Мракобой

И заложники еще живы.

Они же ничего не знают! — закричало все внутри Бекка. Пока еще лейтенанта Бекка.

— Вы что-то хотели сказать, лейтенант? — заметил его волнение Сэм.

— Нет, ничего! — ответил Бекк.

— Тогда вам будет поручено ответственное задание! Прикроете объект с тыла! Со стороны Огурцовой улицы!

Тут случилась нестыковка. В «прошлой» жизни от тоже «прикрывал», но это уже со стороны Сиреневой.

— Никифоров! — вызвал Сэм. — Пойдешь старшим!

Вперед выдвинулся лобастый бровастый мужик слегка за 30.

О-па. Снова мимо. В прошлый раз был… Бекк так и не вспомнил его фамилии. Только позывной. Камень. Он так и отвечал по рации «Нормально. Всё тихо. Докладывает Камень». А в это время в доме втихаря как баранов резали заложников, а потом еще и полгруппы захвата положили. Вот тебе и нормально.

Бекк по сути всю начальную провальную часть операции просидел на никому не нужной засаде на Сиреневой, и уже потом ворвался второй волной, более удачливой. Но и ему досталось на орехи. Так как непосредственные виновники почти все полегли, генералам надо было на кого-то свалить вину.

Все детали провала все эти годы были у Бекка перед глазами, и, едва они покинули фургон, он решил поделиться со старшим.

— Товарищ капитан…

Бровастый повернулся к нему всем телом.

— Слушай сюда, сынок! Рот открывать по моей команде! Что не так-получишь звезды!

Вот сейчас это было обидно, подумал Бекк. Ему ничего не оставалось, как заткнуться.

Они вышли из фургона и обойдя всю улицу, оказались на соседней. О-па. Еще нестыковочка. К объекту соседним домом шел коттедж номер 47. Все верно. Только Бекк прочел после операции кучу протоколов осмотра объекта и окрестностей, но нигде не упоминалась неприметная «лада», что тихо стояла припаркованной к забору.

Странно. Здесь было не принято оставлять машины за забором. Рядом с домом 47 пустовала замечательная асфальтовая площадка.

Бекк поспешил поделиться подозрениями с напарником.

— Считаешь себя самым умным, сынок! — процедил Никифоров. — Утухни и не вякай!

Сам старшой вел себя довольно беззаботно. Уселся на лавочку у дома 47. Вытянул ноги. Назад даже не смотрел. А зря.

Хозяева дома 47 не озаботились посадками груш и яблок. Все пространство занимал ровный газон. Фонари давали достаточно света. Так что даже без ПНВ Бекк увидел движение за забором объекта. И поспешил об этом доложить старшему.

— Я тебя предупреждал, сынок! — зло проговорил Никифоров. — Сейчас ты у меня словишь!

Кстати, в списках, наказанных капитана Никифорова не было, припомнил Бекк. Он и во вторую волну не совался, так и просидел себе на лавочке. Уже потом заявился, с наганом наголо и криком «Сдавайтесь! Полиция!» И ноги его стояли в крови заложников и убитых оперативников. Вроде даже наградили. Он же первый генералу доложился.

— Ну нет, — сказал Бекк. — В этот раз ты первым не будешь! И я тебе не сынок, папа нашелся! Хрен еще не вырос! Тебе, как дураку сообщаю! Как старший ты обязан был довести мне план действий и безопасное поведение! А ты вместо этого расселся тут как свинья, тупой ты ублюдок!

— Ах ты…

Что он хотел сказать, какие вещи уточнить и дополнить, так и осталось загадкой. Бекку очень хотелось разбить ему нос до крови, но, чтобы не нарушать тишины, он вырубил капитана одним ударом в шею. Глаза старшого вылезли из орбит, и он вознамерился упасть головой вперед, но Бекк подхватил его и уложил на скамеечку отдыхать.

Многочисленные разбирательства и федеральные комиссии оставили после себя тонны бумаг, в которых было описание произошедшего вплоть до мельчайших бытовых подробностей. В частности, выяснилась удивительная вещь. Пока спецназ с помощью штурмового тарана выбивал центральную дверь, теряя драгоценные секунды, оказалось, что дверь веранды оставалась незапертой все время. Ну не было на ней замка вовсе.

