Спасти Персефону

— Скажи что-нибудь, женушка, — заявил Арес, игнорируя ревущую нимфу. — Скажи, как ты меня ненавидишь. Неужели тебя совсем не расстроила смерть любовника?

— Ты просто ублюдок! — завопила Минта сквозь слезы.

Персефона молчала.

— Похоже, он не был тебе так дорог, как твоя милая маленькая…

— Достаточно, Арес, — оборвала его Деметра. — Выполни свою часть уговора, и я выполню свою.

Ареса явственно перекосило — не нравилось, когда его так непочтительно прерывали — но он через силу кивнул.

— Хорошо. В присутствии трех свидетелей, — он развел руками, показывая на Деметру, Минту и Таната, — я даю развод этой женщине и возвращаю ей свадебные обеты. Уходи прочь, ты мне больше не жена. Как там дальше, я же учил… а! Я тебе не муж, а ты мне не жена. Все.

Персефона подняла голову, выпрямилась, потерла сухие глаза и прерывающимся голосом повторила:

— Ты мне не муж, а я тебе не жена. Но если ты думаешь, что я оставлю это, как есть…

Ее голос сорвался — это Деметра плавно придвинулась к дочери и властно закрыла ей рот ладонью.

— Не волнуйся, доченька, теперь все будет хорошо, — заворковала она, поглаживая волосы Персефоны. Минта тут же обняла сестру, шепча ей на ухо что-то успокаивающее, и царица обмякла, перестав вырываться из материнских объятий.

— Непременно, — буркнул Арес, с явным подозрением поглядывая на свою экс- супругу. — Я больше не хочу видеть эту дрянь в своем Царстве.

— Не смей говорить так о моей дочери! — взвилась Деметра. — Или я разорву наши договоренности и ты будешь сам разбираться со своими зарослями!

— Ты что, Деметра?! — завопил Неистовый. — Я, может, про Минту! Про Минту!

— Тогда ладно, — смилостивилась богиня Плодородия. — Позволь мне отвести доченьку в мой прекрасный сад, и завтра я спущусь в твой мир и займусь делом. Пойдем, дитя, — она выпустила Персефону из объятий, цепко схватила за руку и буквально поволокла за собой в сторону ближайшего выхода.

— Я тоже с вами! — крикнула Минта, вытирая слезы. — Я ее не оставлю!..

— Ладно, пойдем, — без особых восторгов сообщила Деметра, все так же конвоируя вновь безучастную ко всему Персефону.

Танат, видимо, устав созерцать эту безрадостную картину, сложил крылья и исчез; Арес же топнул ногой и мысленно повелел миру открыть проход наверх.

Ничего не произошло.

— А, чтоб тебя! — рявкнул Неистовый, с досады пнул попавшийся под ноги камень и грязно выругался в адрес поганого Подземного мира и его непонятной привязанности к долбанутому дядюшке Аиду. Которого, если мир не заметил, уже вообще-то и нет.

Тихий смешок за спиной он не услышал.

***

Тоннель, вопреки ожиданию, выбросил Аида не в Аресовы кишки, а на поле брани. Не успел он проморгаться и встать на ноги, как на него тут же набросились агрессивно настроенные воины. Воины были здоровыми и краснолицыми. Более того, как разглядел Аид, отмахиваясь от напавших подобранным с пропитанной кровью земли оружием и перескакивая с одного медленно растворяющегося (растворяющегося?!) трупа на другой, они в принципе все были на одно лицо — Аресово, конечно же. Все обозримое пространство было занято дерущимися копиями Неистового.

Копии звенели оружием, что-то нечленораздельно орали… и убивали, убивали, убивали своих собратьев. Трупы валились на землю и медленно растворялись, но воинов от этого почему-то не уменьшалось.

Аиду они практически не доставляли проблем. Только и требовалось, что обходить сражающихся друг с другом Аресов и срубать мечом головы тем, кто все же нацеливался на него и не отвлекался на других Аресов (что происходило почти постоянно). Но стоило остановиться, поскользнувшись, например, на каком-нибудь растворяющемся трупе, как на него сразу наваливалась пара-тройка Аресов, и приходилось приводить их в небоеспособное состояние — благо бойцами они были никудышными. Намного, намного хуже оригинала.

