Страница 33 из 67
— О чем ты говоришь? — глаза Балина сверкали. — И почему говоришь так поздно, когда мы уже здесь и нас окружают стены, пропитанные древним злом?
— Злом? Что ты знаешь о зле, друг мой?
— Зло погубит нас!
— В стенах нет зла!
Друзья замерли, глядя друг на друга.
— Почему ты так считаешь? — чуть спокойней спросил Балин.
— Но это же глупость — считать, что зло существует. Посмотри вокруг себя, — Балин невольно окинул взглядом голые стены. Перехватив его взгляд, Оин продолжал:
— Если бы я был мастером кисти, то я бы раскрасил эту комнату всеми цветами радуги, создал бы настроение, и передал бы мысли, владеющие истинным художником. Но что бы сделало твое Зло? Стерло бы мой рисунок? Но стена-то останется — не злая и не добрая, просто серая стена. Понимаешь?
Балин поднял взгляд на Оина. В какое-то мгновенье Государь Мории почувствовал, что истина витает где-то рядом, еще недоступная, но уже почти осязаемая.
— Зло может разрушить стену…
— …останутся камни…
— Оно сотрет камни в порошок и ничего не останется…
— …даже этого самого «зла». Но стоит в пустоте появится хоть одному ростку, как добро победит… потому что зла уже не будет…да и не было его никогда, — уже рассмеялся Оин. — Наши предки наполнили эти залы своим искусством. Посмотри, выйди за дверь, здесь же работа тысяч мастеров! Древние фрески, колонны и мосты, барельефы и потолки — здесь все заполнено любовью и трудом. Я слышал в тишине нижних горизонтов песню молотов. Отдыхая среди гробниц, я чувствовал, как бьются сердца древних мастеров. Я смеялся в ответ детскому смеху в темноте переходов. Унголианта отступала, наш народ заполнял собой ее Бесцветье, превращая Ничто и Серость в красоту.
Балин вздрогнул. Ведь он тоже слышал детский смех и работу молотов во тьме Бездны…
— Тогда она решила дать бой, — продолжал Оин. — Она породила чудовищ и монстров, воплотила себя в черных тварей. Она стала сущностью, победила и сейчас же проиграла. Так перестает существовать тьма, когда зажигается свет… Твари, что бродят сейчас во тьме глубин Мории вполне смертны, в отличие от того существа, которое породило их. Я был здесь пять лет назад, и тогда гадов было гораздо больше. Видимо, они потихоньку поедают друг друга. Об этом и рассказал мне пленный орк, да я и сам видел… Смертельной опасности больше нет. Со всеми остальными справится мой топор, — усмехнулся Оин.
Балин с облегчением вздохнул. Он вдруг понял, что Неистовый не бредит безумными догадками, и все, что он только что рассказал — правда. От этой мысли Балину стало легче дышать. Он почувствовал, что задача, которую он взвалил на свои плечи, стала легче и как-то… светлее. Тысячи его сородичей, цари и князья, именитые мастера и простые молотобойцы, резчики и строители — все они, зная что живут на бочке с «драконьим дыханием», все равно творили и созидали, понимая — только в этом спасение. Они приняли на себя удар неведомого и абсолютного зла, проиграли и, ни смотря ни на что — победили. Они знали, что рано или поздно, он, Балин, придет сюда…
— Ладно, я пойду, — сказал вдруг Оин. — Тем более что пиво кончилось.
— Послушай, — заторопился Балин. — Я тут на досуге решил, что тебе стоит стать стражем Ворот. Это не просто. Справишься?
— Справлюсь, — проворчал Оин.
— Отлично, — просветлел лицом Балин.
— Слушай, у тебя такой роскошный подсвечник, куча свечей, а зажигаешь всего одну? Как в склепе у тебя тут, — говорил Оин, засовывая за пояс топор.
— Так я спать собирался, — ответил Балин.
— У самого золота и мифрила на пару королевств, а свечи бережет, — брюзжал Неистовый.
— Бережливость, вообще-то, к лицу каждому, — проговорил Балин, закрыв дверь за Оином. Государь Мории быстро разделся и нырнул под одеяло. Умеет таки Оин сюрпризы преподносить, — была его последняя мысль перед тем, как провалиться в теплую темноту…
Всю ночь Балина мучили кошмары. Ему снилось орки и тролли. Они лезли к нему уродливыми мордами, что-то кричали и смеялись. Зато проснулся Государь Мории с четким планом, что надлежит сделать с пленными.
