Страница 15 из 38
Кэт слушала — лицо ее становилось все строже.
— Что с вами, Кэт? — спросила теперь Эдит. Она впервые разглядела ее сейчас. Раньше она казалась каким-то механическим существом, предназначенным для уборки и мытья полов. Теперь это была девушка с рыжими волосами, худощавая, но хорошенькая. Тонкие, плотно сжатые губы. Блестящие глаза, как у тех людей, которые столетие назад штурмовали Бастилию, а пять лет тому перевернули вверх дном Россию и Украину, создали грозную армию и написали много прекрасных поэм, и лучшую их них сотворили своими жилистыми руками в собственной стране…
— Что с вами, кто вы? — спросила Эдит.
— Я безработная! — ответила та. — За то, что я убираю чужие комнаты, ваша знакомая мисс Вуд не выгоняет пока меня из моей.
— Но с чего вы живете?
— Я безработная! Мне не выдают помощь из кассы, потому что мой брат пошел против союзов.
— Против рабочих союзов? — спросила Эдит. — Тогда он штрейкбрехер! Это те смелые люди, которых так ненавидят рабочие за то, что они больше заботятся об интересах государства, чем о рабочих.
— Нет, он не штрейкбрехер. И штрейкбрехеры не смелые люди, а дрянь! Мой брат большевик!
Эдит сделала жест отчаяния. Она хотела что-то сказать, но работница сурово продолжала. Да, это была уже не та Эдит Мак-Лейстон, чей пальчик был страшнее молнии. Не гордая полубогиня, а слабая никчемная девушка. Без чеков и документов она напоминала рыбу, выброшенную на берег.
— Пока не расстреляют таких, как ваш отец, у нас не будет порядка, — заявила Кэт. — И расстреляем их мы!
— Но…
— Вы хотите сказать, что они дают нам работу и помогают голодным? Да! завтра или послезавтра мне придется продаваться на улице. Вы знаете, для чего увольняют рабочих? Для того, чтобы производить меньше товара, чтобы он стал дороже! Понимаете вы это? Производят меньше товара, чтобы он был дороже — вы это знаете, но вы этого не понимаете. Вы поймете, что это такое, когда выйдете на улицу продаваться.
— Я хотела помочь голодным, — тихо сказала Эдит. — За что вы на меня набросились?
— Да, вы хотели помочь голодным. Эх, вам все равно не понять, в чем дело… Ну, сидите! — Кэт погладила Эдит по голове. — Сейчас придет Вудиха; вы ее, кстати сказать, остерегайтесь, вам от нее добра будет немного. Может, когда-нибудь найдем работу.
И Кэт вышла…
…Дела шли все хуже. Белья не было, и Эдит уже не удивлялась грязным рабочим детям. Она принялась искать работу. На нее смотрели, будто она свалилась с луны. Не знает никакой специальности и хочет получить работу, когда вокруг голодают опытные старые рабочие.
Некий средний буржуа предложил ей воспитывать его детей; но, когда она уходила, он ее обнял. У нее похолодело сердце. Она чувствовала, что до улицы ей уже недалеко.
Сбегая с крыльца, она наткнулась на какую-то фигуру. Это был Рипс.
— Куда это вы? — сказал он ласково.
— Я… я иду домой! — сказала Эдит.
— Позвольте вас проводить! — Рипс, не дожидаясь ответа, взял ее под руку и пошел с ней рядом.
— Как вы себя чувствуете у мисс Вуд?
— Благодарю вас, очень хорошо!
— Когда вы собираетесь ехать в Нью-Йорк?
У Эдит замерло сердце.
— Я не собираюсь! — ответила она.
— Так вы все-таки хотите ехать в Россию?!
— Да! — механически ответила она.
— Да… — повторил Рипс. После этого он остановился, выпустил руку Эдит и сказал:
— Слушайте, дорогая моя! Я все знаю. Мисс Вуд рассказала мне о том, какую телеграмму вы получили от мистера Мак-Лейстона. Не морочьте себе голову. Я предлагаю вам выйти за меня замуж.
Эдит посмотрела на следы болезни на его лице. Кэт говорила ей, что кавалеры, портящие девушек, обещают им жениться на них.
Она еще раз посмотрела на следы ужасной болезни и представила их на своем теле.
