Страница 6 из 36
Когда клика заговорщиков хотела нажиться или отомстить, они выбирали для этого дела таких людей, чьим привычкам, друзьям, принципам и заявлениям подобные дела были открыто противны. Тем самым одновременно делая своих подчиненных более отвратительными и потому более зависимыми, а заодно не давая людям возможности довериться любым частным связям или политическим принципам.
Если иногда создается впечатление, что администрация в результате своей небрежности или страха оказаться неугодной – задеть общественное мнение – остается безнаказанной, заговорщики немедленно создают нечто, что бы поднимало волну возмущения против министров, обвиняя их в бесстыдном пренебрежении государственным достоинством. Еще они принуждают министерства активно раздавать награды и почести людям, которые их же и опозорили, и, клевеща на них за то, что законы проспали развращение масс, они (в качестве возмещения предыдущей министерской медлительности) принуждают министров к какой-нибудь жестокости, которая делает их совершенно невыносимыми для народа. Те, кто помнят бунты, сопровождавшие выборы в Мидлсексе, начало работы нынешнего парламента и произошедшее на полях Святого Георга, сразу поймут, о чем я тут говорю.
Если заговорщики смогут достичь всех намеченных целей, то они едва ли вообще когда-либо захотят претендовать на высокие и ответственные государственные должности. Ибо их и так не без искусства и логики раздают через второстепенные, но при этом хорошо работающие департаменты и через имения всех ветвей королевской семьи: так, чтобы, с одной стороны, занять все подходы на пути к трону, а с другой – в соответствии с собственными интересами обойти или саботировать любою контрмеру правительства. Ведь с тем доверием и той поддержкой, которыми, как известно, обладают эти люди, хоть и, по большей части, находясь на местах, которые иначе как номинальными назвать нельзя, они держат в руках все влияние на высшие посты. И они открыто, почти не скрываясь, демонстрируя свое превосходство, диктуют, что делать. Когда же они (как это часто бывает) расходятся во взглядах со своими номинальными руководителями, то интуитивно получают поддержку подотчетной им части сената. Это, конечно, если их руководители, понимая сложившееся положение, сами со временем не отступят от ранее обозначенных ими позиций. А так чаще всего и происходит. Кто этого не видел – тот не поймет, сколько удовольствия получают заговорщики, делая своих формальных начальников абсолютно презренными и смешными. А те, лишь потеряв свое достоинство, получают максимальный шанс на поддержку.
Члены дворовой клики никогда не попадут на шаткие высокие посты не только благодаря обретённому ими контролю, но и благодаря абсолютной защите, которая присутствует в случае менее публичных, но зато куда более выгодных должностей. Все занимаемые ими позиции, выражусь языком закона, бессрочны, а на самом деле – пожизненны. Пока лучших и самых уважаемых людей в королевстве гоняют туда-сюда, словно теннисные мячики, и они остаются заложниками слепого и высокомерного каприза, ни один министр даже косого взгляда не кинет на своих подчиненных. А если и попытается с ними что-то сделать, то немедленно бежит в убежище и просит оттуда для себя нерушимых гарантий. Никакая общественная поддержка не позволит ему снять своих подчиненных. И даже если самый могущественный министр попытается взяться хотя бы за одного из них, то это, несомненно, будет началом его собственного конца.
Сознавая свою независимость, они ведут себя высокомерно по отношению к министрам. Словно янычары, они извлекли определенную степень свободы из собственного служения. Они могут делать, что захотят. При условии, что будут верны основному принципу установившихся отношений. Потому-то все так и плохо, ибо люди должны стремиться к власти, которая может одарить и примирить их с самыми привлекательными и, на вид, самыми противоречивыми удовольствиями: дать им одновременно наслаждаться окрыленным удовольствием свободы, огромными заработками и солидными выгодами службы.
Вот вам небрежный набросок способа правления, законов и политики этой новой клики двора. Сами себя они называют «людьми короля» или «друзьями короля», тем самым преступно лишая остальных самых верных и любящих подданных Его Величества права именоваться таковыми. Вся эта система, включающая в себя марионеточную и теневую администрации, на техническом языке двора обычно называется «двойным кабинетом» – будь то по-французски или по-английски.
Является ли все вышеописанное миражом, созданным воспаленным мозгом, изобретением зловредной души или же реальной фракцией, следует судить по последним восьми годам. Но я уверен, что нет ни одного политика, имеющего или не имеющего государственной должности, который в то или иное время не был бы свидетелем описанных мною событий. В частности, не было людей более твердых в своих утверждениях, более шумно и нагло заявляющих о своих жалобах, чем те, что составляют марионеточную часть нынешней администрации. Именно тогда фракция двора достигла такой силы и смелости в ее использовании, которые, возможно, в конце концов и станут залогами ее гибели.
Правда, около четырех лет назад, во время правления маркиза Рокингемского, была предпринята попытка управлять страной без их согласия. Но то было мимолетное облако, закрывшее их лишь на мгновение, да и практически сразу после его завершения их созвездие заблистало с большей силой и большим влиянием. В то время попытались (хотя и не задумываясь о проскрипциях) развалить их ряды, осудить их доктрины, восстановить старые связи, вернуть принципы и политику вигов, реанимировать дело свободы с помощью министерской поддержки. После чего в администрации впервые появились люди, сохранившие свои оппозиционные принципы. Никто не станет сомневаться, что их ненавидели и атаковали представители фракции двора и что такое положение дел не могло тянуться долго.
Может показаться странным, что так подробно рассказывая об этой удивительной партии, я буду краток в отношении предполагаемой ее главы – эрла Бута. Но в том нет ни лицемерия, ни ошибки. Я стараюсь тщательно избегать личных нападок любого рода. Тем более, что попытки очернить этого аристократа слишком уж часто были либо несправедливыми, либо же поверхностными. В лучшем случае они были склонны направлять негодование этой жуткой бедой в неверное русло и превращать общее горе в средство личных или публичных раздоров. Там, где есть работающий план – именно система, а не отдельный ее представитель, несет в себе подлинную опасность. Эта система не возникла благодаря одной только амбициозности лорда Бута, ее породили обстоятельства, а оформило безразличие к строю, укоренившееся среди наших джентри. Она появилась бы даже в том случае, если бы эрла Бута никогда не существовало. И ей не потребуется ни разумная голова, ни активные сторонники, когда эрла Бута не станет. А потому, чтобы получить возможность выйти из сложившейся ситуации, нужно нападать не на лорда Бута, но на саму партию двора и ее действия.
Есть и еще одна причина, заставляющая меня полностью опустить вопросы, связанные с лордом Бутом. Он крайне мало напрямую общается с нашими политиками. Это просто не в его стиле. Ему достаточно окружить их своими приспешниками. А потому некоторые сочли, что имеют отличное оправдание: работая с самой фракцией, не иметь личных сношений с лордом Бутом. Но кто стал частью администрации, составленной из отдельных личностей, без веры, союза или общих принципов, администрации немощной – не поддерживаемой в народе, кто помогает уничтожать связи между людьми и их доверие друг к другу или в каком-либо виде перестает обращать внимание на общественные запросы ради частных дел, тот может и не иметь ничего общего с эрлом Бутом. Малую роль играет то, друг он или враг этого конкретного человека. Да мало ли, кто он – важно, что он поддерживает фракцию, уничтожающую его собственную страну. Он подрывает основания ее свободы, душит источники ее внутреннего спокойствия, ухудшает в ней управление подданными, лишая ее места в европейской системе международных отношений.