Балин быстро оделся, перекусил в Обеденной зале. Оина он нашел около Морийского рва, увлеченно о чем-то беседующего с близнецами Лони и Нали.
— Здравствуйте, — поздоровался Балин со всеми. — Оин, у меня есть дело к твоим оркам.
— Они не мои, — глухо отозвался гном.
— На время поручаю их тебе, — без тени усмешки продолжал Балин. — Они станут нашими гонцами.
— Кем-кем? — не удержался Лони. Нали тоже прыснул в кулак.
— Они станут нашими гонцами к владыке Мордора, — серьезно повторил Балин, одарив близнецов гневным взглядом. Те сразу замолкли.
— Они отнесут Саурону мое предложение о мире, — говорил Государь Мории. — Это даст нам возможность выиграть время. Я пообещаю ему, что не буду трогать его слуг на севере Мглистых гор, и не стану больше расширять свои владения. Мории нам вполне достаточно. Кроме того, я напишу ему, что согласен платить дань…
— Дань? — вскричал Оин. — Да я…
— Не беспокойся. Никакой дани, понятное дело, не будет. Но таким образом мы можем обмениваться послами и посланиями до бесконечности. Я слышал, роханцы так и поступают. Вот уже в течение десятилетий между ними и Мордором идет переписка на счет знаменитых роханских коней. Но, насколько я знаю, еще ни один конь не был отправлен к Саурону.
Балин произнес это имя — Саурон — уже дважды в разговоре и не почувствовал того сковывающего страха, который испытывал раньше. Государю Мории не пристало бояться врагов — твердо решил гном. Пришло время смотреть опасности в глаза — решительно добавил он про себя.
— Да они выйдут из Ворот, порвут письмо, и разбегутся в разные стороны, — фыркнул Нали. — Знаю я этих тварей. Только и делов им, что послания разносить…
— Вот поэтому, — Балин повысил голос. — Я и собираюсь поручить Оину подготовить их.
Неистовый яростно фыркнул:
— Подготовить? — рыкнул он. — Да я их на сковороде подготовлю!
— Слушай меня, — тихо сказал Балин, и Оин сразу умолк. — Ты возьмешь три полосы хорошо закаленного железа и украсишь их древними рунами, гномьей вязью и даже золотом. А потом сделаешь оркам из этих полос такие ошейники, чтобы снять их можно было только с головой. Я думаю, их соплеменники будут очень заинтересованы, откуда у трех морийских орков взялись такие украшения. Поэтому гонцам придется…, - Балин выделил последнее слово, — …придется добраться до Саурона с нашим посланием.
Теперь бравая троица слушала государя Мории со всем вниманием. Но Балин не собирался вдаваться в мелочи.
— Понял приказ? — строго спросил он Оина.
— Понял! — твердо ответил тот.
— Тогда выполняй. Текст послания я подготовлю сам. Ори красиво перепишет его и отдаст тебе.
— А начнем мы так, — заревел вдруг Лони. — «Паршивая мордорская крыса…»
— «…Прежде чем читать это письмо, мы требуем, чтобы ты расцеловал наших послов в задницы, потому что это честь для тебя…», — подхватил Нали.
Балин, который уже спешил к выходу, улыбнулся. Он улыбнулся еще шире, когда услышал звуки двух звонких затрещин, которые Оин отвесил близнецам, когда Государь Мории скрылся за поворотом.
— А начнем мы так, — пробурчал Балин себе под нос. — «Великому Саурону, могучему и ужасному…»
Глава 15
На площади десять на шесть ярдов, у дальней от входа стенке расположен горн с кожаными двуручными мехами. Это большой горн, на два огня. Из горнового стола торчат стальные скобы, на которых висят клещи. На расстоянии четырех шагов от горна находятся две однорогие наковальни. Каждая расположена так, чтобы рог находился слева от кузнеца, когда он стоит спиной к горну. Друг от друга наковальни разделены столиками, куда обычно кладут кузнечный инструмент. Каждый из столиков имеет две полки: верхняя предназначена для часто используемого инструмента, нижняя — для инструмента, используемого редко. Инструменты на верхней полки положены так, чтобы рукояти выступали за край столика. Между наковальнями не меньше десяти футов. Места должно быть достаточно, чтобы молотобоец смог как следует размахнуться. Слева и справа от горна установлены бачки с водой, каждый на три — четыре ведра. Они необходимы для охлаждения и выполнения простых закалочных работ. Уголь хранят в отдельном ящике, за бачком с водой.