— Не беспокойтесь, д-р Рипс, — сказала она, — и оставьте меня в покое. — Рипс хотел что-то сказать. — Не беспокойтесь, д-р Рипс, и оставьте меня в покое — я согласна! А теперь ступайте и сегодня ко мне не приходите.
Порыскав долгое время по больницам и гостиницам Лондона, Гарри пошел в сыскное бюро — в адресном он не мог добиться толку и пришлось, следовательно, обращаться к легавым.
Собственно говоря, Гарри не очень-то надеялся найти за каких-нибудь два шиллинга ищейку, которая поможет ему отыскать Марту Лорен, но в передней сыскного бюро ищейка сама обратилась к нему и согласилась работать за шиллинг и два пенса…
Была суббота. В кабачке было полно народа — матросы, портовая шпана, несколько рабочих. Гарри заходил туда, надеясь встретить кого-нибудь из американцев.
В дверь вошел атлетически сложенный человек с диким выражением маленьких черных глаз. Он подошел к какому-то столику; за ним сидели четверо уже сильно подвыпивших посетителей. Он стал у столика; разговор вдруг утих, все четверо встали, как по команде, и пошли к другому столу. Атлет сел за стол, сгреб объедки вместе с тарелками на пол и стукнул кулаком.
Подбежала девушка на высоких каблуках, накрашенная и набеленная. Он что-то буркнул. Она постояла еще мгновение и задрала юбку. Но пришедший не обратил никакого внимания на этот маневр и, ударив еще раз кулаком по столу, потребовал выпивки.
Четверо, сперва со страхом и ненавистью поглядывавшие на атлета, снова принялись пить. Один из них накачался, казалось, до последней степени. Он говорил о немцах, французах, армейских ботинках, о каком-то своем изобретении. Электрическая сетка для улавливания мин в океане. Он размахивал в воздухе руками и бил себя кулаком в грудь.
— Лорды, миледи, джентльмены и многоуважаемая шпана, не проходите мимо… Вот тут сидит человек, который способен перевернуть вверх ногами всю подводную политику враждующих держав!
Икая и приправляя свою речь нецензурными выражениями, он начал излагать доказательства важности и нужности своего изобретения, но вдруг кивнул головой и смолк.
— Кажется, легче поймать его самого на бутылку виски, чем мину в его сетку, — сказал Гарри соседям.
Оратор очнулся, поднял голову и диким пронизывающим взглядом уставился на Гарри. Затем рот его раздвинулся в широкой улыбке, и он, достав из кармана какую-то бумажку, передал ее Гарри. Гарри спрятал бумажку в карман и вышел. «London-street, 31, Wood. Miss Martha Loran».
…Вот она. Ищейка нашла дичь. Оставалось проверить. Не стоит ли за этим что-то другое? Гарри привык не слишком полагаться на детективов. Но надо было найти ее во что бы то ни стало. Гарри шел быстро; он пересек сквер, свернул направо в узкую улочку Уайтчепла. 71–69 — 67–65 — 53–51 — 49–37 — 35–33…
На следующий день после встречи с Рипсом Эдит встала очень рано. По ее просьбе Джим Рипс должен был увезти ее в восемь часов вечера из этого дома, где она пережила столько тяжелых часов. Сказав мисс Вуд, что скоро вернется, Эдит вышла на улицу. Ее глаза искали три золотых шара над дверью. В конце концов она нашла то, что ей было нужно.
Под тремя золотыми шарами располагался ломбард. Там бедняки могли заложить свои лохмотья и достать полпенса на хлеб. Толстый, как боров, молодой человек с перстнями на пальцах и серьгами в ушах привычным жестом взял из рук Эдит кольцо и бросил его на доску.
— Продаете, закладываете? — спросил он равнодушным голосом.
— Сколько вы дадите? — спросила Эдит. — Это старинное кольцо…
— Не стоит рассказывать, мисс! Берем на вес. Можем дать два шиллинга. Хотите заложить?
Эдит взяла кольцо и вышла. За дверью она остановилась. Она не знала, что делать.
— Вы потеряли свой платочек, мисс! — сказал кто-то. Она увидела мужчину, размахивающего платком, словно официант из ресторана салфеткой.
Эдит прочла в его глазах искреннее сочувствие и спросила:
— Будьте добры, скажите, где я могу продать этот перстень?
— Перстень? — удивился мужчина. — Позвольте поглядеть.
Он долго рассматривал перстень, переводя глаза с него на Эдит и обратно.