Страница 30 из 88
— А кто второй?
— Твой друг детства, Ольфгерд, которого ты звал просто Ольф. Его отец — монах-расстрига из монастыря близ Гирланда. Обрюхатил девицу, она померла родами, а ему с новорожденным сыном дали лишь дожить зиму в монастыре. По счастью, он оказался не болваном, а с руками и головой. Прибился к вашей деревушке и вам с матерью старался помочь по мере сил, даже читать тебя балбеса научил. Хотя твоя мать обычно помощь отвергала, всё отца твоего ждала. Уже лет восемь как…
— Ты знаешь, кем он был?
— Рыбаком. Обычное дело: вышел в море на утлой лодочке — и поминай как звали. Но сейчас важнее другое. Смотри, а то всё пропустишь.
Маленький Таринор вдруг остановился и шепнул другу:
— Слышишь?
— Что опять? — устало спросил Ольф.
— Кролик же, ну!
— Ты в третий раз уже «кролика» слышишь, а на деле — ветер шумит.
— Да нет, теперь точно! Клянусь! Звук был оттуда. О, вижу его, вон там, в листве у бурелома. Даже шерсть видно… — мальчик осторожно вытащил стрелу и положил её на тетиву. — Вечером будет похлёбка. Ещё спасибо скажешь.
Таринор вгляделся в лес, прицелился в сторону поваленного дерева и мгновением позже стрела отправилась в полёт. Пролетев с тихим свистом три десятка шагов, она угодила прямо в серую кроличью шерстку. Таринор мысленно ликовал и уже собрался было идти за добычей, но неожиданно «кролик» разразился громогласной руганью.
Мальчишки вздрогнули, когда из-за бурелома выскочил недовольного вида бородатый мужик. Он придерживал руками приспущенные портки и размахивал меховой шапкой, которую Таринор принял за кролика и из которой торчала стрела. Увидев мальчишек, он уверенно зашагал в их сторону, а когда те бросились наутёк, прямо перед ними возник спрыгнувший откуда-то сверху черноволосый мужчина с пятнами не то грязи, не то крови на лице.
— Ну, здорова, выкормыши деревенские. — После этих слов, откуда ни возьмись из-за кустов и деревьев появились такие же оборванцы, всего с десяток человек.
— Держи их, Рябой! Этот засранец мне шапку прострелил!
— А нечего ворон ловить и шапки где ни попадя оставлять, — с хохотом подал голос кто-то.
— Я по нужде с дерева слез! Портки спустил, присел, а шапку рядом положил, — не унимался бородатый. — В ней жарко!
— А ещё от неё падалью воняет, — прохрипел некто с шрамом через пол-лица и распухшим носом. — Теперь хоть выкинешь её, посвежее спать будет.
— Ни за что! Заштопаю!
— Лучше задницу себе заштопай, чтобы в следующий раз засаду раньше времени не выдать, дурень, — сурово проговорил Рябой и перевёл взгляд на мальчишек.
— Что там у тебя, грибы? Это мы любим, давай сюда… — он выхватил корзинку с грибами из рук Ольфа и передал бородатому. — Держи. На башку наденешь вместо своей дрянной шапки.
— Да выкину я шапку, чёрт с вами! — огрызнулся тот. — Ладно, Рябой, полезли обратно. Скоро у опушки обоз проезжать должен, а с этих мальчишек что возьмёшь?
— Ну-ка, цыц! — отрезал черноволосый. — У меня уже ноги затекли на ветке белкой торчать. Я, может, поразвлечься хочу. Да и парни поди задницы уже отсидели. А обоз вон, пусть рыжий лезет высматривать. Его ведь идея была.
— Это ты с мальчишками развлекаться-то собрался? — усмехнулся кто-то. — Видать и впрямь долго в лесу торчим. Рябой-то наш уже эльфом становится.
— Кто-то без последних зубов остаться хочет, как я погляжу, — рявкнул Рябой сквозь раздавшийся смех, после чего обратился к Таринору: — Ты значит неплохо из лука стреляешь?
— Лучше всех в деревне! — горделиво выпалил мальчик.
— Хо-хо! А ты не из робкого десятка, малец. Доказать сможешь?
— Запросто!
— А давай-ка и проверим. Хотя бы… А хотя бы на этой злосчастной шапке. Не упрямься, Борода, сам же сказал, что выкинешь этот вонючий кусок меха!
Рябой брезгливо взял шапку двумя пальцами и повесил на сук дерева, после чего отвёл Таринора на несколько десятков шагов и велел стрелять. Мальчик прицелился и секунду спустя из кроличьего меха снова торчала стрела. Бородатый плюнул на землю и что-то тихо проворчал.
— Ишь ты, — усмехнулся Рябой. — Отойди-ка подальше и повтори.
— Нам домой нужно… — начал было Ольф, но тут же получил подзатыльник от мужика со шрамом.
— Полегче, Коряга, — сказал Рябой. — А то мальчишка дорогу домой позабудет. А ты чего встал, стреляй живее!
— Я стреляю так, что вам и не снилось! — огрызнулся Таринор и вновь пронзил шапку стрелой.
— Недурно, малец. Ещё с десятка шагов слабо?
— Не слабо! — воскликнул Таринор, нахмурившись. — Хватит глупостей, я уже всё доказал!
— Неужели? — прищурился Рябой. — Тогда предлагаю повысить ставки…
Он подошёл к Ольфу, схватил его за худенькую руку и велел встать спиной к дереву, после чего вытащил из кармана надкусанное яблоко и поставил мальчику на голову.
— Ну как? Теперь уже не такой смелый? — хохотнул Рябой и его лицо тут же приобрело злобное выражение.
Вернувшись к Таринору, он положил руку на его плечо и, указав пальцем на Ольфа, заговорил громко, чтобы все слышали:
— Уговор такой. Попадёшь в яблоко — так и быть, пойдёте домой. Промахнёшься — значит ты мелкий лжец, а лжецам отрезают язык. Вздумаешь дурить, всадить стрелу в одного из моих парней, оба отсюда живыми не уйдёте. Понял, засранец? По всему выходит, выбор у тебя невелик, так что целься лучше.
Ольф побледнел и задрожал так, что яблоко упало на траву. Борода подобрал его и, дав мальчишке крепкий подзатыльник, вернул на место.
— Смирно стой, сучий сын! Ещё раз шелохнёшься — уши отрежу!
На лице маленького Таринора читалась смесь страха и злости. Он тяжело дышал, касаясь оперения стрел дрожащими пальцами.
— Не злись на Бороду, — негромко проговорил Рябой. — Ему шапки жаль. Если б ты её не продырявил, прошли б себе спокойно, нам бы и дела не было. А теперь всё зависит только от тебя, так что не дрейфь. Ты ведь такой умелый стрелок…
Мальчик слышал эти слова словно бы через толщу воды. Весь мир сжался вокруг него, лука в его руках и Ольфа, испуганно прижавшегося к дереву. Таринор взял стрелу и положил её на тетиву. Нет, нужна другая. Эту он вырезал неровно, скверно полетит…
— Чего он там копается? — гаркнул Борода. — Малец сейчас портки промочит со страху.
— Живее, чёрт тебя дери! — процедил сквозь зубы Рябой. — Или кишка тонка?