Лейтенант Бекк в надетом на голову обруче ПНВ и пистолетом с навернутым глушителем, сильно удлиняющим ствол и делающим его похожим на кочергу, двигался по саду соседнего дома. Приник к забору и осмотрел объект. Ни в одном окне не было ни злодея.

Бекк перемахнул через забор и через секунду оказался у веранды. Осторожно отворил дверь и юркнул внутрь.

У него был план. («Есть ли у вас план, мистер Фикс? У меня есть два плана!»).

Но он не успел ничего предпринять, как дверь в соседний зал распахнулась, и на веранду вышел бандит. Возможно это была случайность, и бандит не знал про него, но Бекку было от этого не легче.

Злодей сразу узрел его на фоне окна и поднял пистолет, одновременно распахивая рот в крике. Бекк подскочил к нему, одной рукой перехватил руку с пистолетом, сунув палец между спусковой скобой, а второй без затей обхватил его нижнюю челюсть. Четыре пальца при этом оказались у бандита в пасти.

Тот закричать не мог, но вместо этого захлопнул пасть и со страшной силой сжал челюсти. От боли у Бекка потемнело в глазах. Он ждал, что сейчас на пол сардельками посыплются его откушенные пальцы, ведь титановые уплотнители были установлены гораздо позже.

Но случилось чудо. Для чего в общем то и существовал Пантанал. На пол посыпались не пальцы, а дробленные зубы бандита. Вопреки логике вещей титановые трансплантаты оказались уже на месте!

Бекк уронил бандита на пол, отнял пистолет, достал нож и приставил к шее противника.

— Заорешь-умрешь! — предупредил. — Сейчас я уберу руку изо рта!

Он убрал, а бандит даже не пикнул. Бекк уже знал, с кем имеет дело. Мигрант с теплого юга. Ни дня ни работал ни там, ни здесь. Потом на суде за него сильно вступилась диаспора, даже прокурор с ихнего юга приезжал. Мужику дали условку, он вышел, кого-то избил до полусмерти и следы его затерялись.

— Сколько вас? — спросил Бекк.

— Сектым! — ругнулся тот.

Бекк зажал ему рот и погрузил нож в ногу бандита на сантиметр-два. Бандюган заерзал, тщетно пытался крикнуть. Бекк подождал, пока тот утихнет и повторил вопрос.

— Сколько вас?

— Пять!

Ниче се! Во всех документах фигурировали четверо злодеев.

— Врешь!

— Пять! Клянусь!

Злодей даже показал пятерню.

По документам заложников долго насиловали. А этому условку.

Бекк коротко и сильно кольнул злодея напротив сердца.

Условка нам совсем не нужна.

Второго бандита он нашел уже в соседней комнате. Можно было назвать ее каминным залом. Бандит сидел у камина, и его отлично было видно в прицеле. Бекк нажал курок. Пистолет негромко бункнул, будто бутылку шампанского открыли. Бандит даже не дернулся.

Бекк подошел и потрогал шейный пульс. Вернее, попытался его нащупать, но вместо этого пальцы провалились в глубокую дыру. Мертвый бандит продолжал пялиться в давно потухший камин.

Странно. Бекк не слышал, что штурм начался. Да и не должен был начаться, все ждали какого-то хрена из Главка.

Может, они друг дружку стали резать? Не поделили что-то?

Бекк озаботился судьбой заложников. Ведь если злодеи почуяли запах крови, их ничто не остановит. Как волки режут 10–20 овец за раз, не имея возможности сожрать не больше одной.

А эти волки на двух ногах. Эти еще хуже. Умные и непредсказуемые звери.

Свет был отключен во всем доме, но Бекк отлично знал планировку дома, а ПНВ помогал ориентироваться в темноте.

Заложники были найдены в чулане под лестницей. В прошлый раз убийцы резали их как баранов и набивали крохотное помещение под завязку.

В этот раз они тоже были там.

И снова мертвые.

Опять он не успел.

И стоял в крови убитых.

Легкий шум заставил его обернуться и наставить оружие. И если бы не значок «свой-чужой» в уголке картинки ПНВ, он бы спустил курок.

Прибор безбожно красил все зеленой краской, но куратора он узнал.

— Горюн? Что вы здесь делаете? — спросил он.

— Не суть важно, лейтенант! Не суть! Что с заложниками?

— Мертвы! Мы не успели!