, которые крепились к земле деревянными кольями.
Осмотр первого показал, что крепкий молодой парень с мозолистыми руками был заколот в спину. Второй схожий чертами лица с первым, но более взрослый (наверняка отец или другой родственник) был забит до смерти. Многочисленные шишки и гематомы на голове, сломанный нос, вытекший глаз, сбитые костяшки на правой руке, что говорило об оказанном сопротивлении. Под рубахой грудная клетка словно мешок, до того там всё переломано. Всё тело один большой синяк. Руки такие же грубые и мозолистые, как и у первого. Глиф отошёл от них на несколько шагов и отдышался. Он был привычен к виду трупов, но запах…
Следом наступил черёд женщины. Эту задушили и задушили вовсе не веревкой. Синяки от пальцев душителя опоясывали шею. Такие же синяки игрок нашел, заглянув под платье, на груди и бёдрах…
Дальше осматривать тела было бессмысленно. Над женщиной надругались и убили. Мужиков просто забили как зверей. Да они всего лишь цифры, да местные, но… что-то не давало Глифу продолжить путь.
Одежда! Крестьянские рубахи, башмаки, совсем не воинское телосложение мужчин. Глиф всё больше и больше убеждался в том, что прежде чем идти в город или местный посёлок нужно узнать, что тут произошло. Тем более что в этом мире с подобным моральным уродством он еще не сталкивался. Убийц и головорезов на его пути было пруд пруди, но насильников…
Хлопнули крылья, Хугин решил лично взглянуть на падаль, в которую превратились убитые крестьяне. Уселся на грудь женщины и принялся вычищать перья, посматривая на Глифа.
— Хорошо, что ты пришёл. Мне нужна твоя помощь.
Птица встрепенулась, склонила голову на бок, а затем сорвалась с места, поднимаясь в воздух и тут же падая наземь. Бесшумная антрацитовая вспышка накрыла перевёртыша, и в следующую секунду перед Глифом предстал Варг.