Так или иначе, основной проблемой было то, что поле брани никак не желало заканчиваться. Все так же светило на голубом небе неестественно-яркое солнце, все так же багровела кровь на земле, все так же махали мечами тысячи и тысячи Аресов.

Много, много часов подряд.

— Когда ж вы наконец закончитесь, дебилы! — завопил Аид, аккуратно разрубая одному из Аресов заднюю часть шлема (так, чтобы не повредить голову). Этого Ареса, а также еще пять запасных (вдруг убьют), он наметил в качестве ориентира. Другой возможности определить, не ходит ли он кругами, не представлялось возможным — пейзаж был удручающе однообразным.

Опытным путем он определил, что удобнее всего оставлять насечку именно на шлеме. Лица у них всегда были покрыты слоем запекшейся крови, царапин не разглядишь, а ранить более серьезно или оставить — полностью или частично — без оружия или доспехов означало обречь «контрольный образец» на скорую гибель от рук собратьев. Да и не нравилось ему, если честно, Ареса раздевать.

— А ну стоять! — закричал он другому «опытному образцу». — Не вертись! Тупой, как оригинал!

Аид добавил несколько скифских слов, более емко характеризующих Ареса, его копии и заодно его мать. Он не видел смысла молчать, благо копии Ареса тоже не молчали во время драки — говорить они, видимо, не умели, и издавали длинные невнятные вопли, заглушаемые лязгом железа.

— А ты куда лезешь, придурок?! — завопил он другому Аресу, который попытался убить один из только что помеченных «образцов». Арес, естественно, не ответил… но ответ неожиданно донесся с другой стороны:

— Держись! Я иду!

Голос был звонким, девчачьим, и Аид без колебаний повернул на звук. Протолкался сквозь десяток Аресов и увидел девчонку лет десяти, восседающую на шее здорового краснолицего амбала и вдохновенно размахивающую копьем. Амбал, в свою очередь, был вооружен двумя топорами и довольно успешно пробивал себе дорогу сквозь полчища Аресов.

— Э-ге-гей! — вопила девчонка. — Расступись!

У нее были коротко подстриженные медового цвета волосы, яркие, любопытные зеленые глазищи и несколько вздернутый конопатый носик.

— Ты, наверно, Макария! — закричал ей Аид, стараясь заглушить лязг железа. — Дочь Персефоны и внучка Деметры!

— Да, это я! — завопила девчонка. — А ты кто такой? Тебя ведь тоже скушал Арес? Идем со мной, я знаю, как отсюда выбраться! Я отведу тебя к Гекате! Кстати, это Фобос, Фобос, поворачиваем назад!

Фобос потрусил назад с терпением настоящей лошади, а Макария, болтая ногами, обутыми в сандалии, сделанные, судя по всему, из кожаных доспехов одного из Аресов, принялась засыпать Аида кучей вопросов от «как тебя зовут» до «а ты видел мою маму?».

Аид решил отвечать быстро, но обстоятельно, и начал с первого вопроса:

— Меня зовут Аид, бывший, и, надеюсь, будущий Владыка Подземного мира. Возможно, ты слышала обо мне от Гекаты.

— Так ты тот самый? Тот самый?! — восторженно завопила Макария. — Ты ведь покажешь Аресу, правда? Правда?

— Конечно, — серьезно сказал Владыка, отрезая голову очередной наскочившей на него копии. — Именно для этого я и пришел.

Глава 21. Аид

— А как ты нас вытащишь, если тебя тоже… скушали? — озадачилась Макария, ткнув копьем в очередного Ареса.

— Увидишь, — усмехнулся Аид, заметив, что толпа Аресов начала редеть. — Дойдем до Гекаты и ты все увидишь своими глазами!

— Наверно, это что-то ужасно коварное, — предположила Макария, слезая с широкой шеи Фобоса. — Геката рассказывала, что ты очень коварен.

— Она еще не знает, насколько! — жизнерадостно ответил Аид.

Макария остановилась и окинула его пристальным, оценивающим взглядом — ну никак не подходящим десятилетней девчонке. Даже богине.

Тем более богине.

— Верю! — заключила Макария. — Ты коварен! Но, знаешь, мне кажется, ты не очень скромный!

— Еще чего! — возмутился Аид. — На мой взгляд, скромность не нужна воинам. Она нужна только маленьким девочкам. Это сейчас, если я предложу научить тебя быть скромной, или метать аркан, или драться на топорах, ты выберешь…