Страница 50 из 108
2.09
Само по себе вхождение в запретную зону не отметилось ничем необычным. Впрочем, Леший сразу сказал, что главная проблема — не самому пройти, а протащить с собой всю электронику, без которой современный человек и шагу ступить не может. Электронику же контролировала система, которая, понятное дело, поднимала тревогу и, покружив излишне любопытного путника по лесу, выводила его навстречу патрулю.
— А те расстреливают нарушителей на месте, — закончил пояснения Леший. — Поэтому доверяем только своим глазам.
— И ничего не надо взламывать? — спросила Алекса.
— Зачем? — спросил в ответ Леший.
Алекса не нашла, что ответить. Мы прошли мимо шлагбаума, не поднимая его, и зашагали по дороге. Дорога была проселочной, но ровной и сухой. По обеим сторонам вставал лес.
За шлагбаумом мы наткнулись на гусеничную платформу. Она была шириной со всю дорогу, так что никак не пропустишь, и настолько низкой, что даже не пришлось сильно ногу поднимать, чтобы на нее подняться. Поверхность платформы была присыпана землей, через которую пробивалась молодая травка.
Леший на ходу пояснил, что это для отрядов, которые переходят из сектора в сектор. Точнее, как оказалось, переезжают. Платформа быстро разгонялась до шестидесяти километров в час, поэтому на ее пути, как выразился Леший, щелкать клювом не стоило. Можно было и без клюва остаться, причем ради сохранения секретности платформа даже не притормозила бы, и только спрятанная под днищем система виртуальной реальности заретушировала бы намотанные на гусеницы ошметки невнимательного путешественника.
Метров через двести, заметив одному ему понятный знак, Леший уверенно свернул с дороги влево. Перед нами стеной вставал лес. Без шлема да вечером он действительно казался сплошной темной стеной. Шлем подсветил бы каждый ствол и куст, и обозначил бы стрелочками самые удобные проходы между ними. Для законченных ботаников еще бы и название растений подписал, есть в настойках такая опция. А в реальном мире лес — это какой-то шелестящий лабиринт, в котором сам черт ногу сломит!
Едва мы ступили под сень деревьев, как плечо напомнило о себе. Ощущение было как от недавнего ожога, когда первая боль уже отошла, но пострадавшее место еще ноет. И с каждым шагом ныло всё сильнее. Судя по громкому ворчанию, Бродяга тоже это ощущал.
— Боты отключаются насовсем? — спросил я, постаравшись, чтобы у меня прозвучало не так ворчливо.
— Не-а, — откликнулась Медичка. — Только пока глушилку не пройдем. Ты как?
— Нормально, — ответил я.
Не скажу, что это был честный ответ, но пока терпимо. Да и, как водится, мне было не до того. Смеркалось, и длинные густые тени превращали высокую траву под ногами в неясную бесформенную массу. Я в ней налетел на корягу, и к болям в плече добавился ушибленный палец на ноге. Да уж, шлем с подсветкой сейчас точно был бы не лишним.
Минут через двадцать пути, если так можно назвать эти мучения с перемещением, моим глазам, наконец, предстал здоровенный колодец с конической крышей. Стенки колодца заросли травой, а крыша — марсианским плющом. Металлическая лестница по спирали уходила вниз, в темноту. Из темноты доносился лязг и гул.
— Это сортировка, — сказал Леший. — Нам туда.
— И что там сортируют? — поинтересовался я.
— Таких, как ты, — проворчал Бродяга.
Он первым перемахнул через край и быстро сбежал вниз. Я последовал за ним. Едва я оказался внутри, боль в плече заметно стихла. У меня не получилось двигаться так быстро и так бесшумно, как у бывалого странника, но, смею надеяться, сообщество сыщиков я не опозорил.
Внизу оказался огромный зал, освещенный бесчисленными огоньками, свободно плавающими в воздухе. Их красный свет придавал залу мрачноватый вид.
Под потолком стремительно проносились роботы-сборщики. Красноватый свет придавал их матово-черной броне марсианский оттенок. Роботы переносили прямоугольные контейнеры, которые по очертаниям можно было принять и за капсулу, и за гроб. По полу рядами тянулись монорельсы. По ним с лязгом прокатывались маленькие странного вида вагончики. На мой взгляд более всего они походили на открытые ульи. Сборщики вставляли контейнеры в соты и вагончики тотчас исчезали в одном из боковых тоннелей.
— Здесь можно включаться обратно, — сказал Леший. — Ищем восьмой тоннель, и не щелкаем клювом.
Мимо нас с лязгом буквально пролетел вагончик. За моей спиной тихо щелкали затворы бластеров, принимая обратно батареи. Я первым делом натянул шлем. Ноющую боль в плече как рукой сняло.
— А что с охраной? — спросила Алекса.
Ее голос звучал спокойно и по-деловому.
— Здесь только мутанты, — ответил Леший. — Им на нас насрать, но лучше не отсвечивать. Могут и донести.
В шлеме зал дополнился призрачными линиями, разграничивающими движение вагончиков и сборщиков. Над тоннелями загорелись огненные цифры. Восьмой тоннель был совсем рядом. Я указал на него остальным. Заодно вновь смог оценить стройное тело Алексы во фривольном костюмчике Аналитика, который мало что скрывал.
— Что? — спросила Алекса, перехватив мой взгляд.
Я помотал головой и ответил:
— Нет, ничего.
— Тогда выдвигаемся, — скомандовал Леший. — Нас никто ждать не будет.
Собственно, ради нас тут никто даже не притормозил. Вагончики вихрем проносились мимо. Странники каким-то шестым чувством угадывали, где те пролетят и шустро отскакивали, а мы с Алексой даже в шлемах пару раз чуть под колесами не оказались. Спасибо Пушкарю, успевал окликнуть или отдернуть.
У тоннеля под номером восемь мы оказались одновременно с очередным вагончиком. На виртуальном светофоре — в реальности его не было — загорелся красный. Вагончик остановился. Сборщик тотчас закинул в него контейнер. Когда он на миг завис, прицеливаясь, я успел рассмотреть его ношу.
Передняя стенка контейнера оказалась прозрачной. За ней во льду застыл молодой человек в красной броне. Забрало шлема было открыто, так что я хорошо разглядел бледное лицо с закрытыми глазами. Лицо было мне знакомо. Лично мы не встречались, но в журнале «Шесть собачек» статьи по игре выходили с портретами авторов и это лицо там мелькало регулярно.
— Вот так вы и возвращаетесь с поля боя, — спокойно сказал Леший. — В смысле, живые.
На контрольной панели мерцали зеленые огоньки. С тихим «блямб!» контейнер нырнул в соту.
— Так это и есть ледяная лихорадка? — пораженно прошептал я. — Игроков на самом деле замораживают?